- У нас всего одно место, - сказал Сашка. - Только одного человека можем взять.
- Одного только?!-воскликнул председатель и замолчал. На него будто дунуло холодным ветром - глаза погасли, лицо потемнело.
- Мы ж прилетели за вами, - затеребили его мальчишки рукава гимнастерки. Гаврила Охримович!..
- Э-э, нет, хлопчики, - произнес председатель задумчиво. - Обо мне и не кажить, у меня ж люди. Как бы это я... И вообще!.. Посмотреть, конешно, хотелось бы...
- Ну так и давайте!
- Посмотрите и назад вернетесь. Мы вас туда и обратно? привезем.
Гаврила Охримович взглянул на них серьезно и будто отрубил:
- Нет, хлопцы, нет!.. Некогда мне разъезжать на вашей машине. Тут каждый час дорог! Много дел в хуторе. Сейчас вот людей надо спасать, а потом хаты отстраивать, сожгли ж все. А победим - нужно новую жизнь строить. Не могу, хлопцы! Хотелось бы хоть краем глаза глянуть, но не могу. И не уговаривайте.
Мальчишки заскучали, оставили в покое рукава его гимнастерки. Почувствовали: это все, раз уж Гаврила Охримович решил, - его не переубедишь.
"А если... бабушку Дуню взять?"-подумал Колька. Ведь она жила тяжело, в нищете, так, что, вероятно, за всю свою жизнь не смогла бы припомнить дня, когда она не работала с утра до вечера и не думала, чем накормить сыновей. Наверно, ей хорошо бы очутиться в светлой и просторной квартире на девятом этаже, полежать на мягком диване, искупаться в белой ванне, посидеть за праздничным столом.
- Может, бабушка Дуня полетит? Если вам нельзя.
- Та вы шо! - вырвалось у Гаврилы Охримовича. Он рассмеялся. - Шоб она полетела? От нас, от Гришки? Самой, значит, жить хорошо, а внуки пусть здесь бедствуют? Ни за шо она не согласится. Даже и балакать вам с ней не стоит.
- Тогда, может, Гришку взять? - предложил Сашка. - Он бы в школу с нами ходил, ему же учиться хочется.
- Гришку?
Гаврила Охримович задумался.
- Вам же трудно с ним, и заниматься некогда, - поддержал друга Колька. Азбуку и ту не можете с ним всю выучить.
- Так-то оно так, - соглашался председатель. - Да и когда учить, когда как не одно, так другое, с людьми коло-тишься. Совсем хлопец от рук отбивается, неслухом растет, как уркаган какой по бахчам шастает...
- Вот и отправьте его с нами. Пусть хоть он выучится. Гаврила Охримович посмотрел на мальчишек просветленными от задумчивости глазами, спросил:
- Хоть он?..-и закончил:-Нет, хлопцы, нельзя, наверно, и ему с вами лететь. Разве ж он будет спокойным, когда знать будет, шо мы тут, в плавнях... Он же себя... хозяином считает, о семье думает, пропитание добывает... Тяжело ему у вас будет. Счастья, мабуть, не бывает человеку, если знаешь, што другие бедствуют. Во как оно в жизни получается! Или - всем, или - никому. Середки нет.
Мальчишки загрустили. Председатель взглянул на них, улыбнулся, потрепал за плечи, заговорил весело:
- Та вы шо, та вы шо? Хлопчики!.. Вы, это бросьте но-сы вешать!.. Жизнь она везде интересная.
И председатель Совета широко развел руки, как бы охватывая ими и цветущую пахучую луговину, и камыш, стоящий вокруг непроходимой чащей, и солнце, светящее ему в глаза.
- Главное ведь-для чего человек живет!.. Вы вот, к примеру, чем занимаетесь?
- Книжки читаем, корабль вот строили. В кино ходим, в школу... - нехотя ответили мальчишки.
- Учитесь, выходит?
- Ага, - ответили Колька и Сашка разом. - Сейчас нет, каникулы у нас. С первого сентября начнем учиться.
