Всякий раз после беседы с ним Жакоб ночи напролет просиживал над книгами, чтобы не отставать от друга. Интересы Жардина лежали как в гуманитарной сфере, так и в сфере естественных наук, и он мечтал найти для себя область деятельности, где эти сферы пересекались бы.
Перед Новым годом мать Бреннера пригласила Жакоба на «маленькую вечеринку». Жак предупредил, что определение «маленькая», когда его употребляла мадам Бреннер, не следовало понимать слишком буквально. И действительно, перед особняком Бреннеров выстроилась длинная вереница шикарных автомобилей, возле которых топтались шоферы в ливреях. Увидев это зрелище, Жакоб вспомнил предупреждение друга и усмехнулся.
О прибытии месье Жакоба Жардина собравшимся объявил мажордом. В зале горели канделябры, в зеркалах отражались блеск хрусталя, сияние бриллиантов на обнаженных дамских плечах. Голоса сливались в нестройный гул. Между гостями сновали официанты, разливая коллекционное вино и шампанское. Длинный стол ломился от блюд с изысканными угощениями, аранжированными с безупречным вкусом. Потом Жакоб будет вспоминать празднество по случаю наступления нового, 1930 года как ослепительный символ недолгого межвоенного благополучия старой Европы. В воздухе витало наэлектризованное напряжение, словно собравшиеся предчувствовали, что в последующие тридцать лет подобных праздников уже не будет.
Первым делом Жакоб отправился поприветствовать леди Леонору, улыбнувшуюся молодому человеку своей обычной иронической улыбкой.
– Спасибо, что заглянули ко мне на вечеринку, – сказала она по-английски.
Леди Леонора была в длинном платье из легкой золотистой ткани.
– Последний раз Жака видели где-то там, – показала она в угол зала. Жакоб с удовольствием отправился путешествовать по залу, наблюдая за людьми и обмениваясь легкими, ничего не значащими фразами со знакомыми. Из большого зала он проследовал в соседнюю гостиную, где было несколько тише. Он обежал взглядом группки гостей и обратил внимание на одну из женщин. Она рассказывала что-то нескольким знакомым, грациозно жестикулируя руками в браслетах. Жакоб подошел поближе и стал наблюдать.
Женщина была одета в длинное переливающееся искрами платье, стянутое узлом на плече и у талии. Темные волосы обрамляли лицо, поражавшее не только тонкостью черт, но и живостью ума. Особенно хороши были блестящие черные глаза. Почувствовав на себе взгляд Жакоба, женщина обернулась, и он смущенно отвернулся. Но почти сразу же снова уставился на нее. Жакоб был почти уверен, что видит перед собой ту самую загадочную незнакомку, из-за которой хрипли в спорах его друзья.
Привлекшая его внимание особа заметила, с каким интересом ее разглядывает молодой человек, кажется, она тоже узнала его. Он выделялся среди студентов профессора Клерамбо умением задавать четко сформулированные вопросы, а также вполне корректными, но довольно едкими выпадами в адрес лектора. Чуть позже молодая женщина сама подошла к Жардину.
– Итак, вы меня разоблачили, – спокойно сказала она.
Несмотря на высокомерный тон, в глазах ее плясали веселые искорки.
Жакоб молча кивнул, не очень зная, как себя вести.
– Но вы ведь меня не выдадите? – полувопросительно проговорила она, наблюдая за его реакцией.
– При всем желании не смог бы, – начал улыбаться Жакоб. – Я до сих пор не знаю, кто вы.
– Может быть, это и к лучшему, – заколебалась незнакомка.
– Не знаю, к лучшему ли, но меня такое положение не устраивает.
Теперь, когда эта женщина стояла так близко, Жакоб находил ее еще более интригующей. Они внимательно смотрели друг на друга.
В этот момент к ним подошел Жак.
– Ах, вот ты где! Мне следовало догадаться, что ты крутишься подле самой очаровательной гостьи.
– Но мы еще не представлены друг другу, – поспешно пробормотал Жакоб.
Жак хмыкнул:
– Что ж, возьму эту почетную задачу на себя. Принцесса Матильда Датская, позвольте представить вам Жакоба Жардина, моего давнего друга и временами моего лечащего врача.
Жакобу не удалось скрыть изумления. Меньше всего он ожидал, что под маской загадочной слушательницы курса психиатрии скрывается принцесса одного из королевских домов Европы. Жардин не нашелся, что сказать.
Принцесса Матильда одарила его обворожительной улыбкой:
– Кажется, ваш друг не очень рад такому знакомству, – заметила она.
– Жакоб всегда такой непредсказуемый. – Бреннер мальчишеским жестом откинул со лба густую прядь светлых волос. – Поэтому мы с ним до сих пор и дружим.
Эту фразу он прошептал с комичной серьезностью.
Принцесса наблюдала за ними обоими. Казалось, она приняла какое-то решение.
– Может быть, вы оба посетите одну из моих сред? Возможно, господин Жардин понемногу привыкнет к моему имени.
Иронично улыбнувшись, она кивнула им и присоединилась к своим знакомым.
Жакоб проводил ее долгим взглядом.
Есть люди, живущие на свете с непоколебимым убеждением, что родились не в том месте и не в ту эпоху. Принцесса Матильда де Полиньеско относилась именно к этой категории. Она была единственной наследницей знатного и богатого рода. Мать умерла через год после того, как Матильда появилась на свет. Отца крошечная девочка совершенно не интересовала, поэтому он оставил ее на попечение нянек и гувернанток, которым платил скудное жалованье, а те, в свою очередь, недовольство по этому поводу вымещали на малютке. В результате маленькая Матильда всегда чувствовала себя в родном доме чужой. Когда она отправлялась в гости к своим аристократическим родственникам, это чувство еще более усиливалось. Девочка была всегда одета хуже, чем ее сверстницы, а вскоре выяснилось, что она еще и уступает им по части образования. Матильда была умна, и эта несправедливость приводила ее в отчаяние. Она постоянно чувствовала себя одинокой и очень страдала из-за того, что никто не относился к ней с любовью.
Когда девочка научилась писать, она в стремлении оторваться от повседневной реальности начала сочинять истории и стихи, где жили персонажи, с которыми она могла бы подружиться. Маленькая Матильда очень боялась смерти – причиной тому была преждевременная кончина ее матери, и ее сказочные друзья сулили ей спасение и защиту. В двенадцать лет Матильда поняла, насколько скудны ее знания. Собрав все свое мужество, девочка обратилась к отцу с просьбой. Она хотела, чтобы он отправил ее в какую-нибудь частную школу – на это тот сразу же ответил отказом. Тогда Матильда попросила, чтобы ей позволили свободно пользоваться обширной библиотекой родительского дома и приставили к ней домашних учителей, хорошо знающих свое дело. На это отец согласился.
Весь пыл юности, весь заряд энергии, накопившейся за годы одиночества, Матильда тратила на учебу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93