То стебелёк высохнет и распрямится. Развяжется тесёмочка жёлтой травы. Или встряхнётся сжатый в гармошку пучочек брусники.
Давно ушагали из лесу лось и человек, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шепчутся, шепчутся. Долго-долго...
ВСЕ ХОТЯТ ПЕТЬ
Жабы поют, совы бубнят. Шмель гудит басом. Про птиц и говорить нечего! От зари до зари поют.
Скворцу своей песни мало, так он чужие перепевает. Сидит на берёзе, блестящий и чёрный, словно в дёготь окунутый, разводит крылышками, словно сам себе дирижирует, и щёлкает клювом, как парикмахер ножницами.
То белобровником просвистит, то вертишейкой прокричит, то уточкой крякнет. И петухом, и гусаком, и барашком.
Иволгой, пеночкой, сорокой!
На разные голоса: и за себя, и за всех.
ЛЕСНОЙ ГРЕБЕШОК
Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни одного неряху линючего гребешок не пропустит - непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц ему всё равно: всех расчёсывает, причёсывает, приглаживает. С зайца белый клок, с лисы - рыжий пук, с медведя - бурые космы.
Иной куст, самый густой да колючий, - шиповник или боярышник, - сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом, даже подойти страшно!
М а й
Грянул весёлый майский гром - всему живому языки развязал. Хлынули потоки звуков и затопили лес. Загремел в лесу май!
Зазвучало всё, что может звучать.
Бормочут хмурые молчаливые совы. Трусливые зайцы покрикивают бесстрашно и громко.
Полон лес криков, свистов, стуков и песен. Одни песенки прилетели в лес вместе с перелётными птицами из дальних стран. Другие родились здесь же, в лесу. Встретились песенки после долгой разлуки и от радости звенят от зари до зари.
А в нагретой парной чащобе, где сердито бубнит ручей, где золотые ивы загляделись в воду, где черёмуха перекинула с берега на берег белые трепетные мосты, пропищал первый комар. И белые бубенчики первых ландышей прозвучали чуть слышно...
Давно пронеслась гроза, но на берёзах с листика на листик, как со ступеньки на ступеньку, прыгают озорные дождевые капли. Повисают на кончике, дрожа от страха, и, сверкнув отчаянно, прыгают в лужу.
А в лужах лягушки ворочаются и блаженно ур-р-р-чат.
Даже перезимовавшие на земле скрюченные листья сухие ожили: то шмыгают и шуршат по земле, как мыши, то вспархивают, как табунки быстрых птиц.
Звуки со всех сторон: с полей и лесов, с неба, с воды, из-под земли.
Гремит по земле май!
ЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Увидела Сорока Зайца - ахнула:
- Не у Лисы ли в зубах побывал, косой? Мокрый, драный, запуганный!
- Если бы у Лисы! - захныкал Заяц. - А то в гостях гостевал, да не простым гостем был, а званым...
Сорока так и зашлась:
- Скорей расскажи, голубчик! Страх склоки люблю! Позвали, значит, тебя в гости, а сами...
- Позвали меня на день рождения, - заговорил Заяц. - Сейчас в лесу, сама знаешь, что ни день - то день рождения. Я мужик смирный, меня все приглашают. Вот на днях соседка Зайчиха и позвала. Прискакал я к ней. Нарочно не ел: на угощение надеялся.
А она мне вместо угощения зайчат своих под нос суёт: хвастается.
Эка невидаль - зайчата! Но я мужик смирный, говорю вежливо: "Ишь какие колобки лопоухие!" Что тут началось! "Ты, - кричит, - окосел? Стройненьких да грациозненьких зайчат моих колобками обзываешь? Вот и приглашай таких чурбанов в гости - слова умного не услышишь!"
