Дверь спальни была закрыта.
Эндрю направился в кабинет. Не зажигая свет, он подошел к своему креслу и поставил порфель на стоящую рядом оттоманку. Рука Эндрю потянулась было к выключателю, но замерла в воздухе. Он вышел в коридор и направился к спальне. Шторы были задернуты, и в комнату не проникал не единый луч света снаружи – было абсолютно темно. Он подошел к креслу, снял пиджак и повесил его на спинку. Затем сложил галстук и положил его на камин. Глаза привыкли к темноте, и теперь он различал очертания предметов. Эндрю присел на постель и нежно обнял лежащую неподвижно Дейзи.
Прошло довольно много времени, прежде чем он спросил:
– Так как же это произошло?
До сих пор Эндрю знал только, что Софи сбила машина посреди Чейни-стрит. Ни в больнице, ни в машине он не стал расспрашивать Дейзи, как это случилось.
Дейзи все рассказала мужу. Это продолжалось довольно долго, потому что практически через каждое слово она начинала рыдать. Дойдя до того места, когда она позвала Софи в тот момент, когда та заканчивала выпрямлять волосы, Дейзи не могла говорить минут пять.
Эндрю тоже рыдал. Звуки мужских рыданий мало чем отличаются от женских.
Вдруг Эндрю произнес каким-то странным, как будто сдавленным голосом:
– Почему ты послала ее опустить это письмо?
Дейзи резко вырвалась из объятий мужа и повернулась к нему спиной, закрыв лицо руками. Теперь она лежала молча и абсолютно неподвижно.
Эндрю поднялся на третий этаж. Интересно, кому это пришло в голову зажечь свет в комнате Софи? Эндрю лег поверх покрывала на постель дочери и стал смотреть в потолок. Ему видны были две довольно широкие трещины. Кажется, пора заняться ремонтом.
Спустя несколько минут Эндрю вышел из комнаты дочери и снова спустился в кабинет. Он зажег свет в кабинете и подошел к столику для напитков. Обнаружив, что на столике нет бокалов, Эндрю спустился в кухню. За столом сидели Мэтти и Нел Харвуд. Перед ними стояло несколько грязных кружек из-под кофе. Нел курил. Дядя с племянником слушали старую песенку «Битлз» – «Элеонор Риджби».
Нел встал, подошел к брату и погладил его по щеке тыльной стороной ладони.
– Как Дейзи? – заботливо спросил он.
– Ей очень тяжело, – ответил Эндрю.
– Я буду здесь, с Мэтти. Позови меня, если что-нибудь понадобится. Я буду подходить к телефону.
Эндрю взял из буфета два бокала и вернулся в кабинет. Ему казалось, что все предметы в комнате смотрят на него, точно живые. Эндрю выпил залпом полбокала неразбавленного виски. Затем он снова налил наполовину оба бокала, добавил содовой из сифона и понес коктейли в спальню.
– Я зажгу одну лампу, – сказал он.
Эндрю подошел к постели с той стороны, где лежала Дейзи, и присел на краешек. Затем поставил один бокал на тумбочку, а второй протянул Дейзи. Дейзи лежала на левом боку, тупо уставясь в стену.
– Дейзи, дорогая, – начал Эндрю. – Ты должна понять, что я не имел в виду ничего такого. Я не понимал, что говорю. Если бы я произнес это сознательно, мне бы не было прощения. Но это вырвалось совершенно непроизвольно.
Дейзи молчала. Она как будто не видела бокала, который протягивал ей Эндрю. Эндрю сам отпил немного виски и поставил бокал на тумбочку рядом со вторым. Обойдя вокруг кровати, он лег рядом с Дейзи и обнял жену. Дейзи по-прежнему оставалась неподвижной. Полежав так некоторое время, Эндрю встал, обошел кровать, взял с тумбочки бокалы и, потушив по дороге свет, вышел из комнаты.
Когда чуть позже Нел Харвуд открыл дверь кабинета, он увидел, что старший брат сидит в кресле с полным бокалом виски в одной руке. Рядом, на оттоманке, стоял красный министерский портфель. Нел заметил, что Эндрю не прикасался к документам. Братья обменялись парой фраз. Нел очень удивился, когда Эндрю вдруг назвал его Доналдом. Но тот произнес это имя всего один раз и явно этого не заметил.
Закрыв дверь кабинета, Нел спустился в гостиную. Он налил себе немного джина и выпил его залпом. Затем налил еще и на этот раз выпил медленнее. Потом, подумав, налил бокал почти до самого верха и отправился на кухню, чтобы долить туда немного воды.
Мэтти по-прежнему сидел за кухонным столом и слушал все ту же пленку «Битлз». Нел пожарил яичницу, и они с Мэтти поужинали. Потом Нел налил себе еще джину и отправился вслед за племянником в его комнату, где остался ночевать на свободном диване.
Ровно в полночь Дэнис тронул за плечо спящего за рулем Олли Брауна.
– Думаю, мы можем ехать, – сказал он.
