Под заголовком «БОКСЕР ИЗ БЬЮТА ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ».
– За что он убил Мэй-Анну?
– Да не Мэй-Анну! Почему Мэй-Анну? Просто это случилось в ее доме. Он убил Джона Риди, помнишь его? Этого пуделя Мэй-Анны?
Со вздохом облегчения я опустилась на табуретку, стоявшую рядом с телефоном.
– Все в порядке. – прошептала я Муну. – Ступай доедай свою кашу.
Он не шевельнулся.
– Он его кулаком? – спросила я.
– Он его застрелил.
– Из пистолета?
– Ну разумеется, ведь это самый лучший способ застрелить человека.
– У Бастера никогда не было пистолета. Зачем ему с его кулаками вдруг понадобился пистолет?
– Это был пистолет Мэй-Анны, – пояснила Виппи Берд. – Здесь написано, что между Бастером и Риди в доме Мэй-Анны произошла ссора, они начали бороться и вырывать пистолет друг у друга из рук, и он выстрелил.
– В таком случае это не убийство, а несчастный случай, – сказала я.
– Черт возьми, Эффа Коммандер, все, что я знаю, я прочла в этой статье. Тут написано: «Против боксера возбуждено уголовное дело по обвинению в убийстве». Боксер – это Бастер, как ты понимаешь.
– А что говорит Мэй-Анна?
– Ничего никому не говорит, в газете написано, что она от всех прячется.
– Прячется?! Какое еще, к черту, «прячется»! Кто тогда там помогает Бастеру?
– Я сама хотела бы это знать. Может быть, она тоже уже в тюрьме, или, может, они с Бастером поссорились. Скажи, что, по твоему мнению, мы теперь должны делать?
Слава богу, я знала, что мы должны в данный момент делать.
– Виппи Берд, – сказала я, – я немедленно звоню Мэй-Анне, мы должны во всем этом разобраться, и мы в этом разберемся, будь спокойна.
Когда я повесила трубку, маленький Мун посмотрел на меня, склонив головку к плечу.
– Неприятности? – спросил он, прищурившись.
Тогда он учился в третьем классе, но был не по годам умен, и мы с Виппи Берд относились к нему, как ко взрослому мужчине.
– Неприятности, но это никого не касается, – ответила я.
– Дядя Бастер застрелил тетю Мэй-Анну? – спросил он, и от этого вопроса и вида его огорченного лица мне опять стало не по себе.
– Ничего подобного! Твой дядя Бастер жив, здоров и в полном порядке, чего и тебе желает, и тетя Мэй-Анна тоже в полном порядке. Бери ложку и доедай кашу, пока не остыла.
Мун снова сел за стол, взял ложку и стал медленно мешать кашу в тарелке, а я тут же заказала междугородний разговор. Мы постоянно писали Мэй-Анне, изредка посылали телеграммы, но звонила я ей в первый раз. Виппи Берд до этого тоже звонила ей всего раз, когда умерла Мэйберд. Когда же погибли Чик и Пинк, мы ей телеграфировали. Так что я целых десять минут искала, где записан ее чертов телефон.
Когда оператор междугородних линий ответил, я сообщила, что заказ экстренный, но все равно ждала соединения минут двадцать. Трубку взяла не Мэй-Анна, а ее горничная.
– Хэйзел, где Мэй-Анна? – с ходу начала я, потому что не хотела оплачивать междугородние разговоры с горничными.
– Она не подходит к телефону, – ответила Хэйзел.
– Это Эффа Коммандер говорит. Вы должны меня помнить, Хэйзел, мы с Виппи Берд приезжали в прошлом году. Скажите Мэй-Анне, что это я.
– Простите, мэм, но она сейчас спит. У нас в доме произошло несчастье.
– Я знаю – кто еще будет ей звонить в таких обстоятельствах? И вообще, почему она спит, когда Бастер в беде?
– Доктор дал ей успокоительное, она сейчас как выжатый лимон. Она просто не в состоянии говорить, мэм.
