, ни других селений – только плато хребта и синее небо.
До ботанического сада автобус ехал минут десять. Кроме меня, никто здесь не сошел, и в сад я вошла одна.
Тамао был прав. Деревья стоят голые, даже вечнозеленые растения побурели, под ногами шуршат сухие листья – печальная картина. И все же я была очарована пейзажем: увядшие деревья на фоне ярко-синего неба исполнены особой прелести. Редкие для такого грандиозного сада посетители не мешали мне.
Я бродила по саду, а в голове теснились мысли о Тамао-растении. Между миром людей и миром растений должно существовать полное соответствие: у каждого человека во Вселенной имеется соответствующее ему растение, только обнаружить его нелегко. Ночной Тамао, например, кратковременно проявляет свою сенсорность, таким же свойством должен обладать и его аналог-растение.
Мое внимание привлекли неожиданные пламенные краски вдали. Вглядевшись, я поняла, что это оранжерея и в ней выращивают розы. Я физически ощутила, как все клетки мозга моментально переключились на мысли о розах; ноги быстрее понесли меня к ним.
Войдя в оранжерею, я оцепенела от огромного количества роз, буйства красок и ароматов. Несколько раз прошла мимо стоявших стройными рядами кустов, не в силах воспринимать каждый цветок в отдельности. Потребовалось некоторое время, и я наконец смогла различать детали. Вот ослепительная ярко-красная роза, бесчисленные лепестки которой вложены один в другой; «Орэ» – прочитала я на табличке. А это «Интерфлора» – светло-красный цветок, в котором чувствуется сдержанность, солидность. Роза с бархатистыми, свежего красного цвета лепестками называется «Рэд дэвил». Сверкающий темно-красный цветок – «Папа Мэйян». Все они – красные, но насколько отличаются друг от друга! Как соревнуются друг с другом в красоте и изяществе!
В углу оранжереи я заметила маленькую кладовую, открыла дверь и обнаружила в ней садовые инструменты, совсем новые. Только лейка была старой. «Надо бы полить цветы, – подумалось мне, – Розы особенно нуждаются в воде». Я набрала воды и пошла меж рядами, останавливаясь у каждого куста, наклоняя перед ним лейку и наблюдая, как влага смачивает землю у корневищ. От красных цветов не спеша перешла к розовым. Когда глаза остановились на роскошных цветах кремового оттенка «Конфидэнс», перед глазами все померкло, расплылось, лейка показалась неимоверно тяжелой…
Вот она, моя миссия, – каждое утро, каждый вечер, не пропуская ни дня, поить цветы.
Косо просачивается сумеречный свет. В нем все обретает особую прелесть. Солнце уже скрылось за морем, но долго еще его лучи освещают землю.
Я выхожу из оранжереи и поливаю не расцветший еще розовый куст. Брызги в лучах заходящего солнца кажутся золотыми.
– Тамао! – позвала я сына.
В этот момент за сетчатой оградой послышались неуверенные шаги. Кто-то остановился и спросил меня:
– Извините, я тут впервые… Не подскажете, в какой гостинице поблизости можно остановиться?
Передо мной стояла женщина, растрепанная прическа свидетельствовала о ее душевных терзаниях.
– Вам, пожалуй, лучше поехать в гостиницу Т. Это в городке Т., – ответила я ей.
1 2 3 4 5 6 7
До ботанического сада автобус ехал минут десять. Кроме меня, никто здесь не сошел, и в сад я вошла одна.
Тамао был прав. Деревья стоят голые, даже вечнозеленые растения побурели, под ногами шуршат сухие листья – печальная картина. И все же я была очарована пейзажем: увядшие деревья на фоне ярко-синего неба исполнены особой прелести. Редкие для такого грандиозного сада посетители не мешали мне.
Я бродила по саду, а в голове теснились мысли о Тамао-растении. Между миром людей и миром растений должно существовать полное соответствие: у каждого человека во Вселенной имеется соответствующее ему растение, только обнаружить его нелегко. Ночной Тамао, например, кратковременно проявляет свою сенсорность, таким же свойством должен обладать и его аналог-растение.
Мое внимание привлекли неожиданные пламенные краски вдали. Вглядевшись, я поняла, что это оранжерея и в ней выращивают розы. Я физически ощутила, как все клетки мозга моментально переключились на мысли о розах; ноги быстрее понесли меня к ним.
Войдя в оранжерею, я оцепенела от огромного количества роз, буйства красок и ароматов. Несколько раз прошла мимо стоявших стройными рядами кустов, не в силах воспринимать каждый цветок в отдельности. Потребовалось некоторое время, и я наконец смогла различать детали. Вот ослепительная ярко-красная роза, бесчисленные лепестки которой вложены один в другой; «Орэ» – прочитала я на табличке. А это «Интерфлора» – светло-красный цветок, в котором чувствуется сдержанность, солидность. Роза с бархатистыми, свежего красного цвета лепестками называется «Рэд дэвил». Сверкающий темно-красный цветок – «Папа Мэйян». Все они – красные, но насколько отличаются друг от друга! Как соревнуются друг с другом в красоте и изяществе!
В углу оранжереи я заметила маленькую кладовую, открыла дверь и обнаружила в ней садовые инструменты, совсем новые. Только лейка была старой. «Надо бы полить цветы, – подумалось мне, – Розы особенно нуждаются в воде». Я набрала воды и пошла меж рядами, останавливаясь у каждого куста, наклоняя перед ним лейку и наблюдая, как влага смачивает землю у корневищ. От красных цветов не спеша перешла к розовым. Когда глаза остановились на роскошных цветах кремового оттенка «Конфидэнс», перед глазами все померкло, расплылось, лейка показалась неимоверно тяжелой…
Вот она, моя миссия, – каждое утро, каждый вечер, не пропуская ни дня, поить цветы.
Косо просачивается сумеречный свет. В нем все обретает особую прелесть. Солнце уже скрылось за морем, но долго еще его лучи освещают землю.
Я выхожу из оранжереи и поливаю не расцветший еще розовый куст. Брызги в лучах заходящего солнца кажутся золотыми.
– Тамао! – позвала я сына.
В этот момент за сетчатой оградой послышались неуверенные шаги. Кто-то остановился и спросил меня:
– Извините, я тут впервые… Не подскажете, в какой гостинице поблизости можно остановиться?
Передо мной стояла женщина, растрепанная прическа свидетельствовала о ее душевных терзаниях.
– Вам, пожалуй, лучше поехать в гостиницу Т. Это в городке Т., – ответила я ей.
1 2 3 4 5 6 7