– Возможно. Но если он нравится тебе так сильно, как ты говоришь, то спали этот чертов дом вместе с подвалом. В жизни иногда приходится рисковать.
Я посмотрела на нее, приподняв бровь.
– Правда? Не хотела переводить разговор, но… ты придерживаешься той же точки зрения относительно своих отношений с Ником?
Энни дернулась и опустила глаза.
– Папа звонил на этой неделе – я говорила? Они с мамой разводятся.
– Опять?
– Да, – сердито и печально произнесла она. – Он подал заявление. Угадай, сколько раз они его уже подавали?
Я молчала. Вопрос явно был риторический.
– Семнадцать раз. Семнадцать, Шейн! Не знаю, кто из них чаще проявлял инициативу – наверное, поровну, У каждого есть свой адвокат по бракоразводным процессам, которому они платят авансовый гонорар.
Я не пыталась обнять ее или успокоить словами. Такое повторялось уже много раз. По-видимому, шестнадцать, не считая нынешнего. Плюс множество душераздирающих ссор, не доходивших до подачи заявления на развод.
– Это прозвучит кощунственно, но в детстве я завидовала тебе, – сказала Энни.
По ее щекам текли слезы, а в голосе звучала нестерпимая мука.
– Предпочла бы быть девочкой, которую все жалели, потому что у нее умерла бабушка. И полагала, что гораздо лучше быть сиротой, дочерью погибшего моряка, чем непутевым чадом двух психов.
Я подозревала нечто подобное, но раньше Энни никогда не озвучивала эту мысль. Пауза затянулась; необходимо было сказать что-то, а не стоять столбом и молчать, услышав сокровенное признание лучшей подруги.
– Они не психи, Энни, – нерешительно произнесла я. – И очень любят тебя. И меня любили – без их любви я бы не выжила. И не смогла бы вырасти более-менее приличным человеком.
Она прижимала к груди Лулу, а моя маленькая чихумопу слизывала с ее лица слезы. За одно это ее нужно было всю жизнь кормить бифштексами – каждый день.
Энни улыбнулась собачке дрожащей улыбкой и стала вытирать лицо.
– Да, они любят меня. И тебя тоже. Но презирают друг друга. Тогда почему, черт подери, они не развелись шестнадцать заявлений назад?
Я покачала головой, будучи не в силах найти хоть сколько-нибудь разумный ответ на ее вопрос. Она бережно спустила Лулу на пол и встала.
– Я просто хотела сказать: не спрашивай меня о Нике, Шейн. Только не на этой неделе.
Энни вышла из комнаты, не взяв протянутую мной руку. Я расплакалась вслед за ней; Лулу поджала хвост и заскулила, поддаваясь нашему настроению.
– Успокойся, Лулу, – сказала я, взяв ее на руки. – Члены твоей стаи немного взволнованы, но это пройдет.
Она дрожала, пытаясь спрятать мордочку у меня под мышкой. Когда я подумала об Энни и Нике, а затем – о Лиззи и Ужасном Бене, меня тоже затрясло.
Глава 32
Прошло время – и меня снова трясло, но совсем по другой причине. Энни была не в настроении идти на показ, и мы с Беном отправились без нее. Я думала, как лучше начать разговор на скользкую тему о Лиззи, упомянуть ли о совпадении двух Бенов? Или, может быть, со смехом, как бы невзначай, сказать про антисваху. Например, так: «Слушай, ты сейчас умрешь со смеху! Знаешь, кто твоя бывшая девушка?»
Но рев музыки в стиле техно, сотрясавший переоборудованный склад, где проходил показ, сужал возможности общения. Такси тоже не показалось мне подходящим местом – особенно после препирательств с водителем, предлагавшим сходить на иглоукалывание.
Итак, мы вернулись ко мне домой. Поведение Бена было таким же напряженным и скованным, как мое настроение.
Я положила на стол сумочку, глубоко вздохнула, повернулась к нему и сообщила:
– Нам нужно поговорить.
Он взволнованно провел рукой по волосам.
– Да, я хотел предложить то же самое.
«Ну что ж… если я уступлю ему, это ведь не будет проявлением трусости?»
– Давай сначала ты, – сказали мы в один голос.
И оба нервно усмехнулись.
Бен огляделся по сторонам:
– А где Лулу?
– Наверное, дрыхнет у Энни. Она любит спать в обнимку с моей собакой, – ответила я, теребя платье.
Бен окинул мой наряд оценивающим взглядом – так медленно и пристально, что от его взгляда у меня отвердели соски.
– Я, конечно, уже говорил это… но твое платье просто потрясающее, – произнес он неожиданно хриплым голосом.
– Это старье? – Я ухмыльнулась и присела на подлокотник дивана. – Да, потрясающее. Одна из моделей Мишеля.
Изумрудно-зеленое шелковое платье с шифоном сидело на мне как влитое. (Мишелю пришлось потратить двадцать минут на его подгонку – в отличие от манекенщиц, на которых он привык кроить, я не обладала фигурой десятилетнего мальчика.) Мои глаза, оттененные платьем и макияжем, который мне сделала Энни, выглядели еще более зелеными, чем обычно, туманными и таинственными, даже скулы выделялись, хотя раньше я и не подозревала о такой возможности.
– Серьезно? – спросил Бен. – Это платье намного лучше тех, что были на показе.
– Я тоже так считаю, поэтому очень надеюсь на победу Мишеля в конкурсе. – Я сцепила руки и закусила губу, желая выложить всю правду и в то же время боясь. – Бен, мне нужно… кое-что рассказать тебе, – робко начала я.
– И мне тоже, – согласился он, приближаясь ко мне, и взял меня за руки.
Я смотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку его лица – на случай если это наша последняя встреча.
«Обман, в особенности серьезный, может испортить отношения. Так говорят».
Бен взглянул мне в глаза – и стон вырвался из его груди.
– Ты не можешь ждать от меня каких-либо разумных действий, глядя на меня так, – сказал он.
– Как же это я на тебя особенно смотрю? – почти шепотом спросила я.
– Будто пожираешь глазами, – ответил Бен и нежно поцеловал меня в лоб. – Будто мечтаешь о близости, – добавил он, поглаживая мои волосы.
Я задрожала – и Бен не мог не ощутить этого. Он улыбнулся – с тревогой и триумфом – и наклонился ко мне.
– Шейн, – прошептал он, почти касаясь моих губ своими.
– М-м-м?
– Может, поговорим попозже? У меня возникла непреодолимая и неотложная потребность поцеловать тебя.
Поднявшись, я мягко обвила руками его шею и произнесла:
– По-моему, идея замечательная.
«Если переспишь с ним – наутро пожалеешь об этом», – заметила моя совесть. К слову, редкостная зануда.
«А если не пересплю, то, возможно, буду жалеть об этом ближайшие десять лет», – мысленно возразила я.
Бен запустил пальцы мне в волосы и пронзил страстным, обжигающим поцелуем, от которого все мое существо затрепетало. Когда он оторвался от моих губ, я с трудом стояла на внезапно ослабевших ногах.
– Моя спальня вон там, – прошептала я.
За всю ночь совесть не проронила ни слова.
Было еще темно, когда меня разбудил жужжащий звук. Я оглянулась по сторонам, с трудом разлепив глаза, и увидела, что сплю поперек кровати, Бен обнимает меня за плечи, а наши ноги переплетены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56