Только от Зайчихи я убрался - Барсучиха зовёт. Прибегаю - лежат все у норы вверх животами, греются. Что твои поросята: тюфяки тюфяками! Барсучиха спрашивает: "Ну как детишки мои, нравятся ли?" Открыл я рот, чтобы правду сказать, да вспомнил Зайчиху и пробубнил. "Стройненькие, говорю, - какие они у тебя да грациозненькие!" - "Какие, какие? ощетинилась Барсучиха. - Сам ты, кощей, стройненький да грациозненький! И отец твой и мать стройненькие, и бабка с дедом твои грациозненькие! Весь ваш поганый заячий род костлявый! Его в гости зовут, а он насмехается! Да за это я тебя не угощать стану - я тебя самого съем! Не слушайте его, мои красавчики, мои тюфячки подслеповатенькие..."
Еле ноги от Барсучихи унёс. Слышу - белка с ёлки кричит: "А моих душечек ненаглядных ты видел?"
"Потом как-нибудь! - отвечаю. - У меня, Белка, и без того в глазах что-то двоится..."
А Белка не отстаёт: "Может, ты, Заяц, и смотреть-то на них не хочешь. Так и скажи!"
"Что ты, - успокаиваю, - Белка! И рад бы я, да снизу-то мне их в гнезде-гайне не видно! А на ёлку к ним не залезть".
"Так ты что, Фома неверующий, слову моему не веришь? - распушила хвост Белка. - А ну, отвечай, какие мои бельчата?"
"Всякие, - отвечаю, - такие и этакие!"
Белка пуще прежнего сердится:
"Ты, косой, не юли! Ты всё по правде выкладывай, а то как начну уши драть!"
"Умные они у тебя и разумные!"
"Сама знаю".
"Самые в лесу красивые-раскрасивые!"
"Всем известно".
"Послушные-распослушные!"
"Ну, ну?!" - не унимается Белка.
"Самые-всякие, такие-разэтакие..."
"Такие-разэтакие?.. Ну, держись, косой!"
Да как кинется! Взмокреешь тут. Дух, Сорока, до сих пор не переведу. От голода чуть живой. И оскорблён и побит.
- Бедный, бедный ты, Заяц! - пожалела Сорока. - На каких уродиков тебе пришлось смотреть: зайчата, барсучата, бельчата - тьфу! Тебе бы сразу ко мне в гости прийти - вот бы на сорочаток-душечек моих налюбовался! Может, завернёшь по пути? Тут рядом совсем.
Вздрогнул Заяц от слов таких да как даст стрекача!
Звали потом его в гости ещё лоси, косули, выдры, лисицы, но Заяц к ним ни ногой!
ПТИЦЫ ВЕСНУ ПРИНЕСЛИ
Грачи прилетели - проталины принесли. Трясогузки-ледоломки лёд на реке раскололи. Зяблики появились - зелёная травка заворсилась.
Дальше - больше. Пеночки прилетели - цветы запестрели. Кукушка вернулась - листья на берёзах проклюнулись. Соловьи показались - черёмуха зацвела.
Весна так и делается: каждый понемножку.
РАСТЕРЯВШИЕСЯ ПЕРЕЛЕСКИ
Перелески любят на солнце смотреть. Всю весну глаз с солнца не сводят. Глаза жёлтые, ресницы белые - куда солнце, туда и глаза.
Как проснутся - так глаза на восток. И весь день как заворожённые поворачивают головки от востока на юг, а от юга на запад. Солнце за лес перелески ресницы смежат и спят до утра. Весело и просто на солнце глядеть: знай только голову поворачивай.
Но однажды перелески растерялись. Солнце поднялось за тучей. В какую сторону голову поворачивать?
Растерянно смотрят золотые зрачки из-под белых ресниц. Головки повёрнуты в разные стороны. Смотрят, смотрят, а солнца и нет!
Согнулись слабые шейки. Поникли белые венчики. Глаза уставились в землю.
ЛЮБИТЕЛЬ ЦВЕТОВ
Весной все рады цветам. За долгую зиму стосковались глаза по яркому и цветному.
Ребята в лесу собирают цветы.
Спешат на первые цветы бабочки, пчёлы и мухи.
