Видя, что он погрузился в какие-то свои раздумья, Альгис тоже ненадолго умолк, а потом сказал, что вообще вся эта затея нужна доктору только для того, чтобы иметь возможность спокойно заниматься исследованиями.
Шувалов в науках смыслил мало, но все же не мог не удивиться он полагал, что исследования проводятся в специальных учреждениях, деньги которым выделяет государство - Есть такие исследования, - подчеркнув последнее слово и осклабившись, произнес Сломинскас, - которые не очень удобно проводить в государственных учреждениях, не имея своих средств.
Что сие означало, Альгис не пояснил, а Шувалов не стал спрашивать. Вернее, спросил, но только не о планах доктора, а о том, что конкретно им надо будет делать.
Сломинскас спокойным и деловитым тоном, точно обрисовывая план воскресного пикничка на природе с шашлыками и девками, начал излагать напарнику детали предстоявшего дела. Он, как и всегда, был точен даже в мелочах и скрупулезно объяснил бывшему сокамернику, сидя за рулем припаркованной в нескольких кварталах от того места, где тот жил, автомашины, как сделать все так, чтобы снова не оказаться там, где они познакомились.
Альгису этого не хотелось ещё больше, чем Виктору: литовец был уже не молод - выглядел гораздо старше доктора, который тоже вовсе не казался бывшему старшине молодым, - и постоянно жаловался на всякие болячки. Виктор Сергеевич с каким-то сожалением отметил, что, хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как он прощался со Сломинскасом в камере, Альгис здорово сдал, словно свобода подействовала на него как быстродействующий яд.
Шувалов не спрашивал, что связывало этих двоих, казалось бы, принадлежавших совершенно к разным социальным группам людей, да это его и не очень-то интересовало, он старался внимательно слушать то, что говорил ему бывший сокамерник. Когда тот закончил свои длинные детальные объяснения, у его напарника возник только один вопрос, об ответе на который он уже догадывался, но все-таки считал, что должен его задать. Сломинскас не колеблясь ответил, и Шувалов услышал именно то, что и ожидал. У старушки был только один шанс уцелеть - спать очень крепким сном все то время, пока грабители будут делать свое дело, освобождая её от излишних побрякушек, которые и носить-то в её возрасте даже вроде как-то и неприлично, а многочисленные внучки и племянницы и так найдут из-за чего грызть друг другу глотки, когда старая ведьма "даст дуба".
Говоря все это, Сломинскас как бы вскользь с сожалением заметил, что, по его сведениям, у старушки, несмотря на все старания её личного доктора, весьма неважно обстоят дела со сном.
Виктор Сергеевич не сомневался, что именно на него будет возложена задача усыпления старушки, если прописанные ей доктором сильнодействующие лекарства не окажут желаемого действия.
Он не раздумывал ни секунды, зная, что это его настоящий шанс, что жизнь снова, по сути дела, не оставляет ему выбора, точно так же, как три с лишним года назад, когда он, сжимая в руке смертоносный осколок стекла, стоял за спиной Башмачникова.
Шувалов никогда не был слишком алчным человеком, он умел довольствоваться немногим, но его воображение не могла не взбудоражить сумма, которая окажется в его распоряжении в том случае, если дело будет сделано чисто. Эти деньги сумеют сделать из бывшего пехотного старшины, неудачливого грабителя, убийцы, получившего кличку Мясник, уважаемого человека.
Конечно, превращение произойдет далеко не сразу, но такие деньги нельзя было даже и сравнивать с теми несчастными десятками, сотнями, тысячами и даже десятками тысяч рублей, которые ему с товарищами удавалось с большим для себя риском взять в сберкассе или в инкассаторской сумке. В сумме, которая причиталась лично ему, было ни много ни мало пять нулей, и они ровной шеренгой выстроились за шагающей впереди двойкой. Кроме этого, он понимал, что, располагая такой суммой, он спустя некоторое время сможет приобрести все дачу, машину, квартиру! Это была заманчивая перспектива, но... Слова Сломинскаса о том, что он, Шувалов, понравился нанимателю, странным образом осели в его подсознании, каким-то таинственным образом он учуял, что главное во всей этой истории для него не сами деньги, а... перспектива сотрудничества с необычным доктором. Вместе с тем бывший военный не понимал, чем и как сумеет быть полезным своему новому знакомому. Наверное, он просто чувствовал, что в этом внешне скромном и даже заурядном седовласом человеке скрывается что-то страшное, и Шувалов вполне отдавал себе отчет в том, что ему непременно хочется стать сопричастным этой силе.
Нет, не только кругленькая сумма, ждавшая его в недрах старухиного дома, повлекла Виктора Шувалова на опасное дело, он знал, а скорее чувствовал, что ставка в начинавшейся игре очень высока.
Ночь выдалась темной, несмотря на полнолуние. Уже второй день ветер гнал темные, грязноватые тучи издалека, с северо-запада, с родной для Альгиса Балтики.
План Сломинскаса был составлен безукоризненно. Они беспрепятственно проникли в дом, легко справились с немудреной сигнализацией, без труда нашли старинный сейф, и Альгис приступил к своей обычной работе. Ему понадобилось всего несколько минут для того, чтобы открыть железный ящик, помнивший, наверное, ещё благословенные царские времена. Старухины драгоценности перекочевали в принесенный грабителями специально для этой цели такой же старинный саквояж, про который Сломинскас сказал Шувалову, что он принадлежал его покойному другу. С тех пор как тот умер, Альгис всегда брал саквояж с собой на дело, а в последний раз, когда он засыпался, саквояж остался дома из-за протеревшейся до ниточек ручки. Литовец, не желавший признавать себя суеверным, все же считал, что именно из-за этого дело тогда и сорвалось.
Все было закончено, следовало уходить, но не успели напарники сделать и нескольких шагов в сторону выхода, как в проеме двери, ведущей в комнату, появилось привидение в белом саване.
В это время в сплошном облачном покрове, затянувшем небо, образовался просвет, и вся комната залилась серебряным светом, исходившим от печально взиравшей на спящие тихие предместья столицы круглолицей луны.
Привидение сжимало в вытянутой руке блестевший в падавшем из окна свете браунинг, дуло которого было направлено прямо в грудь Шувалову, который шел первым. Он остановился, заметив старуху. Их разделяло четыре или пять метров.
Сердце его неприятно замерло, когда он подумал о том, что вот из-за этой старой дуры, которая уже точно лет десять лишних коптит небо, сейчас все может сорваться. Он посмотрел старухе в глаза, они были бесстрастны и холодны, и в это время вдова коллекционера нажала на курок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88