Граммофон или сепаратор починит батя, он у нас мастеровой человек, башковитый человек Гаврила Охримович. Так и живем, с хлеба на рыбку перебиваемся.
Солнце выкатилось из-за кургана, затопило все радостным и теплым светом. Туман над рекой поредел, держался овечьими отарками только в бухточках у камышей. В зарослях его тотчас завозились, затренькали камышовки.
На середине реки то появлялись, то пропадали в воде черные уточки.
- Нырки,-шепнул Гришка, собрался было добавить что-то еще, как вдруг...
Нет, никогда уже до самого конца жизни Колька не забудет того, что им вдруг открылось в Гришкиной "египетской земле".
Солнце разогнало туман, космы его лишь изредка взлохмачивались с поверхности реки, как пар с остывающего кипятка, и таяли тотчас бесследно. И вот в эту минуту из камышей выплыли лебеди.
Они выплыли, как из сказки! Белоснежные, красивые... Быстро и бесшумно заскользили по воде... Не видно было ни одного движения, ни малейшего усилия, лебеди будто скользили по глади льда!
На середине неширокой речки лебеди внезапно "разъехались" в стороны, плавно, как балерины в танце, взмахнули раз-другой крыльями, оторвались от воды и... поплыли по воздуху. Сверху они будто пролили серебряную курлыкающую трель, река отозвалась им прощальным отзвуком, и сказочные птицы растаяли в небе.
С минуту мальчишки сидели не шелохнувшись и лишь потом, когда погасли в плавнях отзвуки лебединой трели, взглянули друг на друга с изумлением.
А солнце между тем набирало силу. Река и ее берега наполнились криками, щебетом, всплесками. За щурятами с карканьем носилась голодная ворона. Она опускалась к воде, во внезапном броске загребала ее ногами, пыталась несколько раз ухватить добычу клювом. Но рыба ускользала, и ворона, злясь, с недовольным карканьем шарахалась от воды вверх, тяжело взмахивая намокшими крыльями.
- Пора! - сказал Гришка мальчишкам и с разгона, взметая ногами вееры брызг, влетел в речку.
Полезли за ним и Сашка с Колькой, осторожно, не спеша, и тут же вода обожгла их тела ледяным холодом.
- Вы вглубь, вглубь скорийше!-закричал им от камышей Гришка. - Там же под яром ключи бьют, а тут - теплынь, как молоко парное.
В том, что это так, они убедились тотчас, лишь только оказались на середине реки. Вода здесь и вправду, как теплое молоко, ласково приняла их, согрела. А дно - мягкое, будто застеленное мягчайшим пухом.
- Это куширь, - сказал мальчишкам Гришка и, нырнув, показался, держа в руках изумрудно-зеленые водоросли - тонкие, как паутина, а в них, запутавшись, бился золотой карасик. - Видите, как мы потом рыбы наловим?
У камышей было тревожно. Толстые, как бамбуковые удилища, стебли стояли над водой плотным лесом. Ветер шевелил их вершины с пушистыми султанами, жестко шелестел листьями, а в глубине зарослей - ничто не шелохнется, изредка слышались лишь короткое движение и всплеск. Там была своя жизнь, таинственная и притягательная, в которую мальчишки собирались вторгнуться.
Гришка раздвинул камыши, Колька и Сашка полезли следом. Стебли камыша подавались легко, будто они держались в воде наплаву.
- А теперь глядите, - прошептал Гришка. - Как рака увидите, так и хватайте.
Сашка и Колька впились глазами в воду, в пугающий ее зеленый полумрак, где причудливо переплетались корни камыша и образовывали настил. На этом-то настиле и должны лежать, высунув из воды усы и перекатывая в ноздрях влагу, раки. Так должны лежать из них те, кому надоела жизнь в реке и кому не терпелось попасть в котел с кипятком.
Вода между корнями неподвижна, сонна...
И едва мальчишки усомнились было в том, есть ли тут какие-нибудь обитатели, как в следующее мгновение они увидели на корневищах нескольких раков.
Зеленых! Матерых! С огромными клешнями и колючими боками!..
Раков Колька и Сашка увидели внезапно, как в озарении!.. Так начинаешь замечать грибы, когда, разглядев один из них, присядешь и его собратья возникнут перед тобой всем семейством, начнут будто выскакивать из земли! А вот он я! Возьми меня! И меня, и меня!..
Раки, как вельможи, лежали на корневищах, растянув шейки, выпучив глаза и лениво поводя усами.
Ха-ха! Ждут, гаврики!
Колька и Сашка осторожно подвели под шейку раскрытые ладони. Рак ударил шейкой и- гоп-ля! - оказался в руках.
- Ура! Поймал! Есть почин!
Дальше пошло еще веселее. Колька и Сашка приспособились ловить раков даже в корневищах, да так, что те не успевали опомниться и схватить за руки клешнями. Сумка быстро наполнялась, и мальчишки по очереди переносили ее на берег, высыпали в Гришкин мешок и вновь возвращались.