- Вот и добре! - воскликнул Гаврила Охримович. - Пра-вильно!.. Мы за то и боремся, шоб вы учились и росли людьми грамотными. Хорошо только учитесь, ведь вам же наше дело потом продолжать. Мы делаем свое дело, а вы-свое. Добре, гарно только робить его, потому как за него люди гибнуть, кровь льется.
Солнце повисло жарким блином над горизонтом. Лучи его скользили над плавнями, красным цветом окрасились пушистые султаны камышей - будто факелы вспыхнули! И тянулась от их зарослей зубчатая тень, подбиралась к ногам мальчишек.
- Ну, хлопчики, спасибо вам, шо нам подсобили, я уж думал все, побьют нас всех на стоге. А потом ото в хуторе зазвонили, и ушились казаки, отцепились от нас. Здорово вы нас выручили, большое вам за это спасибо! - проговорил Гаврила Охримович. - Однако... пора и расставаться нам. Мне надо идти к людям, на ночь женщин с детьми устраивать. Побалакать бы с вами хотелось, порасспросить, шо у вас и как, но...-и оборвал сам себя, улыбнулся ласково:-Да и вам ведь домой пора, так ведь? А то заробите на орехи.
Об этом Сашке и Кольке даже и говорить не хотелось. Поникли у них головы.
- Вот видите: каждому свое, у всех дела, - Гаврила Охримович потрепал их по вихрам, засмеялся. - Летите домой, Соколы!
Мальчишки улыбнулись ему в ответ: им стало и грустно и светло.
Гаврила Охримович крепко пожал им руки, оглянувшись на стог, громко позвал:
- Гри-ша!.. Где ты там?
Сухая трава позади председателя ворохнулась, разъехалась, из нее вырос осыпанный с головы до ног остьями пырея Гришка.
Вот это фокус!.. Думали, Гришка на той стороне, а он уже здесь, зарылся, как крот, в сено и прополз по-над стогом. Нигде от него не скроешься!..
Истосковавшись в одиночестве, Гришка обрадованно кинулся к Кольке и Сашке, но его остановил отец:
- Гайда, сынок, со мной. Хлопцы своим путем пойдут. Гришка в растерянности остановился. Черноглазый, загорелый, как негритенок, с ковыльными от солнца вихрами, из которых во все стороны торчало сено, он никак не мог понять, что это от него скрывают. И что-то уже делалось в его лице. Бледнели и подергивались губы: Гришка еще не знал, обидеться ли ему на друзей или подступить к ним с кулаками.
- Гайда, Гриш, гайда, - окликнул его Гаврила Охримович, продвигаясь по лугу с высокой травой к камышам. - Не приставай к хлопцам.
Гришка побежал за отцом по пробитой им в траве тропке, догнал, недоумевая, оглянулся на мальчишек, но Гаврила Охримович опустил ему на плечо руку, что-то сказал, и он уже не оборачивался. Так они вместе и уходили все дальше и дальше - большой человек и маленький, поседевший в заботах председатель и мальчишка, отец и сын... Подойдя к стене камыша, они разом оглянулись, прощаясь, помахали ребятам и вошли в плавни.
Пусто и скучно стало на лугу. Лишь край солнца еще выглядывал над тем местом, где только что камыш сомкнулся за Гаврилой Охримовичем и Гришкой... И ничто не напоминало уже о том, что минуту назад здесь, среди пахучей мяты, горицвета и донника, встретились люди из двух времен... Ничто, кроме едва заметной велюжины по примятым и мокрым травам. Протянулась она от стога через луг к плавням. Но и эта тропка утром исчезнет: расправятся под солнцем травы.
Колька и Сашка стояли в густеющих над луговиной сумерках. Когда солнце утонуло в камыше, они нехотя стронулись с места, двинулись к белеющей в закатных лучах громаде кручи. Там, за речкой, за лысым курганом их ждал корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30