КАПИТАНЫ НЕ СМОТРЯТ НАЗАД
Рассказ

1
Вечер был синим. Казалось, что синий он не от сумерек, а от
прозрачного тонкого дыма, который наползал с востока. На высохших
болотах горел торф.
Борис и Юрик сидели на чердаке у широкого квадратного окна.
Валька вскарабкалась к ним.
- Пустите-ка.
Они молча подвинулись.
- Не приехал? - спросил Юрик. Он и так знал, что спрашивает
зря, но было трудно сидеть так и молчать. Он вообще не мог молчать
долго.
Валька медленно качнула головой.
- Не...
- Черти его носят! - сказал Юрик Борису.
Борис не ответил.
Воздух был пропитан запахом горящего торфа - не сильным, но
едким и каким-то тревожным. Огонь скрытно полз по торфу под тонким
слоем почвы. Еще днем путь его можно было проследить лишь по белым
змейкам дыма и редким язычкам пламени на стеблях высохшей травы. А
сейчас за поселком горели стога. Огонь подбирался к ним снизу,
изнутри. Они стояли на равном расстоянии друг от друга и загорались
через каждые три минуты. Едва затухал один, как вспыхивал следующий.
Сперва стог начинал светиться чем-то красным и зловещим, будто
внутри у него билась живая кровь, потом вырывалось пламя, и желтый
костер вырастал до неба.
Валька сидела, завернувшись в большую кофту матери, и не
двигалась. Отблески пламени разгорались в ее глазах яркими
огоньками.
- Краси-иво! - певуче сказала она.
- Шарики у тебя работают? - хмуро спросил Борис. - Там сено
горит, а она "краси-иво"... Нашла чего хорошего.
- Я и не говорю, что хорошо. Просто красиво, - спокойно сказала
Валька. - Ничего не понимаешь...
- А так не бывает, чтобы плохое и красивое! - громко вмешался
Юрик. Он почувствовал, что можно поспорить. И повторил: - Не бывает!
- Бывает, - тихо сказала Валька.
- Ну и глупо!
Спора не получилось. Но молчать Юрик не хотел. Когда молчишь,
сильнее делается тревога.
- Теперь не потушишь. Еще и лес загореться может. Или хлеб на
полях.
Борис подумал и произнес:
- Поля за насыпью. Через железную дорогу огонь не пойдет. А за
лесом воздушные патрули следят. С парашютами.
- А чего сено не вывозят? - спросил Юрик.
- Не успели, значит. И машины все на уборочной.
Снова запылал стог. Если говорить по-честному, Юрику тоже
нравилось смотреть, как они горят, но он ни за что бы не признался в
этом, раз Борис недоволен. И со злостью сказал:
- Какой-то дурак окурок бросил, вот и пошло...
- И никакой не окурок, - своим протяжным голосом заговорила
Валька. - Это все от метеорита загорелось. Мне рассказывали.
- Кто тебе рассказывал? - огрызнулся Юрик.
- Ну, Алешка рассказывал.
- Слушай ты его больше, - сказал Борис. - Он наговорит... Тоже
вот сказал сегодня: "Один часик покатаюсь". Теперь ищи ветра... Ночь
уже скоро.
- Слышь, Борь, - вкрадчиво заговорил Юрик, - он ей всякую
чепуху насочиняет, а она верит. Тогда тоже какую-то горушку в лесу
увидели говорит, что курган. И потащил ее клад искать. А нашли,
знаешь, что? Ха...
- Да ну тебя, - сказал Борис.
- А про метеорит все равно правда, - вздохнула Валька. - Вы
ничего не знаете, потому что спали, а Алешка не спал и все видел,
как звезда упала на болото, видел. А утром уже горело.
- А нам почему не сказал? - спросил Борис.
- Он только ей одной про все говорит, - невесело хихикнул Юрик.
- Невесте своей.
- Болтун несчастный! - печально сказала Валька. - Хоть бы
полечил язык свой длинный, что ли...
Борис повернулся к ней.
- Может, он этот метеорит искать поехал?
Валька встревоженно заморгала.
- Я не знаю. На велосипеде разве можно туда?
- Туда никак нельзя, - вмешался Юрик. - В торфе такие ямищи
выгорают. Бухнешься туда и в горячем пепле задохнешься.
- Брехня! - отрезал Борис.
- Если бы брехня!.. - сказал Юрик тихо и серьезно.
Еще один стог вспыхнул ярким, бездымным пламенем. Свет долетел
до чердака и выхватил из темноты ребячьи лица. Толстогубый
белобрысый Борис сидел насупившись. Круглое Юркино лицо было уже не
насмешливым, а обеспокоенным. Валька смотрела прямо перед собой и
грызла кончик тоненькой светлой косы. И вдруг побежала по Валькиной
щеке блестящая точка - слезинка.
- Еще чего! - разозлился Борис. - Пореви еще. Ладно, что матери
нет, а то бы уже на два голоса...
- А почему ее нет? - спросил Юрик, чтобы хоть что-нибудь
сказать.
- Дежурит на станции. Она всегда дежурит по пятницам.
Валька выпустила из зубов косу.
- Сегодня пятница?
- Привет! - сказал Юрик.
- Я знаю, - быстро заговорила Валька, - он на реку уехал. Ой,
что бу-удет...
- Что "бу-удет"? Почему на реку? - закипятился Юрик.
Но Борис уже вскочил. И первый спустился по лестнице.
- В какую сторону?- спросил он на ходу.
- Где обрыв. К сухой сосне, - тяжело дыша, сказала Валька. Она
еле поспевала за мальчишками.
- Всего-то километра два, - тихо проговорил Борис. - Сто раз
можно было съездить.
- Думаешь, потонул? - брякнул Юрик.
- Да помолчи! - крикнул Борис.
Улицу прошли быстро. Потянулся луг. Пересекли шоссе. Асфальт
был еще теплый.
Желтые ромашки светились в темной траве. Круг земли, очерченный
горизонтом, был уже укрыт сумерками. Небо на юго-востоке тоже стало
густо-синим, ночным. Но северо-запад оставался зеленовато-желтым, и
на светлом небе рисовалась черная сосна с голыми кривыми сучьями.
Там был обрыв над рекой.
- Зачем его туда понесло, Алешку твоего? - сквозь зубы спросил
Борис у Вальки.
- Твоего!.. Я, что ли, знаю, зачем... Он "Рахманинова"
провожать поехал.
- Кого?
- Ну, теплоход...
Борис плюнул на ходу.
- Хоть бы я что-нибудь понимал.
- У них всякие свои тайны, - забегая вперед, торопливо
заговорил Юрик. - Он ей про все рассказывает. А нам ничего.
Валька всхлипнула:
- Я, что ли, виновата?
Разве она была виновата в том, что ей, а не им все рассказывал Алешка?
Прошлым летом было не так.
Он тогда тоже все каникулы прожил у них. Мать Вальки и Бориса
была хорошей подругой Алешкиной матери - тети Гали. Она давно звала
"свою Галинку" приехать в поселок, где лес и река и совсем как на
даче, но Галинка не могла и второе лето подряд присылала вместо себя
сына.
В том году они все пошли встречать его - мама, Борис, соседский
Юрка. И она, Валька, пошла.
Он вышел из вагона, маленький, тщательно причесанный и чисто
умытый на дорогу, в аккуратном сером костюмчике и черном беретике на
затылке...
Ну и что же, что она подумала, будто Алешка красивый? Ведь
никто этого не знал.
А он через несколько дней превратился в обыкновенного
мальчишку.
1 2 3 4 5 6 7 8