Грейс видела, что Пилигрим заинтригован не меньше ее. Он перестал метаться и остановился, приглядываясь к движениям человека. И хотя конь часто вскидывал голову и рыл копытами землю, внимание его было приковано к Тому. Грейс медленно двинулась вдоль ограды – ее тоже одолевало любопытство – что же там делает Том. Но ей не пришлось далеко отходить: Том сам повернулся к ней лицом, закрыв спиной веревку от Пилигрима. Теперь Грейс видела, что он завязывает на веревке узлы, но зачем? На мгновение Том поднял глаза и улыбнулся ей из-под полей шляпы.
– А он любопытный малый.
Грейс взглянула на Пилигрима. Тот просто сгорал от любопытства. И как только перестал видеть руки Тома, поступил так же, как Грейс, – немного прошел вперед, надеясь отыскать лучший угол обозрения. Том, услышав топот, тоже подвинулся вперед, по-прежнему не поворачиваясь. Пилигрим немного постоял, как бы обдумывая дальнейшие действия, посмотрел на Тома и сделал еще несколько осторожных шагов. И снова Том, услышав его, отодвинулся – расстояние между ними сокращалось, но крайне медленно.
Грейс видела, что Том перестал завязывать узлы, теперь он натягивал их и перераспределял – и тут девочка вдруг поняла, что это такое. Уздечка! Она не верила своим глазам.
– Вы ее наденете?
Том хитро улыбнулся и произнес театральным шепотом:
– Только если он попросит.
Грейс была так захвачена происходящим, что потеряла представление о времени. Сколько это длилось? Десять, пятнадцать минут? Вряд ли многим больше. Как только Пилигрим приближался, Том отступал, не выдавая свой секрет и тем самым все больше разжигая его любопытство. Но каждый раз расстояние между конем и человеком сокращалось. После того как они дважды обошли по кругу манеж, Том направился к центру: теперь их разделяло не больше дюжины шагов.
Том улыбнулся Грейс – он стоял теперь вполоборота к ней, а на Пилигрима внимания не обращал. Уязвленный тем, что им пренебрегают, конь фыркнул и замотал головой. Потом сделал еще два-три шага к Тому. Грейс понимала: он ждет, что человек опять отодвинется, но на этот раз Том остался на месте. Такая перемена удивила коня – он замер, оглядываясь и словно ища, кто бы – может, Грейс? – подскажет ему, в чем тут дело. Не найдя ответа, он сделал еще шаг вперед. Затем еще – пофыркивая, вытягивая шею и стараясь понять, какая опасность может исходить от человека, и, однако же, не в силах преодолеть свое любопытство: что там у него в руках?
И наконец он почти коснулся мордой шляпы Тома – тот ощутил на шее его горячее дыхание.
Теперь Том отступил шага на два, и, хотя движение не было неожиданным, Пилигрим отпрыгнул – резво, как испуганная кошка, – и заржал. Но прочь не бросился. А увидев, что Том смотрит на него, успокоился. Теперь он мог видеть веревку. Чтобы коню было понятнее, Том держал веревку в обеих руках. Но Грейс понимала: только видеть – Пилигриму недостаточно, ему нужно еще понюхать.
Том смотрел на коня и что-то говорил. Но что – Грейс не могла разобрать: расстояние было слишком велико. Она даже закусила от напряжения губу, мысленно умоляя Пилигрима подойти ближе. Ну иди же, он не сделает тебе ничего плохого. Но коня и так подстегивало любопытство. Нерешительно, но все же увереннее, чем раньше, Пилигрим приближался к Тому и наконец уткнулся носом в веревку. А понюхав веревку, стал таким же образом исследовать руки мужчины. Том замер, предоставив Пилигриму возможность хорошенько его обнюхать.
И в этот самый момент, когда возник этот совсем еще слабый и робкий телесный контакт коня с человеком, случилась очень важная вещь. Грейс сразу это почувствовала, хотя, в чем тут дело, не сумела бы объяснить даже себе. Она вдруг поняла, что подо всем, что произошло в последние дни, подведена какая-то черта. То, что она вновь обрела мать и стала опять ездить верхом, что так свободно и уверенно чувствовала себя на празднике, – все это было прекрасно, но как-то зыбко – будто она могла в любой момент лишиться всего этого. А в этом робком доверии человеку со стороны Пилигрима было обещание надежды и света, и девочка почувствовала, как что-то сдвинулось и раскрылось в ней, и теперь уже не сомневалась – это навсегда.
Получив молчаливое разрешение, Том медленно поднес руку к шее коня. Тот вздрогнул и, казалось, оцепенел. Но это было лишь проявлением осторожности, и, убедившись, что рука, легшая ему на холку, не причинит никакой боли, Пилигрим успокоился и позволил себя гладить.
Это длилось долго. Том медленно, дюйм за дюймом, продвигался вперед и наконец ласкал уже всю шею коня. Потом то же самое проделал с другого бока, и Пилигрим разрешил ему даже коснуться гривы. Она так свалялась, что некоторые слипшиеся пряди были твердыми на ощупь, как гвозди. Затем, осторожно и неторопливо, Том надел на коня уздечку. И Пилигрим не заартачился – доверившись человеку.
…Том опасался, что Грейс подумает, что это полная и окончательная победа. На самом деле завоевания были еще очень ненадежны, а в случае с этим конем – особенно. Одна маленькая оплошность – и все снова разлетится вдребезги. По глазам Пилигрима и по нервному подергиванию его боков Том видел, как близок конь к тому, чтобы отвергнуть инициативу человека. А случись так, в следующий раз – если он будет, этот следующий раз, – работать станет еще труднее.
В течение многих дней Том готовил сегодняшний успех, занимаясь с конем по утрам, когда Грейс еще не приезжала. При ней он делал другие вещи – работал с флажком, приучал коня к броскам веревки. Но подготовка коня к узде проводилась Томом без свидетелей. Вплоть до сегодняшнего утра он не знал, добьется ли своего, есть ли на самом деле та искорка надежды, о которой он говорил Энни. А увидев, что она все-таки теплится, попытаться раздуть ее он решил в присутствии Грейс.
Тому не надо было даже глядеть на девочку, чтобы понять, какое впечатление произвела на нее эта сцена. Но она не знала, что на их пути еще будут тернии – не все пойдет гладко, без сучка и задоринки. Предстоит тяжелая работа, и у Пилигрима могут быть срывы. Но все же пока лучше помолчать, разыгрывая из себя фокусника. Не стоит портить такое прекрасное мгновение.
Том подозвал девочку, понимая, что сейчас больше всего на свете она хочет оказаться рядом с ними. Прислонив палку к ограде, Грейс пошла к ним, слегка похрамывая. Когда Грейс была почти рядом, Том попросил ее остановиться. Лучше, чтобы конь сам подошел к ней, а не она к нему: ослабив узду, Том еле заметным движением направил Пилигрима.
Грейс закусила губу, чтобы та не дрожала, и осторожно протянула к Пилигриму руки. И конь, и девочка явно испытывали сильный страх, и эта их встреча даже отдаленно не напоминала былые пылкие приветствия. Но в том, как конь обнюхал руки Грейс, а затем – лицо и волосы, Том увидел слабый отблеск того, кем они были когда-то друг для друга и, Бог даст, еще будут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99