Плавно, без перерывов и пауз текла его речь, успокаивала, завораживала. Журчала, как вода в древнем арыке.
Чай, заваренный в небольшом фарфоровом чайнике с бледными розами по бокам, источал действительно невероятно приятный аромат цветов, трав и еще чего-то неведомого, экзотического, прянного. Напиток просвечивал через тончайшие стенки китайского фарфора, янтарными отбликами в лучах падающего от лампы неяркого света. Сама комната оставалась в полумраке, скрадывавшем убогость стен и стеллажи с оружием.
Куда-то изчезла с преобразившегося стола первопричина всего происходящего - кобура, отделяя прошлое, железное, страшное, подводя к сиюминутному домашнему и уютному чаепитию, настраивая на неспешный и необязательный восточный разговор.
Истосковался, видать, человек, хочет поговорить, отвести душу. Что ж, можно и поговорить под чаек. Тем более, как теперь говорят, на халяву. Ведь не пустяк - оружие дарит. Наконец, хоть что-то опуститься в желудок, не избалованный последнее время деликатесами. Чай не водка - язык не развяжет. Надоест, пойдет разовор не так - встану и уйду. Всего-то делов.
Остался я, не ушел. Пили чай. Сидели. Говорили....
- Кто твои уважаемы родители, шурави? Живы ли они? - задал вопрос продавец оружия... Тогда я промолчал, не ответил, а он и не настаивал, не дождавшись ответа продолжил разговор сам. Говорил медленно и негромко, перемежая плавную восточную вязь паузами. Странное дело, но никто и ничто нам не мешало. Ярмарка, бурлившая и шуршащая голосами и шагами за фанерными стенами комнаты, казалась отрезанной напрочь. За дверь не проникало ни звука из суматошного внешнего суетного мира.
- Ты удивлен, шурави, что я говорю по русски. Но удивлен еще больше, и именно это не дает тебе покоя, что по русски я говорю правильно. Да, я потратил много времи на освоение вашего языка и, могу сказать откровенно, знаю его много лучше, чем большинство твоих земляков - простых и необразованных людей.
Круговым, легким, касательным движением он отпил маленький глоток и плавно отвел руку с пиалой.
- Я жил в твоей стране, шурави. Так уж получилось, что мои родители выросли в семьях марксистов-революционеров, в столице Афганистана, в Кабуле, и сами, когда выросли и получили образование, стали марксистами и революционерами. Я тоже рос марксистом, комсомольцем и революционером. Поэтому, когда победила революция, меня одного из первых направил Нур Мухаммед Тараки, тогдашний лидер партии и государства, в вашу страну, учиться на авиаинженера, в один из лучших вузов - в Харьковский авиационный.
Внутренний голос, твердил мне - молчи, не подавай вида, засунь свой язык поглубже в задницу, попей чай и уходи, не вдаваясь в подробности, откажись от подарка и беги отсюда неоглядываясь. Но редко мы следуем хорошим советам своего второго "Я". Чаще всего приказываем ему самому заткнуться.
Или , в лучшем случае, обещаем, да не выполняем обешанного, сожалея потом всю жизнь об нереализованных возможностях и поспешных, глупых решениях. Только малая часть людей, те кого остальные считают везунчиками и удачниками, на самом деле просто честно следует голосу то-ли природы, то-ли ангелов-хранителей.
Обычный советский человек, ушедший от Природы, отвернувшийся от Бога и не достигший Коммунизма, не слышит, не желает слышать этот тихий голос, за что получает полной мерой. Я - такой человек. Поэтому, расслабленный мирной обстановкой, теплотой янтарного чая, нежным вкусом печенья и полумраком, располагающим к откровению, размяк и раскрылся душой, как тот цветок, решивший что прилетела пчела, а оказалось - навозный жук.
- Знаю ХАИ. Я его тоже закончил, правда заочно. Да и сам из Харькова. Родился правда далеко-далеко от него, за Полярным кругом, но школу заканчивал и в училище уходил оттуда. Хороший, зеленый, спокойный и чистый город... был.
- Какое совпадение, шурави! Это ли не знак судьбы, посылаемый путникам, случайно забредшим в оазис среди знойной пустыни? Я не предлагаю тебе спиртного, но крепкий чай и спокойная беседа - основа хорошего настроения, поднятия духа, а не это ли и есть цель достигаемая с помощью алкоголя? Но в отличие от алкоголя, чай не убивает клетки мозга, не притупляет восприятие окружающего мира.
- Кто ты, шурави? Где твоя семья? - вновь спросил продавец оружия....
Не дождавшись ответа хозяин взял мою пиалу и вытряхнув остатки чая на пол, подлил свежего напитка из чайничка. Затем вздохнул и сказал.