Олли выпрямился и повернул ключ в замке зажигания. Доехав до угла Чейни-стрит, оба невольно поглядели на злополучный почтовый ящик.
– Господи Иисусе, – прошептал Дэнис.
41
Дейзи дежурила в больнице почти каждый день, а иногда оставалась и на ночь.
Утром Олли заезжал за Эндрю немного раньше и по дороге на Ричмонд-террас завозил его посмотреть на дочь. В первые дни после аварии Эндрю еще раз возвращался в больницу днем или вечером.
После операции Софи вновь поместили в палату интенсивной терапии. Еще через две недели девочку перевезли в отделение неврологии. Она по-прежнему оставалась в коме. В палату Софи поставили узкую кровать, чтобы Дейзи могла иногда прилечь отдохнуть. Когда она оставалась на ночь, то тоже предпочитала спать на этой кровати, а не в специальной комнате, отведенной для «гостей». Дейзи все время разговаривала с Софи, а иногда даже читала ей вслух.
Когда приезжал Эндрю, Дейзи всегда выходила из палаты и отправлялась бродить по бесконечным больничным коридорам. Если не было дождя, она обычно гуляла по Вестминстерскому мосту. Дейзи часто останавливалась посередине и, облокотившись о перила, смотрела на струящиеся под ногами воды Темзы. «Время, как вечно текущий ручей, уносит прочь…» Она всегда терпеть не могла эти стихи, однако теперь, глядя на серую воду, текущую под мостом, Дейзи не в состоянии была испытывать никаких сильных чувств. Она словно носила внутри большой кусок свинца. Вода тоже казалась иногда свинцовой. Подняв голову, Дейзи глядела на небо. Даже когда погода была безоблачной, небо все равно было свинцовым. Постояв несколько минут, Дейзи поворачивалась и медленно брела к зданию больницы. Мимо, почти касаясь Дейзи кузовом, проезжали грузовики. Водители высовывались из окон и что-то раздраженно кричали. Дейзи ничего не замечала.
Иногда она все же ночевала на Чейни-стрит и каждый день проводила дома по несколько часов. Мэтти проводил целые дни у друзей, но если он все же оказывался дома, когда приходила Дейзи, оба бывали рады встрече друг с другом. Хотя Дейзи трудно было общаться даже с сыном.
Ей все равно приходилось вести хозяйство, отвечать на письма, оплачивать счета. Труднее всего было заставить себя позвонить кому-нибудь по телефону. Мать Эндрю была одной из немногих, кто понимал состояние Дейзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Эндрю направился в кабинет. Не зажигая свет, он подошел к своему креслу и поставил порфель на стоящую рядом оттоманку. Рука Эндрю потянулась было к выключателю, но замерла в воздухе. Он вышел в коридор и направился к спальне. Шторы были задернуты, и в комнату не проникал не единый луч света снаружи – было абсолютно темно. Он подошел к креслу, снял пиджак и повесил его на спинку. Затем сложил галстук и положил его на камин. Глаза привыкли к темноте, и теперь он различал очертания предметов. Эндрю присел на постель и нежно обнял лежащую неподвижно Дейзи.
Прошло довольно много времени, прежде чем он спросил:
– Так как же это произошло?
До сих пор Эндрю знал только, что Софи сбила машина посреди Чейни-стрит. Ни в больнице, ни в машине он не стал расспрашивать Дейзи, как это случилось.
Дейзи все рассказала мужу. Это продолжалось довольно долго, потому что практически через каждое слово она начинала рыдать. Дойдя до того места, когда она позвала Софи в тот момент, когда та заканчивала выпрямлять волосы, Дейзи не могла говорить минут пять.
Эндрю тоже рыдал. Звуки мужских рыданий мало чем отличаются от женских.
Вдруг Эндрю произнес каким-то странным, как будто сдавленным голосом:
– Почему ты послала ее опустить это письмо?
Дейзи резко вырвалась из объятий мужа и повернулась к нему спиной, закрыв лицо руками. Теперь она лежала молча и абсолютно неподвижно.
Эндрю поднялся на третий этаж. Интересно, кому это пришло в голову зажечь свет в комнате Софи? Эндрю лег поверх покрывала на постель дочери и стал смотреть в потолок. Ему видны были две довольно широкие трещины. Кажется, пора заняться ремонтом.
Спустя несколько минут Эндрю вышел из комнаты дочери и снова спустился в кабинет. Он зажег свет в кабинете и подошел к столику для напитков. Обнаружив, что на столике нет бокалов, Эндрю спустился в кухню. За столом сидели Мэтти и Нел Харвуд. Перед ними стояло несколько грязных кружек из-под кофе. Нел курил. Дядя с племянником слушали старую песенку «Битлз» – «Элеонор Риджби».
Нел встал, подошел к брату и погладил его по щеке тыльной стороной ладони.
– Как Дейзи? – заботливо спросил он.
– Ей очень тяжело, – ответил Эндрю.
