Одну - в туесок, одну - в рот, а то и две иль три.
Наконец утолили ягодный голод и уже не торопясь и деловито стали набирать в туески. Главное, чтоб донышко закрыть. А как закроешь донце ягодой, так дело на лад пойдет.
Собирают мальчишки ягоду, а сами к свисточку деда Савостия прислушиваются. Он сидит себе на пенечке на опушке леса, свистульки ладит да посвистывает, чтоб ребятишки далеко не разбредались и не заблудились. Он как наседка со своим выводком.
В кустах обильная роса. Штаны мокры по колено, руки мокры, ноги захолодели. Тонко пахнет земляникой. И приторно-сладко наносит дурнопьяном отцветающих волчьих ягод.
С восходом солнца на мальчишек накинулись комары. Андрейка выскочил из кустов, яростно чешется:
- У-у, гады, съели совсем!
Рыжая голова его блестит на солнце, как медный начищенный котелок. Увидев туесок Данилки, дивится:
- Столь набрал!
- Ага, - с гордостью отвечает Данилка.
Андрейка хлопает себя по лбу и, не убив комара, опять ринулся в мокрые кусты, к пням, за большой и мягкой земляникой.
На полянах, на солнцепеке, земляника помельче и поподжаристей, а у пней, в густой высокой траве - ядреное, бледнее и мягче.
Ромка, приметив, что дружки у пней обитают, тоже ломится в кусты. Там хоть и мокро, а собирать интересней. Пень обошел - горсть набрал. Сверху ее и не видно в траве, а присядешь - сразу несколько штук в глаза лезут. Вот, и вот, и вон еще две под листочком. В росной траве так и светятся малиновые огоньки. Оглянешься - ба-а-тюшки светы! Да сколь ее тут! На жилу натокались - теперь брать не перебрать.
Веселое солнышко играючи выкатило из-за леса, набрало полную, силу, припекать стало. Даль сиреневая, с фиолетовым отливом, подернулась дымкой - туман опадает. Будет вёдро. Птицы поют, день славят. Что-то не поладили с утра воробьи - гам, переполох в кустах.
А комары совсем осатанели, лезут в нос, в уши, в рот и жгут нестерпимо. Мальчишки только успевают отмахиваться да ойкать. Андрейка, который меньше брал ягоду, а больше бегал от пацана к пацану, чтобы удостовериться, у кого сколько в туеске, забывшись, шарахнул лукошком с ягодой себе по плечу, все рассыпал, а комара не убил. Чуть не ревет с досады, выискивает просыпанную землянику в густой траве.
Ромка яростно отмахивается от комаров, а сам хохочет над Андрейкой. Тот в драку кинулся. Сцепились, волтузят друг дружку. Данилка еле разнял. Андрейка ревет и все пытается кинуться на Ромку - шибко обидно ему, что весь труд пропал, всю ягоду растерял: в драке и пововсе лукошко опрокинули. Сжалились дружки над ним, отсыпали из своих туесков, утешился Андрейка, сопит. Ромка опять в кустах исчез, спешит первым набрать туесок. Он во всем хочет быть первым, этот бес Ромка. Белая голова только мелькает в кустах.
А Данилка бросил собирать ягоду, присел на корточки и наблюдает жизнь в траве. Чего тут только нет! Едва пошевелится, как серо-зеленым дождем сыплются кузнечики, звонкий стрекот стоит кругом. Прямо перед собой видит Данилка большого зеленого кузнечика, потянулся к нему рукой, хочет схватить. Кузнечик стрекотал самозабвенно, но вдруг смолк и, оттолкнувшись длинными ногами, делает прыжок перед носом Данилки. Исчезает в траве, будто и не было его вовсе. Данилка прислушивается, и кажется ему, что в траве таинственно шепчутся кузнечики, затаились и ждут, когда он уйдет.