– Ладно, тогда вы расскажите мне, что произошло, – попросила я.
– Мисс Стрит запретила мне это делать.
– Что за вздор! – Я оглянулась на Муна, чтобы посмотреть, слушает ли он, но на сей раз он был весь поглощен едой, прилежно соскребая остатки каши с краев тарелки. – От меня она ничего не стала бы скрывать.
В нашем разговоре наступила пауза, во время которой Хэйзел обдумывала мои слова.
– Я ничего не знаю, мэм, – наконец проговорила она. – Когда это случилось, меня здесь не было. В этот день прислуги вообще не было дома, у нас был выходной. Когда мы пришли на следующее утро, полиция выносила тело мистера Риди, мистер Миднайт был уже в наручниках, а у мисс Стрит была истерика. Она тоже пострадала.
– Она ранена?
– Нет, мэм, но, кажется, ее били. Вы ведь никому не скажете, правда? Мы не хотим давать репортерам никакой информации, а Луэлла Парсонс, например, звонила сюда уже трижды. Другие звонят и кричат на меня. Вы ведь правда ничего им не скажете, мэм?
Нет, конечно, я ничего им не скажу, успокоила я ее. Я была рада, что сейчас рядом с Мэй-Анной была Хэйзел, которая защищала ее от этого назойливого любопытства, но не было нужды защищать ее от нас с Виппи Берд.
– Мы же друзья Мэй-Анны, разве вы забыли, Хэйзел? – спросила я ее. – Надеюсь, ей уже лучше?
– Надеюсь, что да. Я подозреваю, что мисс Стрит просто разыграла истерику. Мне очень нравится мистер Миднайт, и я хочу верить, что у него все обойдется.
Я услышала, как она вздыхает, и сказала ей, чтобы она не волновалась, что это, скорее всего, несчастный случай. Бастер всегда был очень спокойным и доброжелательным человеком и за пределами боксерского ринга никогда никому не причинил зла, сказала я ей. Правда, я сама не до конца верила своим словам, ведь я прекрасно знала, что он сдержал бы свое обещание убить Свиное Рыло, дай тот хоть малейший повод. К тому же откуда мне было знать, как он относился к этому Риди, с которым Мэй-Анна открыто «встречалась». Возможно, что Бастер ревновал к Риди, и я пыталась представить себе, что он при этом мог чувствовать, если все так кончилось, ведь, когда Мэй-Анна работала на Аллее Любви, ему удавалось держать себя в руках.
– Пожалуйста, Хэйзел, передайте Мэй-Анне, чтобы она позвонила в Бьютт Эффе Коммандер, когда проснется, – попросила я горничную напоследок и повесила трубку.
Весь день я не отходила от телефона, готовая сразу схватить трубку, но звонила только Виппи Берд, которая время от времени осведомлялась, нет ли известий от Мэй-Анны. Наконец я дождалась. Мэй-Анна позвонила уже вечером, и ее голос был так тих и печален, что я ее едва узнала.
– Как бы я хотела, чтобы ты сейчас была рядом со мной, – сказала она.
– Как ты, Мэй-Анна? – спросила я.
– Он меня бил, просто так, ни за что, когда у него было плохое настроение. Даже в борделе никто не поднимал на меня руки.
– Кто тебя бил? Бастер? – спросила я. – Я не могу в это поверить. Этого просто не может быть, – сказала я, сама отвечая на собственный вопрос.
– О нет, конечно, не Бастер! Я говорю про Джона. Он пришел пьяный и ударил меня по щеке. Он всегда злоупотреблял моим добрым отношением, но в тот раз перешел все границы, он попытался мной овладеть.
Хорошо сказано, учитывая, что в свое время она зарабатывала на жизнь, позволяя разным людям собой овладевать. И все же я не могу не признать, что хоть она и работала когда-то в публичном доме, но это не значит, что она и впредь обязана отдаваться всякому встречному и поперечному, известному и неизвестному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75