Люси, несмотря на троекратный отказ гостя, сварилатаки ему очень неплохой кофе и сделала небольшой бутерброд с салями и зеленью, который Алексею Григорьевичу пришлось все же съесть, чтобы не обидеть радушную хозяйку. Справедливости ради он не мог не признаться себе, что бутерброд оказался вкусным.
Все это время девушка болтала без умолку, и адвокат успел узнать массу интересного обо всем на свете. Однако Люси не только без умолку трещала, она ещё и задала целый ряд вопросов. Аксельбант в свойственной ему манере отвечал и слушал очень охотно, когда он говорил, его слова звучали совершенно искренне, и любой собеседник сразу понимал, что имеет дело с честным и хорошо воспитанным господином, просто замечательным, на редкость отзывчивым человеком по имени Леша Аксельбант.
Девушка тоже охотно отвечал на вопросы гостя, но тем не менее опытный адвокат Аксельбант не мог не почувствовать, что, доведись ему спросить эту болтушку о чем-нибудь действительно важном, вряд ли ему удалось бы выудить из неё нечто достойное внимания. Она моментально увела бы разговор подальше от щекотливой темы, бросившись заваривать ему новую порцию кофе или мастерить очередной бутерброд, которые она называла на американский манер сандвичами. Аксельбант понимал, что при этом ему самому пришлось бы ещё нахваливать её кулинарные способности и выслушивать рассказы о её школьных друзьях или о бесконечных достоинствах её подруги Мариши из видеосалона, где Люси работает.
И все-таки девушка ему очень понравилась, она не могла не нравиться, потому что так и излучала обаяние. От неё исходило простое человеческое тепло, которого напрочь лишен одинокий человек, ежедневно общающийся с людьми, давным-давно живущими постоянно преступая закон.
На Люси гость тоже произвел очень хорошее впечатление. Ей случалось видеть его раньше лишь мельком, и она помнила свое первое впечатление - перед ней какой-то родственник Маркиза. Этот человек был десятью-двенадцатью годами старше Омара, чуть повыше его ростом и помассивнее, но даже лица их имели отдаленное сходство, и одевались они, словно покупали вещи в одном магазине. Да так оно, наверное, и было. Вот только глаза и руки Аксельбанта были совершенно другими, чем у Омара..
Глаза гостя казались добрыми, но иногда, лишь на долю секунды, когда он говорил или слушал что-нибудь, а слушал он очень внимательно, в глубине их вспыхивал и тут же гас холодный, очень недобрый блеск. Руки у него были мягкие, а кожа на них нежная, и ногти холеные... Не то что руки Омара, твердые, как гранит.
Люси лишь на секунду задумалась, вспомнив это его прикосновение..
Маркиз все-таки заставил себя выйти из машины и, сам не зная почему, огляделся по сторонам. Днем во дворе Васиного дома кипела работа - возводили новое здание какого-то банка и одновременно делали капитальный ремонт старого, как принято выражаться, сталинского дома, который практически строили заново, сохраняя лишь фасад. Банк возводили очень быстро, дом реконструировали несколько медленнее, работали и сегодня, но по случаю субботы закончили раньше. В сталинском доме было уже темно, и Омару казалось, что черные глазницы окон смотрят на него с необъяснимой неприязнью. Маркиза иной раз, как он сам выражался, "заносило". Виделись ему странные сны, иногда и кошмары, особенно если приходилось смотреть на руины зданий или горящую технику Началось все это, конечно же, в Афганистане...
"Брось дурака валять, парень, - сказал себе Хафизов. - Нервишки разыгрались, что ж, надо вернуться к медитации и ежедневным тренировкам. Хватит сачка давить да с Васей пьянствовать..."