И рябчик туда же: ива цветёт - он на иве, черника и голубика - он к ним. Зацветут незабудки - не забудет и незабудки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Давно ушагали из лесу лось и человек, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шепчутся, шепчутся. Долго-долго...
ВСЕ ХОТЯТ ПЕТЬ
Жабы поют, совы бубнят. Шмель гудит басом. Про птиц и говорить нечего! От зари до зари поют.
Скворцу своей песни мало, так он чужие перепевает. Сидит на берёзе, блестящий и чёрный, словно в дёготь окунутый, разводит крылышками, словно сам себе дирижирует, и щёлкает клювом, как парикмахер ножницами.
То белобровником просвистит, то вертишейкой прокричит, то уточкой крякнет. И петухом, и гусаком, и барашком.
Иволгой, пеночкой, сорокой!
На разные голоса: и за себя, и за всех.
ЛЕСНОЙ ГРЕБЕШОК
Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни одного неряху линючего гребешок не пропустит - непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц ему всё равно: всех расчёсывает, причёсывает, приглаживает. С зайца белый клок, с лисы - рыжий пук, с медведя - бурые космы.
Иной куст, самый густой да колючий, - шиповник или боярышник, - сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом, даже подойти страшно!
М а й
Грянул весёлый майский гром - всему живому языки развязал. Хлынули потоки звуков и затопили лес. Загремел в лесу май!
Зазвучало всё, что может звучать.
Бормочут хмурые молчаливые совы. Трусливые зайцы покрикивают бесстрашно и громко.
Полон лес криков, свистов, стуков и песен. Одни песенки прилетели в лес вместе с перелётными птицами из дальних стран. Другие родились здесь же, в лесу. Встретились песенки после долгой разлуки и от радости звенят от зари до зари.
А в нагретой парной чащобе, где сердито бубнит ручей, где золотые ивы загляделись в воду, где черёмуха перекинула с берега на берег белые трепетные мосты, пропищал первый комар. И белые бубенчики первых ландышей прозвучали чуть слышно...
Давно пронеслась гроза, но на берёзах с листика на листик, как со ступеньки на ступеньку, прыгают озорные дождевые капли. Повисают на кончике, дрожа от страха, и, сверкнув отчаянно, прыгают в лужу.
А в лужах лягушки ворочаются и блаженно ур-р-р-чат.
Даже перезимовавшие на земле скрюченные листья сухие ожили: то шмыгают и шуршат по земле, как мыши, то вспархивают, как табунки быстрых птиц.
Звуки со всех сторон: с полей и лесов, с неба, с воды, из-под земли.
Гремит по земле май!
ЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Увидела Сорока Зайца - ахнула:
- Не у Лисы ли в зубах побывал, косой? Мокрый, драный, запуганный!
- Если бы у Лисы! - захныкал Заяц. - А то в гостях гостевал, да не простым гостем был, а званым...
Сорока так и зашлась:
- Скорей расскажи, голубчик! Страх склоки люблю! Позвали, значит, тебя в гости, а сами...
- Позвали меня на день рождения, - заговорил Заяц. - Сейчас в лесу, сама знаешь, что ни день - то день рождения. Я мужик смирный, меня все приглашают. Вот на днях соседка Зайчиха и позвала. Прискакал я к ней. Нарочно не ел: на угощение надеялся.
А она мне вместо угощения зайчат своих под нос суёт: хвастается.
Эка невидаль - зайчата! Но я мужик смирный, говорю вежливо: "Ишь какие колобки лопоухие!" Что тут началось! "Ты, - кричит, - окосел? Стройненьких да грациозненьких зайчат моих колобками обзываешь? Вот и приглашай таких чурбанов в гости - слова умного не услышишь!"