- Моих родителей, да будем им спокойно в садах Аллаха, поймали в захолустном пригороднем кишлаке, после переворота, подлые собаки Амина. Они забили их до полусмерти, они смеялись, вбивая им в рот марксисткие идеалы вместе с обломками зубов и сгустками крови, а вдоволь натешившись, объявили приговор " революционного трибунала", поставили на колени лицом к выгребной яме и расстреляв обоих, скинули трупы в жижу.
- Я очень любил их, особенно мать. Она была такой нежной, так понимала меня. Об их последних минутах мне случайно проболтался приехавший из Афганистана на учебу в училище МВД один из тех, кто убивал. Он был пьян на вечеринке землячества, не знал кому описывает свои подвиги. Я зарезал его в темном углу Конного рынка. Его труп нашли утром. Милиция решила, что пьяного афганца убила и ограбила местная шпана. Его мертвого, действительно кто-то решился обокрасть. Было проведено расследование. Воришку поймали. Выбили показания. Некоторые из наших присутствовали на том суде. Пойманному пареньку дали высшую меру. Тем дело и закончилось. На каникулы я улетел в Кабул. Никого не найдя из семьи, поехал в Хост, к Пакистанской границе. Мне расхотелось быть авиатором. Меня перестали интересовать самолеты. Месть стала целью жизни. Сначала святая месть Амину и его подручным.
- Значит когда наши спецназовцы убрали Амина и его "правительство" ты снова пришел в Кабул?
- Нет, шурави. Обладая тем, чего небыло у большинства маджахедов знаниями вашего языка, вашей техники, ваших нравов, ваших людей, наконец, я очень пришелся ко двору в Пешаваре, в одном из учебных центров. Там "друзья-американцы" преподавали "бедным, но гордым борцам за демократию" науку запускать "Стингеры", ставить мины, владеть стрелковым оружием. Обучали старательно, показывали как пользоваться оружием наиболее эффективно, как быстро и бесшумно убивать, как правильно закладывать взрывчатку и взрывать, много чего преподавали... Сначала учился, потом учил других. Переводил с английского инструкции для подаренного оружия, с русского - захваченного в боях советского .
Он задумался, подперев сухую, точеную будто у породистого коня, голову, украшенную шрамом.
- Так вот, ты каков, парень! Враг! Душман! Дух проклятый! - Я положил на стол сверток и сжав кулаки резко поднялся из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Чай, заваренный в небольшом фарфоровом чайнике с бледными розами по бокам, источал действительно невероятно приятный аромат цветов, трав и еще чего-то неведомого, экзотического, прянного. Напиток просвечивал через тончайшие стенки китайского фарфора, янтарными отбликами в лучах падающего от лампы неяркого света. Сама комната оставалась в полумраке, скрадывавшем убогость стен и стеллажи с оружием.
Куда-то изчезла с преобразившегося стола первопричина всего происходящего - кобура, отделяя прошлое, железное, страшное, подводя к сиюминутному домашнему и уютному чаепитию, настраивая на неспешный и необязательный восточный разговор.
Истосковался, видать, человек, хочет поговорить, отвести душу. Что ж, можно и поговорить под чаек. Тем более, как теперь говорят, на халяву. Ведь не пустяк - оружие дарит. Наконец, хоть что-то опуститься в желудок, не избалованный последнее время деликатесами. Чай не водка - язык не развяжет. Надоест, пойдет разовор не так - встану и уйду. Всего-то делов.
Остался я, не ушел. Пили чай. Сидели. Говорили....
- Кто твои уважаемы родители, шурави? Живы ли они? - задал вопрос продавец оружия... Тогда я промолчал, не ответил, а он и не настаивал, не дождавшись ответа продолжил разговор сам. Говорил медленно и негромко, перемежая плавную восточную вязь паузами. Странное дело, но никто и ничто нам не мешало. Ярмарка, бурлившая и шуршащая голосами и шагами за фанерными стенами комнаты, казалась отрезанной напрочь. За дверь не проникало ни звука из суматошного внешнего суетного мира.
- Ты удивлен, шурави, что я говорю по русски. Но удивлен еще больше, и именно это не дает тебе покоя, что по русски я говорю правильно. Да, я потратил много времи на освоение вашего языка и, могу сказать откровенно, знаю его много лучше, чем большинство твоих земляков - простых и необразованных людей.
Круговым, легким, касательным движением он отпил маленький глоток и плавно отвел руку с пиалой.