Когда в камышах стало жарко, раков в корневищах поубавилось.
- Шабаш! - объявил Гришка. - Айда купаться. Рак обедать на дно речки пошел.
И они купались. Нырнув в глубину с открытыми глазами и загребая руками воду, скользили у самого дна, где клубились водоросли. Мальчишки, поддев их со дна, скатывали как снежный ком, выныривали на поверхность и, улегшись на спину, искали в водорослях запутавшихся карасиков и линьков.
С Гришкой было легко и просто. А главное - интересно!
Хорошо им было и потом, когда Гришка расстелил на траве чистую белую тряпицу и разложил на ней содержимое узелка - краюху хлеба, луковицы, вкрутую сваренные яйца и помидоры.
Рядом весело горел костер, пеклись раки.
Гришка взял луковицу, зажал между ладонями, сдавил, и-раз!-луковица выскочила из его рук голенькой, без кожуры. Ай да Гришка, ай да молодец-удалец! Руки у него были ловкими, сильными.
В одно мгновение он разделил хлеб на три равных куска и очистил лук. И все было таким аппетитным, что Колька с Сашкой тотчас почувствовали, как они голодны.
Будто из полузабытого сна выплыла картина Красного города-сада с гудками мотороллерщиков, звоном молочных бутылок и ароматом белого хлеба. Сейчас матери Кольки и Сашки, наверное, стоят у газовых плит, сбивают в мисках сырые яйца с молоком, готовят омлеты, заваривают ароматный кофе, разворачивают чайный сыр...
Но разве может сравниться все это с завтраком на природе - с кисловатым ароматом ржаного хлеба, испеченного в капустных листах, со сладковатой горечью лука, с жаренными в костре раками, которых приходится очищать от обуглившейся кожуры, как испеченную картошку. Гришкина еда была так вкусна и с таким аппетитом поглощалась, что никакие продукты из торгового центра, упакованные в стерильные целлофановые пакеты, не могли сравниться с этой простой и здоровой снедью.
- Вы, хлопцы, не горюйте, - говорил им весело Гришка, уплетая за обе щеки все, что ему подворачивалось под руку.- Это вам не город, здесь с голоду не умрете. Со мной, хоть зимой, хоть летом, никогда не пропадете. Хоть в речке, хоть в степу, я завсегда найду, чем можно пропитаться.
И они, взглянув в его глаза, почувствовали, что с Гришкой не пропадут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Солнце выкатилось из-за кургана, затопило все радостным и теплым светом. Туман над рекой поредел, держался овечьими отарками только в бухточках у камышей. В зарослях его тотчас завозились, затренькали камышовки.
На середине реки то появлялись, то пропадали в воде черные уточки.
- Нырки,-шепнул Гришка, собрался было добавить что-то еще, как вдруг...
Нет, никогда уже до самого конца жизни Колька не забудет того, что им вдруг открылось в Гришкиной "египетской земле".
Солнце разогнало туман, космы его лишь изредка взлохмачивались с поверхности реки, как пар с остывающего кипятка, и таяли тотчас бесследно. И вот в эту минуту из камышей выплыли лебеди.
Они выплыли, как из сказки! Белоснежные, красивые... Быстро и бесшумно заскользили по воде... Не видно было ни одного движения, ни малейшего усилия, лебеди будто скользили по глади льда!
На середине неширокой речки лебеди внезапно "разъехались" в стороны, плавно, как балерины в танце, взмахнули раз-другой крыльями, оторвались от воды и... поплыли по воздуху. Сверху они будто пролили серебряную курлыкающую трель, река отозвалась им прощальным отзвуком, и сказочные птицы растаяли в небе.
С минуту мальчишки сидели не шелохнувшись и лишь потом, когда погасли в плавнях отзвуки лебединой трели, взглянули друг на друга с изумлением.
А солнце между тем набирало силу. Река и ее берега наполнились криками, щебетом, всплесками. За щурятами с карканьем носилась голодная ворона. Она опускалась к воде, во внезапном броске загребала ее ногами, пыталась несколько раз ухватить добычу клювом. Но рыба ускользала, и ворона, злясь, с недовольным карканьем шарахалась от воды вверх, тяжело взмахивая намокшими крыльями.
- Пора! - сказал Гришка мальчишкам и с разгона, взметая ногами вееры брызг, влетел в речку.
Полезли за ним и Сашка с Колькой, осторожно, не спеша, и тут же вода обожгла их тела ледяным холодом.
- Вы вглубь, вглубь скорийше!-закричал им от камышей Гришка. - Там же под яром ключи бьют, а тут - теплынь, как молоко парное.
В том, что это так, они убедились тотчас, лишь только оказались на середине реки. Вода здесь и вправду, как теплое молоко, ласково приняла их, согрела. А дно - мягкое, будто застеленное мягчайшим пухом.
