– Все равно не понимаю. Что ты там потеряла? Что тебе там понадобилось?
– Поговорить с одной женщиной, которая была в составе присяжных, – откликнулась Кэтлин, захлопывая чемодан. – Она уехала сразу после слушания. Это та самая, которая выдвинула обвинение против охраны в том, что они разрешили посторонним общаться с присяжными.
– Ах да: прием в гостинице «Холидей».
– Она самая. Я звонила ей вчера вечером, и она согласилась со мной поговорить, если я приеду к ней домой. Она живет с больной матерью, которую нельзя надолго оставлять одну. Поэтому ей пришлось срочно выехать обратно.
– Думаешь, Мел тоже туда отправится?
– Конечно. Если уже не отправился. Если обвинение подтвердится, то это может в корне изменить ход процесса.
– Думаешь, будет объявлено, что процесс велся с нарушениями закона?
– Трудно сказать. Ясно одно: защита может подать прошение о пересмотре дела.
– Зачем это им? Роллинз виновен – это ясно как день.
– Ты так считаешь?
– Не только я. Все так думают. Мне кажется, что теперь будет очень сложно набрать присяжных, которые не были бы заранее убеждены в его виновности. А почему ты спросила? У тебя есть сомнения?
– Из чистого любопытства, – ответила Кэтлин. Она подумала о том, какое впечатление произвел на нее Роллинз во время их беседы в тюрьме. Тогда она едва не подпала под его обаяние, едва ему не поверила. Вот Мела ему бы ни за что не удалось провести!
Городок был совсем крошечный. Он даже не значился на карте. Оставалось надеяться, что ему точно указали, как туда добраться, и он не собьется с дороги. Хорошо, если бы ему удалось доехать раньше, чем начнется обещанный синоптиками дождь.
Встретиться с этой женщиной ему было позарез необходимо. Она выдвинула серьезное обвинение – настолько серьезное, что оно могло кардинально изменить ход всего дела. И судьбу книги – его книги. Разумеется, Уошберн облегчил ему задачу, предоставив весь материал, но писал-то он, Мел, а не Уошберн. Если результаты вчерашнего судебного разбирательства окажутся опротестованы, это будет означать задержку с окончанием работы, возможно, еще недель на шесть. Такую роскошь Мел никак не мог себе позволить. Он включил дворники. Заморосил дождь.
Дождь вскоре перешел в настоящий ливень, и Кэтлин решила, что продолжать поездку по темной и мокрой дороге будет безумием. Следовало срочно отыскать мотель и там переночевать. Один лишний день ничего не значит. Она увидела впереди знак, указывающий ближайший мотель, и съехала с автострады. Путь по грязной, пустынной дороге показался ей бесконечным. Наконец она с трудом разглядела неказистое здание мотеля. Похоже на пристанище для гомиков и бродячих торговцев, брезгливо подумала Кэтлин, заглушая мотор. Она достала зонт, но потом решила, что от такого ливня он ей не защита, и бегом кинулась ко входу, не заметив еще одной только что подъехавшей машины.
Она вошла в тесный, плохо освещенный холл. Маленький, грязно одетый и небритый человек – явно хозяин – говорил по телефону. В помещении находилось еще двое: обоим было за пятьдесят, оба имели такой же запущенный вид, как и сам хозяин. Облокотившись о конторку портье, они рассказывали друг другу анекдоты столетней давности. Все они напоминали скорее карикатуры, нежели настоящих, живых людей.
Хозяин продолжал разговор, не обращая на Кэтлин внимания. Она позвонила в колокольчик – никакого результата.
– Ты что – следила за мной?
Она резко обернулась: позади нее стоял Мел собственной персоной.
– Поскольку я оказалась здесь первой, то скорее – наоборот: это ты за мной следишь, – стараясь казаться спокойной, ответила Кэтлин.
Между тем хозяин закончил разговор и изволил заметить Кэтлин.
– Что нужно? – далеким от вежливости тоном спросил он.
– Комнату, пожалуйста.
– И для меня – тоже, – вмешался Мел.
– У меня всего одна свободная, – пробурчал хозяин.
– Хорошо, я ее беру, – быстро сказал Мел.
– Но я же первая сюда приехала! – воскликнула Кэтлин. – Как ты смеешь?
– Не ночевать же мне в машине.
– Значит, ты хочешь, чтобы в машине ночевала я?
– В конце концов, можем взять одну на двоих, – предложил он.
– Ты шутишь! – взорвалась она.
– Разве похоже?
– Не похоже, но признай – более смешное предложение трудно себе представить.
– У нас просто нет иного выхода.
– Почему же? Ты мог бы взять и уехать.
– В такую-то погоду?! Помилуй! Кэтлин не слушала: она рылась в своей сумке в поисках чековой книжки. Мел быстро достал свою, записался в регистрационную книгу и обернулся к Кэтлин со словами:
– Пошли, деточка! Потом разберемся, кто и где будет спать.
– Не надо было мне соглашаться на это идиотство, – посетовала Кэтлин, когда они безуспешно попытались подвесить к потолку одеяло вместо занавеса посредине кровати. – Ты же видишь – ничего не получается!
– Я видел такое в кино – там получалось! – отозвался Мел. Стоя на постели, он снимал со стены дешевую картинку.
– Неужели ты полагаешь, что этот хилый гвоздик выдержит такую тяжесть, как одеяло? – скептически спросила Кэтлин.
– Пожалуй, ты права, – признал он.
– У тебя есть в запасе другие идеи?
– A у тебя?
– Только одна.
– Говори же! Сейчас я готов практически на все!
– Я буду спать на кровати, а ты на полу.
– Что ты, дорогая! Это, конечно, весьма благородно с твоей стороны, но я не стану пользоваться твоей добротой! – насмешливо проговорил он.
– Можешь взять все одеяла; мне оставишь только одно.
– Очень трогательно – особенно, если принять во внимание, что одеял всего два.
– Хорошо, – нетерпеливо сказала она. – В конце концов, устраивайся тогда в кресле.
– Не забывай, что это я платил за комнату, а не ты. Почему ты присвоила себе право решать, кто где спит?
– Ладно, тогда в кресле устроюсь я. Доволен?
– Доволен. И для того, чтобы продемонстрировать, какое у меня доброе сердце, предоставляю тебе одно одеяло.
– Ты – само милосердие, – с издевкой проговорила она.
– Ну уж, ты явно преувеличиваешь мои достоинства.
Опять этот самодовольный вид! Она схватила пижаму, халат и направилась в ванную.
Это было все равно что пытаться заснуть на груде камней. Кресло оказалось старое, и при каждом движении пружины впивались ей под ребра. Как она ни крутилась, удобную позу принять не могла. Оставалось два выхода: либо продолжать это никому не нужное истязание, либо проглотить гордость и хорошенько выспаться на кровати. Наконец она сдалась. Прижав к себе одеяло, она сползла с кресла и осторожно опустилась на краешек постели. Потом легла, закуталась и, несмотря на жесткий матрац, почувствовала себя наверху блаженства.
– А я все ждал, когда ты наконец решишься, – услышала она голос Мела.
– Ты, оказывается, не спишь?
– Конечно, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26