- Я жил в твоей стране, шурави. Так уж получилось, что мои родители выросли в семьях марксистов-революционеров, в столице Афганистана, в Кабуле, и сами, когда выросли и получили образование, стали марксистами и революционерами. Я тоже рос марксистом, комсомольцем и революционером. Поэтому, когда победила революция, меня одного из первых направил Нур Мухаммед Тараки, тогдашний лидер партии и государства, в вашу страну, учиться на авиаинженера, в один из лучших вузов - в Харьковский авиационный.
Внутренний голос, твердил мне - молчи, не подавай вида, засунь свой язык поглубже в задницу, попей чай и уходи, не вдаваясь в подробности, откажись от подарка и беги отсюда неоглядываясь. Но редко мы следуем хорошим советам своего второго "Я". Чаще всего приказываем ему самому заткнуться.
Или , в лучшем случае, обещаем, да не выполняем обешанного, сожалея потом всю жизнь об нереализованных возможностях и поспешных, глупых решениях. Только малая часть людей, те кого остальные считают везунчиками и удачниками, на самом деле просто честно следует голосу то-ли природы, то-ли ангелов-хранителей.
Обычный советский человек, ушедший от Природы, отвернувшийся от Бога и не достигший Коммунизма, не слышит, не желает слышать этот тихий голос, за что получает полной мерой. Я - такой человек. Поэтому, расслабленный мирной обстановкой, теплотой янтарного чая, нежным вкусом печенья и полумраком, располагающим к откровению, размяк и раскрылся душой, как тот цветок, решивший что прилетела пчела, а оказалось - навозный жук.
- Знаю ХАИ. Я его тоже закончил, правда заочно. Да и сам из Харькова. Родился правда далеко-далеко от него, за Полярным кругом, но школу заканчивал и в училище уходил оттуда. Хороший, зеленый, спокойный и чистый город... был.
- Какое совпадение, шурави! Это ли не знак судьбы, посылаемый путникам, случайно забредшим в оазис среди знойной пустыни? Я не предлагаю тебе спиртного, но крепкий чай и спокойная беседа - основа хорошего настроения, поднятия духа, а не это ли и есть цель достигаемая с помощью алкоголя? Но в отличие от алкоголя, чай не убивает клетки мозга, не притупляет восприятие окружающего мира.
- Кто ты, шурави? Где твоя семья? - вновь спросил продавец оружия....
Не дождавшись ответа хозяин взял мою пиалу и вытряхнув остатки чая на пол, подлил свежего напитка из чайничка. Затем вздохнул и сказал.
- Моих родителей, да будем им спокойно в садах Аллаха, поймали в захолустном пригороднем кишлаке, после переворота, подлые собаки Амина. Они забили их до полусмерти, они смеялись, вбивая им в рот марксисткие идеалы вместе с обломками зубов и сгустками крови, а вдоволь натешившись, объявили приговор " революционного трибунала", поставили на колени лицом к выгребной яме и расстреляв обоих, скинули трупы в жижу.
- Я очень любил их, особенно мать. Она была такой нежной, так понимала меня. Об их последних минутах мне случайно проболтался приехавший из Афганистана на учебу в училище МВД один из тех, кто убивал. Он был пьян на вечеринке землячества, не знал кому описывает свои подвиги. Я зарезал его в темном углу Конного рынка. Его труп нашли утром. Милиция решила, что пьяного афганца убила и ограбила местная шпана. Его мертвого, действительно кто-то решился обокрасть. Было проведено расследование. Воришку поймали. Выбили показания. Некоторые из наших присутствовали на том суде. Пойманному пареньку дали высшую меру. Тем дело и закончилось. На каникулы я улетел в Кабул. Никого не найдя из семьи, поехал в Хост, к Пакистанской границе. Мне расхотелось быть авиатором. Меня перестали интересовать самолеты. Месть стала целью жизни. Сначала святая месть Амину и его подручным.
- Значит когда наши спецназовцы убрали Амина и его "правительство" ты снова пришел в Кабул?
- Нет, шурави. Обладая тем, чего небыло у большинства маджахедов знаниями вашего языка, вашей техники, ваших нравов, ваших людей, наконец, я очень пришелся ко двору в Пешаваре, в одном из учебных центров. Там "друзья-американцы" преподавали "бедным, но гордым борцам за демократию" науку запускать "Стингеры", ставить мины, владеть стрелковым оружием. Обучали старательно, показывали как пользоваться оружием наиболее эффективно, как быстро и бесшумно убивать, как правильно закладывать взрывчатку и взрывать, много чего преподавали... Сначала учился, потом учил других. Переводил с английского инструкции для подаренного оружия, с русского - захваченного в боях советского .
Он задумался, подперев сухую, точеную будто у породистого коня, голову, украшенную шрамом.
- Так вот, ты каков, парень! Враг! Душман! Дух проклятый! - Я положил на стол сверток и сжав кулаки резко поднялся из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73