- Это куширь, - сказал мальчишкам Гришка и, нырнув, показался, держа в руках изумрудно-зеленые водоросли - тонкие, как паутина, а в них, запутавшись, бился золотой карасик. - Видите, как мы потом рыбы наловим?
У камышей было тревожно. Толстые, как бамбуковые удилища, стебли стояли над водой плотным лесом. Ветер шевелил их вершины с пушистыми султанами, жестко шелестел листьями, а в глубине зарослей - ничто не шелохнется, изредка слышались лишь короткое движение и всплеск. Там была своя жизнь, таинственная и притягательная, в которую мальчишки собирались вторгнуться.
Гришка раздвинул камыши, Колька и Сашка полезли следом. Стебли камыша подавались легко, будто они держались в воде наплаву.
- А теперь глядите, - прошептал Гришка. - Как рака увидите, так и хватайте.
Сашка и Колька впились глазами в воду, в пугающий ее зеленый полумрак, где причудливо переплетались корни камыша и образовывали настил. На этом-то настиле и должны лежать, высунув из воды усы и перекатывая в ноздрях влагу, раки. Так должны лежать из них те, кому надоела жизнь в реке и кому не терпелось попасть в котел с кипятком.
Вода между корнями неподвижна, сонна...
И едва мальчишки усомнились было в том, есть ли тут какие-нибудь обитатели, как в следующее мгновение они увидели на корневищах нескольких раков.
Зеленых! Матерых! С огромными клешнями и колючими боками!..
Раков Колька и Сашка увидели внезапно, как в озарении!.. Так начинаешь замечать грибы, когда, разглядев один из них, присядешь и его собратья возникнут перед тобой всем семейством, начнут будто выскакивать из земли! А вот он я! Возьми меня! И меня, и меня!..
Раки, как вельможи, лежали на корневищах, растянув шейки, выпучив глаза и лениво поводя усами.
Ха-ха! Ждут, гаврики!
Колька и Сашка осторожно подвели под шейку раскрытые ладони. Рак ударил шейкой и- гоп-ля! - оказался в руках.
- Ура! Поймал! Есть почин!
Дальше пошло еще веселее. Колька и Сашка приспособились ловить раков даже в корневищах, да так, что те не успевали опомниться и схватить за руки клешнями. Сумка быстро наполнялась, и мальчишки по очереди переносили ее на берег, высыпали в Гришкин мешок и вновь возвращались.
Когда в камышах стало жарко, раков в корневищах поубавилось.
- Шабаш! - объявил Гришка. - Айда купаться. Рак обедать на дно речки пошел.
И они купались. Нырнув в глубину с открытыми глазами и загребая руками воду, скользили у самого дна, где клубились водоросли. Мальчишки, поддев их со дна, скатывали как снежный ком, выныривали на поверхность и, улегшись на спину, искали в водорослях запутавшихся карасиков и линьков.
С Гришкой было легко и просто. А главное - интересно!
Хорошо им было и потом, когда Гришка расстелил на траве чистую белую тряпицу и разложил на ней содержимое узелка - краюху хлеба, луковицы, вкрутую сваренные яйца и помидоры.
Рядом весело горел костер, пеклись раки.
Гришка взял луковицу, зажал между ладонями, сдавил, и-раз!-луковица выскочила из его рук голенькой, без кожуры. Ай да Гришка, ай да молодец-удалец! Руки у него были ловкими, сильными.
В одно мгновение он разделил хлеб на три равных куска и очистил лук. И все было таким аппетитным, что Колька с Сашкой тотчас почувствовали, как они голодны.
Будто из полузабытого сна выплыла картина Красного города-сада с гудками мотороллерщиков, звоном молочных бутылок и ароматом белого хлеба. Сейчас матери Кольки и Сашки, наверное, стоят у газовых плит, сбивают в мисках сырые яйца с молоком, готовят омлеты, заваривают ароматный кофе, разворачивают чайный сыр...
Но разве может сравниться все это с завтраком на природе - с кисловатым ароматом ржаного хлеба, испеченного в капустных листах, со сладковатой горечью лука, с жаренными в костре раками, которых приходится очищать от обуглившейся кожуры, как испеченную картошку. Гришкина еда была так вкусна и с таким аппетитом поглощалась, что никакие продукты из торгового центра, упакованные в стерильные целлофановые пакеты, не могли сравниться с этой простой и здоровой снедью.
- Вы, хлопцы, не горюйте, - говорил им весело Гришка, уплетая за обе щеки все, что ему подворачивалось под руку.- Это вам не город, здесь с голоду не умрете. Со мной, хоть зимой, хоть летом, никогда не пропадете. Хоть в речке, хоть в степу, я завсегда найду, чем можно пропитаться.
И они, взглянув в его глаза, почувствовали, что с Гришкой не пропадут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30