Омар внезапно испытал прилив некоторой гордости: все-таки на сей раз Васе не удалось затащить его на пьянку. Маркиз не сомневался, что Коновалов направился в "Звездное" для того, чтобы заниматься делом, однако знал младший компаньон и другое - никакое дело не помешает Васе выпить. Даже джегоевский склад они штурмовали изрядно набравшись. Впрочем, для бывшего опера по триста тридцать граммов, как он же и выражается, "на рыло" почти что ничего, а для Омара - изрядная доза.
Ну не любит Маркиз водку!
Аксельбант в очередной раз бросил взгляд на большие старинные напольные часы, потом на циферблат своего золотого "Ролекса" и мельком отметил, что часы в квартире Коновалова отстают на три минуты и что он сам, Алексей Григорьевич, находится здесь уже больше двадцати минут. Как раз в этот момент адвокат услышал, что замок входной двери звякнул, открытый ключом, в коридоре раздались шаги, и через несколько секунд на пороге кабинета возник Омар.
Они поздоровались.
- Как дела? - пробормотал Хафизов.
- Все нормально, Омар, как ты? - ответил адвокат, пожимая протянутую ему руку.
- Да все в порядке, я сразу же позвонил вам, как только Люси мне сказала. Пообщался с вашим автоответчиком, - сообщил Маркиз и спросил: - Что-нибудь важное случилось?
- Нет, ничего особенного, я насчет того обвинения, что выдвинул против тебя твой сосед из-за удара бейсбольной битой, - сказал Аксельбант, почему-то очень внимательно глядя на экс-охранника хозяина (так называл сам адвокат бывшего нефтяного директора).
- Что-нибудь новое? - удивился Омар.
- Желаете кофе? - спросила Люси, выручая Маркиза, который как-то даже и забыл, что оказался в Васиной квартире в роли хозяина. - Или чего-нибудь покрепче? У нас есть французский коньяк.
- Кофе - это здорово! - кивнул Алексей Григорьевич. И когда девушка, улыбнувшись, вышла, вновь внимательно посмотрел на собеседника и сказал: Поговорить надо.
Омар и сам понимал, что такой человек, как Аксельбант, не станет приходить к Васе в квартиру в такой час, не имея на то очень веских причин. Упоминание об упорном истце-соседе Маркиза было сделано лишь для отвода глаз.
- У меня дело, которое касается не только тебя, но и твоего... э-э-э... друга, - проговорил адвокат.
- Может быть, все-таки будете коньяк? - спросила снова вошедшая в кабинет Люси.
- Давай, - с нетерпением ответил Омар, понимавший, что гостю не хочется говорить с ним в присутствии Люси, чрезмерная заботливость которой грозила смыть их обоих с лица земли девятым валом внимания и предупредительности.
Она принесла коньяк, налитый в небольшие рюмочки.
"Те самые", - подумал Омар.
...Рюмочки были действительно теми самыми.
Их Люси раскопала в залежах Васиной "антикварной лавки", отмыла, за что ей пришлось выслушивать нравоучение от Коновалова. Он отчитал её за бесполезную трату времени. И в самом-то деле, зачем рюмки, когда человечество уже изобрело стакан? А стакан, в этом капитан был абсолютно уверен, и в Африке стакан. Что можно пить из наперстков, ему лично неизвестно, следовательно, правильнее всего выкинуть это барахло на помойку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Все это время девушка болтала без умолку, и адвокат успел узнать массу интересного обо всем на свете. Однако Люси не только без умолку трещала, она ещё и задала целый ряд вопросов. Аксельбант в свойственной ему манере отвечал и слушал очень охотно, когда он говорил, его слова звучали совершенно искренне, и любой собеседник сразу понимал, что имеет дело с честным и хорошо воспитанным господином, просто замечательным, на редкость отзывчивым человеком по имени Леша Аксельбант.