– Я буду здесь, с Мэтти. Позови меня, если что-нибудь понадобится. Я буду подходить к телефону.
Эндрю взял из буфета два бокала и вернулся в кабинет. Ему казалось, что все предметы в комнате смотрят на него, точно живые. Эндрю выпил залпом полбокала неразбавленного виски. Затем он снова налил наполовину оба бокала, добавил содовой из сифона и понес коктейли в спальню.
– Я зажгу одну лампу, – сказал он.
Эндрю подошел к постели с той стороны, где лежала Дейзи, и присел на краешек. Затем поставил один бокал на тумбочку, а второй протянул Дейзи. Дейзи лежала на левом боку, тупо уставясь в стену.
– Дейзи, дорогая, – начал Эндрю. – Ты должна понять, что я не имел в виду ничего такого. Я не понимал, что говорю. Если бы я произнес это сознательно, мне бы не было прощения. Но это вырвалось совершенно непроизвольно.
Дейзи молчала. Она как будто не видела бокала, который протягивал ей Эндрю. Эндрю сам отпил немного виски и поставил бокал на тумбочку рядом со вторым. Обойдя вокруг кровати, он лег рядом с Дейзи и обнял жену. Дейзи по-прежнему оставалась неподвижной. Полежав так некоторое время, Эндрю встал, обошел кровать, взял с тумбочки бокалы и, потушив по дороге свет, вышел из комнаты.
Когда чуть позже Нел Харвуд открыл дверь кабинета, он увидел, что старший брат сидит в кресле с полным бокалом виски в одной руке. Рядом, на оттоманке, стоял красный министерский портфель. Нел заметил, что Эндрю не прикасался к документам. Братья обменялись парой фраз. Нел очень удивился, когда Эндрю вдруг назвал его Доналдом. Но тот произнес это имя всего один раз и явно этого не заметил.
Закрыв дверь кабинета, Нел спустился в гостиную. Он налил себе немного джина и выпил его залпом. Затем налил еще и на этот раз выпил медленнее. Потом, подумав, налил бокал почти до самого верха и отправился на кухню, чтобы долить туда немного воды.
Мэтти по-прежнему сидел за кухонным столом и слушал все ту же пленку «Битлз». Нел пожарил яичницу, и они с Мэтти поужинали. Потом Нел налил себе еще джину и отправился вслед за племянником в его комнату, где остался ночевать на свободном диване.
Ровно в полночь Дэнис тронул за плечо спящего за рулем Олли Брауна.
– Думаю, мы можем ехать, – сказал он.
Олли выпрямился и повернул ключ в замке зажигания. Доехав до угла Чейни-стрит, оба невольно поглядели на злополучный почтовый ящик.
– Господи Иисусе, – прошептал Дэнис.
41
Дейзи дежурила в больнице почти каждый день, а иногда оставалась и на ночь.
Утром Олли заезжал за Эндрю немного раньше и по дороге на Ричмонд-террас завозил его посмотреть на дочь. В первые дни после аварии Эндрю еще раз возвращался в больницу днем или вечером.
После операции Софи вновь поместили в палату интенсивной терапии. Еще через две недели девочку перевезли в отделение неврологии. Она по-прежнему оставалась в коме. В палату Софи поставили узкую кровать, чтобы Дейзи могла иногда прилечь отдохнуть. Когда она оставалась на ночь, то тоже предпочитала спать на этой кровати, а не в специальной комнате, отведенной для «гостей». Дейзи все время разговаривала с Софи, а иногда даже читала ей вслух.
Когда приезжал Эндрю, Дейзи всегда выходила из палаты и отправлялась бродить по бесконечным больничным коридорам. Если не было дождя, она обычно гуляла по Вестминстерскому мосту. Дейзи часто останавливалась посередине и, облокотившись о перила, смотрела на струящиеся под ногами воды Темзы. «Время, как вечно текущий ручей, уносит прочь…» Она всегда терпеть не могла эти стихи, однако теперь, глядя на серую воду, текущую под мостом, Дейзи не в состоянии была испытывать никаких сильных чувств. Она словно носила внутри большой кусок свинца. Вода тоже казалась иногда свинцовой. Подняв голову, Дейзи глядела на небо. Даже когда погода была безоблачной, небо все равно было свинцовым. Постояв несколько минут, Дейзи поворачивалась и медленно брела к зданию больницы. Мимо, почти касаясь Дейзи кузовом, проезжали грузовики. Водители высовывались из окон и что-то раздраженно кричали. Дейзи ничего не замечала.
Иногда она все же ночевала на Чейни-стрит и каждый день проводила дома по несколько часов. Мэтти проводил целые дни у друзей, но если он все же оказывался дома, когда приходила Дейзи, оба бывали рады встрече друг с другом. Хотя Дейзи трудно было общаться даже с сыном.
Ей все равно приходилось вести хозяйство, отвечать на письма, оплачивать счета. Труднее всего было заставить себя позвонить кому-нибудь по телефону. Мать Эндрю была одной из немногих, кто понимал состояние Дейзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107