А вот пчела ползет по цветку, деловито гудит, срывается и тяжело перелетает на другой цветок. А вон бабочка пролетела, а вот жук копошится. Данилка вдруг обнаруживает под ногами муравьиную тропу. По ней деловито встречь друг дружке снуют муравьи. И кто что тащит: кто былинку вдесятеро больше себя, кто хвоинку, кто дохлую муху. Данилка помогает им прутиком.
Забыл про ягоду Данилка, смотрит в траву, наблюдает за жизнью муравьев, жуков, кузнечиков и мотыльков. Как они тут не заблудятся? Ведь эта высокая трава для них лес дремучий, непроходимый.
- Муравьи народ умный, - раздается вдруг над головой.
Возле Данилки стоит дед Савостий, в руках его пучки трав и цветы.
- Поди, и мы сверху-то муравьями кажемся, - говорит дед. - Тоже суетимся, друг дружке горло грызем, он, бог-то, смотрит на нас, дивуется.
- Бога нету, - заявляет Данилка. - Папка говорит, никакого бога нету.
- Для тебя с отцом, знамо дело, нету, а для меня есть.
Данилка насупился, молчит. Он точно знает, что никакого бога нет, раз папка сказал - нету, значит - нету.
- Кто вот ету красоту придумал? - Дед широким жестом обводит вокруг. Данилка не знает, кто все это придумал. - А-а, вот то-то! Тут каку голову надо иметь на плечах! Шибко умную, чтоб все это придумать.
- Данилка! - доносится крик Ромки. - Иди сюда!
Дед Савостий и Данилка идут на зов. Дед говорит:
- Жисть смотреть шибко антересно, завлекательней жисти на земле ничего нету.
На опушке кружком сидят мальчишки, хвастают - кто больше набрал. Данилке нечем погордиться. Мальчишки потихоньку потягивают ягоду из своих туесков.
- Я горстями могу ись! - кричит Андрейка. - Ведро зараз могу съись.
- Лопнешь, - сомневается губатый Ромка.
- Спорим! - орет Андрейка и чуть в драку не лезет. - Давай - и твой, и свой туесок съем.
Он всегда так: орет, рукава засучать начинает.
Спорить никто с ним не хочет. Андрейка и кадушку слопает, не моргнет, и животом маяться не будет. Живот у него железные гвозди переварит.
Смекнув, что надуть никого не удастся, Андрейка принимается за свой туесок.
- А я все съись могу, и мамка мне не указ, - хвастает он и с отчаянной бедовостью запускает руку в ягоду, горстью ссыпает ее в рот, с преувеличенным наслаждением жует. Пацаны наваливаются на ягоду. У Данилки собирается слюна во рту, и он тоже запускает руку в туесок, утешая себя мыслью, что в туеске не убудет, и он еще доберет до верху. Какое еще время! Во-он солнышко-то где, над маковкой. До вечера целый день еще.
Едят горстями мальчишки, будто воду пьют, и всяк свою ягоду нахваливает. Забивают рот пахучей сладостью, давят ягоду языком, сок так и брызжет в нёбо, похрустывают недозревшей, ощущая зеленый привкус. Земляника рдяная, плотная, весомая, с россыпью мелких желтых семян, облепивших поверхность ягоды, и ворсинки короткие и тоненькие на них торчат.
В лукошках быстро убывает. Вот и донышко показалось. Мальчишки - эх, была не была! - доедают остатки.
Наелись, пить захотели.
Жар полдневный раскалился. Зной томит.
В укромном месте позванивает ключик. Трава вокруг влажная, ярко-зеленая, солнцем не обожженная.
Дед Савостий пьет из ладоней, зачерпывая светлую струю. Мальчишки кто ртом хватает, кто через дудку тянет.
- Скусней водицы этой нету на свете, - улыбается дед. - Скусней всяких напитков-наедков сладких.
Пьет он долго, с наслаждением, крякает, утирает усы и бороду и опять пьет. Глаза его радостно светятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41