Только от Зайчихи я убрался - Барсучиха зовёт. Прибегаю - лежат все у норы вверх животами, греются. Что твои поросята: тюфяки тюфяками! Барсучиха спрашивает: "Ну как детишки мои, нравятся ли?" Открыл я рот, чтобы правду сказать, да вспомнил Зайчиху и пробубнил. "Стройненькие, говорю, - какие они у тебя да грациозненькие!" - "Какие, какие? ощетинилась Барсучиха. - Сам ты, кощей, стройненький да грациозненький! И отец твой и мать стройненькие, и бабка с дедом твои грациозненькие! Весь ваш поганый заячий род костлявый! Его в гости зовут, а он насмехается! Да за это я тебя не угощать стану - я тебя самого съем! Не слушайте его, мои красавчики, мои тюфячки подслеповатенькие..."
Еле ноги от Барсучихи унёс. Слышу - белка с ёлки кричит: "А моих душечек ненаглядных ты видел?"
"Потом как-нибудь! - отвечаю. - У меня, Белка, и без того в глазах что-то двоится..."
А Белка не отстаёт: "Может, ты, Заяц, и смотреть-то на них не хочешь. Так и скажи!"
"Что ты, - успокаиваю, - Белка! И рад бы я, да снизу-то мне их в гнезде-гайне не видно! А на ёлку к ним не залезть".
"Так ты что, Фома неверующий, слову моему не веришь? - распушила хвост Белка. - А ну, отвечай, какие мои бельчата?"
"Всякие, - отвечаю, - такие и этакие!"
Белка пуще прежнего сердится:
"Ты, косой, не юли! Ты всё по правде выкладывай, а то как начну уши драть!"
"Умные они у тебя и разумные!"
"Сама знаю".
"Самые в лесу красивые-раскрасивые!"
"Всем известно".
"Послушные-распослушные!"
"Ну, ну?!" - не унимается Белка.
"Самые-всякие, такие-разэтакие..."
"Такие-разэтакие?.. Ну, держись, косой!"
Да как кинется! Взмокреешь тут. Дух, Сорока, до сих пор не переведу. От голода чуть живой. И оскорблён и побит.
- Бедный, бедный ты, Заяц! - пожалела Сорока. - На каких уродиков тебе пришлось смотреть: зайчата, барсучата, бельчата - тьфу! Тебе бы сразу ко мне в гости прийти - вот бы на сорочаток-душечек моих налюбовался! Может, завернёшь по пути? Тут рядом совсем.
Вздрогнул Заяц от слов таких да как даст стрекача!
Звали потом его в гости ещё лоси, косули, выдры, лисицы, но Заяц к ним ни ногой!
ПТИЦЫ ВЕСНУ ПРИНЕСЛИ
Грачи прилетели - проталины принесли. Трясогузки-ледоломки лёд на реке раскололи. Зяблики появились - зелёная травка заворсилась.
Дальше - больше. Пеночки прилетели - цветы запестрели. Кукушка вернулась - листья на берёзах проклюнулись. Соловьи показались - черёмуха зацвела.
Весна так и делается: каждый понемножку.
РАСТЕРЯВШИЕСЯ ПЕРЕЛЕСКИ
Перелески любят на солнце смотреть. Всю весну глаз с солнца не сводят. Глаза жёлтые, ресницы белые - куда солнце, туда и глаза.
Как проснутся - так глаза на восток. И весь день как заворожённые поворачивают головки от востока на юг, а от юга на запад. Солнце за лес перелески ресницы смежат и спят до утра. Весело и просто на солнце глядеть: знай только голову поворачивай.
Но однажды перелески растерялись. Солнце поднялось за тучей. В какую сторону голову поворачивать?
Растерянно смотрят золотые зрачки из-под белых ресниц. Головки повёрнуты в разные стороны. Смотрят, смотрят, а солнца и нет!
Согнулись слабые шейки. Поникли белые венчики. Глаза уставились в землю.
ЛЮБИТЕЛЬ ЦВЕТОВ
Весной все рады цветам. За долгую зиму стосковались глаза по яркому и цветному.
Ребята в лесу собирают цветы.
Спешат на первые цветы бабочки, пчёлы и мухи.
И рябчик туда же: ива цветёт - он на иве, черника и голубика - он к ним. Зацветут незабудки - не забудет и незабудки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65