Ведь скоро толстые световые колонны, которые ещё подпирают их тёмный мирок, превратятся в тонкие лучики. И жизнь озера повиснет на этих голубых волосках. И может быть, я последний, кто всё это видит...
Потом сплавина сомкнётся - и всё будет кончено. И только пружинная зыбкость мохового ковра под ногами случайного путника, да странные поклоны искривлённых сосенок, да непонятное вздрагивание и покачивание моховых кочек напоминает о похороненном здесь озере.
ПОДВОДНАЯ ПТИЦА
Среди переливчатых эллипсов, кругов и овалов на живом водяном "потолке" дрогнуло тёмное пятнышко и понеслось на меня. Мы встретились нос в нос - подводная птица и человек.
Птица летела как сверкающая ракета. Но она не махала крыльями. Крылья её плотно прижаты, зато лапки у коротенького хвоста мельтешат, как два чёрных пропеллера. И вся она - как блестящий кулёк из целлофана.
Я раздвинул головой извивающиеся ореолы, вдохнул свежего воздуха и понёсся вдогон.
Подводная птица чуть просматривалась впереди, как солнце при полном затмении: тёмное пятно в полыхающем ореоле. И вдруг от пятна оторвался комочек света и пробкой взвился вверх! А потом оторвался второй и тоже, светясь и переливаясь, взлетел на "небо". Птица на глазах распадалась на части!
Птица эта - чомга - непревзойдённый ныряльщик. Увидев меня под собой, она взволновалась, и чомгята привычно вскочили к ней на спину и забились в перо.
Чомга нырнула вместе с детьми.
Но чомгята на спине не удержались. То ли водой их смывало, то ли просто дышать стало нечем, только стали они, как воздушные пузырьки, отрываться и взлетать наверх!
Наверху они стали вертеться, отыскивая глазёнками мать. Сперва приняли за мать мою голову, когда я вынырнул. Но скоро во всём разобрались и быстро поплыли к тростникам, где их мать-подводница покачивалась на волне, как чёрный поплавок.
СИНИЙ ЛУЧ
В пронизанной светом воде всё как в тумане: неясно, расплывчато, зыбко. И когда всплываешь со света в береговую тень, то кажется, что лезешь в пещеру. Всё вдруг потемнеет и насторожится. Но, странное дело, всё станет чётким и хорошо различимым. Отдельные водоросли, коряги, камни как-то обособятся и выступят вперёд. Так бывает в подсвеченном сбоку аквариуме: тени непроглядные, блики - ослепительные, а зелёные стебли и листья - как светящиеся кораллы.
И ещё тут удивительные синие лучики. Острые, как ножи: кажется, щёлкни пальцем - зазвенят!
Подставишь ладонь - и на ладони золотой пятачок. Яркий, раскалённый: вот-вот зашипит и обожжёт.
Осторожно пробираюсь меж синих лучей, как сквозь заросли длинных сосулек. И то я полосатый от них, как тигр, то пятнистый, как леопард.
Впереди ещё один луч, но совсем особый. Яркие вспышки вокруг - как ночная пальба, как мелькание летучих светляков. Это стремительные плотвицы, вылетая из темноты, взрываются в нём праздничными ракетами! Словно бенгальский огонь: искросыпительно и ослепительно.
А я плыву и смотрю, смотрю и плыву.
ОЗОРНИКИ
Рыбаки направили меня к тростникам.
- У тростников окунёвый жор, - говорили они. - Окуни там - кипят!
По-нашему, по-земному, это значит - озорничают. Плещутся, высовываются из воды спины, бьют хвостом. Охотятся на мальков.
Я все тростники исплавал - нет окуней! Сколько ни выглядывал - только серое дно, махровые тростники, зелёная дымка...
Стал я замерзать.
А когда в воде замёрзнешь, то дышать начинаешь так, будто подсмеиваешься над кем-то.
Рыбаки на берегу только руками разводят: посинел весь, а ещё хихикает!
Но мне не до смеха.
Распластался я на воде, как лягуха, свесил ноги и руки вниз. От холода хихикаю. И вдруг вижу: выплывают из-под самых моих ластов окуни целая стая! Полосатые, зелёные, головастые. На белых грудках плавнички, как красные бабочки.
Выплыли и остановились, уставились наглыми золотыми глазами. На горбах колючки веером: то сложат колючий веер, то развернут.
Я их в тростниках ищу, замерзаю, а они позади тайком плавают! Разглядывают: что за чудо-юдо хихикает?
Заругаешься тут! Вполголоса, конечно, а то ведь захлебнуться недолго!
Любопытные эти окуни! Знал я одну полянку на дне. На полянке лежала утонувшая газета. Когда ни заплыву - на полянке окуни. Толстые головы вниз, носами в газету уткнулись, губами белыми шевелят - будто газету по складам читают.
Я фыркнул в трубку - грамотеи в кусты!
Нырнул я на дно - посмотреть, что в газете написано, - да ластом дно задел; газета колыхнулась и... рассыпалась на буквочки!..
Любят окуни озорничать. Один так плотвичку пугнул, что та как прыгнет - и угодила прямо в чёлн к рыбаку! Я его ластом поддал - он отскочил и встал у меня под самым животом. Да ещё и ощетинился - того и гляди, голый живот колючками проткнёт!
Зато уж разглядывай окуней сколько хочешь.
Разглядел я одного безгубого. Видно, червяка с крючка стаскивал и губу свою на крючке оставил. Знал одного одноглазого. При встрече даже здоровался с ним. Промычу, бывало, в трубку: "Здорово, кривой!" Окунь сразу ко мне целым глазом повернётся, белыми губами зашевелит. Наверное, рыбаков ругает, что они ему глаз вырвали.
Я к нему - он от меня... И всё ругается. Вот вырвиглаз! Схватить бы ругателя за жабры, да руки-то под водой коротки!
Много разной рыбы кипит у тростников. Но самые красивые, самые смелые - окуни.
А уж озорники - беда!
ИЗБУШКИ НА НОЖКАХ
Заплыл я в дремучий подводный лес. И вижу: стоит на полянке домик на ножках. Рядом ещё домики. Каждый построен по-особому, но все на ножках.
Один слеплен из разноцветных камешков - красных, белых, зелёных. Другой - из ярких надкрылий жуков. Третий - из маленьких перламутровых раковин. Есть из еловых хвоинок, из палочек и травинок.
Целый подводный городок!
Над городком зелёный рассвет. Чёрный клоп-гладыш набрал под надкрылья воздух и пролетел над городком, как блестящий самолёт. Как ракета, толчками качая воду, промчалась личинка стрекозы.
Проснулся городок. Нет, не высыпали на его улицы весёлой гурьбой обитатели домиков. Проснулись, сдвинулись с места и зашагали... сами дома!
Зашагал домик из разноцветных камешков. Пополз перламутровый дом. Домик из хвоинок засеменил, как рассерженный колючий ёж.
Быстро бежит на шести-то ногах!
Но живёт в домике не баба-яга, а шитик - личинка ручейника. Куда шитик ни пойдёт - домик на себе несёт. Где еды много - остановится, поживёт немного. Другие домики подойдут - опять целый городок.
Подрастёт шитик, тесен домик станет - пристройку сделает. Скрепляет песчинки или хвоинки паутиной и внутри паутиной же выстилает.
И происходит в домике чудо: подводный червяк превращается в надводную бабочку. У червяка вырастают крылья! Прямо как в сказке. Да другого и быть не может: домик-то не простой, а на ножках.
Сказочный домик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65