– Нет, – прозвучал прямой, бескомпромиссный ответ Джеба.
Браун даже слегка улыбнулся, он действительно правильно предугадал реакцию Уэллза. Затем обычным тоном он продолжил.
– Я ведь могу направить вас туда по приказу. Джеб также чуть улыбнулся ему в ответ:
– Два дня тому назад, может быть, вы и могли мне приказать. А сейчас не тратьте слова понапрасну.
Оживление исчезло с лица Брауна. Он знал, что срок службы Уэллза истек, он лишь надеялся, что тот пока не вспомнил об этом. Находясь на такой службе, невозможно уследить за временем. В рапорте, полученном от Рипа Форда, отмечалось, чтобы Браун незамедлительно переоформил Уэллза на сверхсрочную службу. Но Браун понимал, что это будет не так легко сделать, как думал Форд. Конечно, Уэллз находился на этой службе девять из двадцати семи своих лет, и, кажется, он не собирался менять свой образ жизни. Поэтому Форд был уверен, что Уэллз непременно останется еще послужить.
Браун резким движением подал Джебу сложенный лист бумаги. Джеб не спеша взял его и развернул, так же неторопливо он перевел взгляд на листок, чтобы еще раз прочитать то, что вот уже почти пять лет он прочитывал каждые шесть месяцев. Он молча сложил лист и вернул его обратно Брауну. До этого момента он сам не знал, как отнесется к сверхсрочной службе.
Некоторое время Браун изучающе всматривался в Джеба, пытаясь понять, что же у того на уме, затем он спросил:
– Почему же нет?
– Я могу назвать три основные причины и сотню еще других, – угрюмо сказал Джеб.
– Нельсон, Шоу и Уилкинс. – Браун знал, что эти трое встали Уэллзу поперек горла, потому что их освободили и не наказали. – Это дело военных, как поступить с ними.
– Все это ложь!
Браун нервно постукивал пальцами по поверхности стола:
– Нет никаких доказательств, Джеб. А что, черт побери, вы ожидали от Пламмера? Он, что, должен повесить этих троих только потому, что вы чувствуете, будто они виновны.
– Мое внутреннее чутье, не раз спасало мою шею.
– И шеи других также, – не колеблясь, признал Браун, – но вы не можете винить Пламмера, что вашей репутации для него недостаточно, чтобы пойти на такое наказание. Он, значит, должен поверить на слово этому плешивому проповеднику, человеку, который даже не разглядел лиц обвиняемых.
– Я видел их лица.
Браун чувствовал себя как-то неуютно под пристальным, почти гипнотическим взглядом Джеба. Да и голос его звучал очень неприятно.
– Они виновны, – сказал Джеб уже спокойнее. – И они опять попались на моем пути.
Может быть и умышленно, но Браун согласился с Джебом. Он видел глаза тех трех, когда их освободили и они вернулись к выполнению своих обязанностей. Во взгляде каждого сквозила ненависть к Уэллзу. Жизни они не лишились, а вот тепленькое местечко службы, возможно, потеряют. Когда закончится срок их службы, их явно не оставят на сверхсрочную службу. В этом случае Пламмер обязательно вспомнит о словах Уэллза.
Браун попытался сменить тему разговора.
– Какие же еще сто причин, о которых вы упомянули, мешают вам продолжить службу? – Браун понимал, что он имеет в виду резервационных индейцев. Странно, почему же Уэллз так заботился о народе, хотя сам только что боролся с его свирепым нравом?
– Эти несчастные сукины дети поверили на слово американскому правительству, когда им давали эти земли, с которых сейчас прогоняют. Техасские конные полицейские представляют это правительство, – говорил Джеб. – Будь я проклят, если я буду продолжать служить здесь.
Несмотря на то, что Браун уважал чувства Уэллза, он никогда не позволил бы себе этого показать.
– Вы не сможете остановить ночь, опускающуюся на этот народ, Джеб. Для него все кончено, во всяком случае, в Техасе.
– Вы думаете, что в Техасе с уходом индейцев станет спокойно? Мы сами подталкиваем их в Калифорнийское море, а затем станем наблюдать, как они тонут.
– Половину своей жизни вы стреляли в команчи, – сказал Браун, чувствуя, что начинает раздражаться. Так бывало всякий раз, когда разговор с Уэллзом заходил чересчур далеко.
– Да, это так. Они защищали свою землю, метая стрелы в тех, кто занимал их земли. Проклятье, но у меня не было проблем, когда я защищал невинных фермеров, однако я не хочу участвовать в том, чтобы посылать этих людей на верную смерть. Присмотритесь внимательней и ответьте: сможет ли большинство этих женщин или их детей вынести это тяжелое путешествие или выжить, когда наступит зима? – Понимая, что он не в силах остановить развитие событий, Джеб больше не хотел продолжать этот разговор. Он встал и надел шляпу.
Браун тоже поднялся. Он проиграл. Он думал, чем еще можно спасти ситуацию:
– Вы не хотите что-либо еще написать Форду? Джеб покачал головой:
– Я полагаю, что возврат моих неподписанных документов будет предельно ясным ответом.
С чувством явного облегчения, которое он не испытывал уже много месяцев, Джеб направился к двери. В мыслях он уже был в Нью-Мексико, однако, когда Браун окликнул его, Джеб повернулся.
Браун замешкался.
– Пламмер доводит до вашего сведения, что служба для Нельсона, Шоу и Уилкинса закончится в ближайшее время;– Браун прокашлялся и затем добавил: – Будьте осторожны.
– Я всегда был осторожен, все эти годы, – ухмыльнулся Джеб, опять направившись к двери, затем он опять обернулся. – Однако спасибо за заботу и передайте мою благодарность Пламмеру.
Браун смотрел Джебу вслед, сознавая, что для техасской конной полиции это будет невосполнимая потеря.
ГЛАВА 4
Техас, июль 1859
Легкий ветерок покачивал золотистые стебли высокой травы, росшей вокруг небольшого возвышения. Стебли задевали подол юбки Ханны, которая стояла рядом с крошечной могилкой. Ханна хотела, чтобы и этот голый могильный холмик тоже поскорее покрылся травой, но дождей почти что не было. Эта безжизненная обнаженная земля словно насмехалась над Ханной, ей не удалось сохранить в безопасности беспомощное существо, находившееся внутри нее. Она резко опустилась на колени и провела рукой по холмику.
Ханна пыталась найти какие-либо утешительные слова, которые смогли бы успокоить ее душу, но у нее ничего не получалось. Она подозревала, что таких слов просто не существует в природе. То, что сказал ей Кэйлеб, не принесло облегчения: «Когда Бог наказывает и карает, то значит он любит и принимает этих мучеников».
Ханна думала о том, что вряд ли она в состоянии вынести такую любовь Господа.
Поднявшись на ноги, она повернулась и пошла прочь от могилки, испугавшись, что уже поздно. Она не собиралась долго здесь задерживаться. Скоро должен был вернуться Кэйлеб. Она с беспокойством посмотрела в сторону хижины. Она не хотела, чтобы он нашел ее здесь. Кэйлеб запрещал ей ходить на могилу.
На полпути к дому она увидела, что кто-то подъезжает к их хижине, и заспешила еще быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75