Девушка тоже охотно отвечал на вопросы гостя, но тем не менее опытный адвокат Аксельбант не мог не почувствовать, что, доведись ему спросить эту болтушку о чем-нибудь действительно важном, вряд ли ему удалось бы выудить из неё нечто достойное внимания. Она моментально увела бы разговор подальше от щекотливой темы, бросившись заваривать ему новую порцию кофе или мастерить очередной бутерброд, которые она называла на американский манер сандвичами. Аксельбант понимал, что при этом ему самому пришлось бы ещё нахваливать её кулинарные способности и выслушивать рассказы о её школьных друзьях или о бесконечных достоинствах её подруги Мариши из видеосалона, где Люси работает.
И все-таки девушка ему очень понравилась, она не могла не нравиться, потому что так и излучала обаяние. От неё исходило простое человеческое тепло, которого напрочь лишен одинокий человек, ежедневно общающийся с людьми, давным-давно живущими постоянно преступая закон.
На Люси гость тоже произвел очень хорошее впечатление. Ей случалось видеть его раньше лишь мельком, и она помнила свое первое впечатление - перед ней какой-то родственник Маркиза. Этот человек был десятью-двенадцатью годами старше Омара, чуть повыше его ростом и помассивнее, но даже лица их имели отдаленное сходство, и одевались они, словно покупали вещи в одном магазине. Да так оно, наверное, и было. Вот только глаза и руки Аксельбанта были совершенно другими, чем у Омара..
Глаза гостя казались добрыми, но иногда, лишь на долю секунды, когда он говорил или слушал что-нибудь, а слушал он очень внимательно, в глубине их вспыхивал и тут же гас холодный, очень недобрый блеск. Руки у него были мягкие, а кожа на них нежная, и ногти холеные... Не то что руки Омара, твердые, как гранит.
Люси лишь на секунду задумалась, вспомнив это его прикосновение..
Маркиз все-таки заставил себя выйти из машины и, сам не зная почему, огляделся по сторонам. Днем во дворе Васиного дома кипела работа - возводили новое здание какого-то банка и одновременно делали капитальный ремонт старого, как принято выражаться, сталинского дома, который практически строили заново, сохраняя лишь фасад. Банк возводили очень быстро, дом реконструировали несколько медленнее, работали и сегодня, но по случаю субботы закончили раньше. В сталинском доме было уже темно, и Омару казалось, что черные глазницы окон смотрят на него с необъяснимой неприязнью. Маркиза иной раз, как он сам выражался, "заносило". Виделись ему странные сны, иногда и кошмары, особенно если приходилось смотреть на руины зданий или горящую технику Началось все это, конечно же, в Афганистане...
"Брось дурака валять, парень, - сказал себе Хафизов. - Нервишки разыгрались, что ж, надо вернуться к медитации и ежедневным тренировкам. Хватит сачка давить да с Васей пьянствовать..."
Омар внезапно испытал прилив некоторой гордости: все-таки на сей раз Васе не удалось затащить его на пьянку. Маркиз не сомневался, что Коновалов направился в "Звездное" для того, чтобы заниматься делом, однако знал младший компаньон и другое - никакое дело не помешает Васе выпить. Даже джегоевский склад они штурмовали изрядно набравшись. Впрочем, для бывшего опера по триста тридцать граммов, как он же и выражается, "на рыло" почти что ничего, а для Омара - изрядная доза.
Ну не любит Маркиз водку!
Аксельбант в очередной раз бросил взгляд на большие старинные напольные часы, потом на циферблат своего золотого "Ролекса" и мельком отметил, что часы в квартире Коновалова отстают на три минуты и что он сам, Алексей Григорьевич, находится здесь уже больше двадцати минут. Как раз в этот момент адвокат услышал, что замок входной двери звякнул, открытый ключом, в коридоре раздались шаги, и через несколько секунд на пороге кабинета возник Омар.
Они поздоровались.
- Как дела? - пробормотал Хафизов.
- Все нормально, Омар, как ты? - ответил адвокат, пожимая протянутую ему руку.
- Да все в порядке, я сразу же позвонил вам, как только Люси мне сказала. Пообщался с вашим автоответчиком, - сообщил Маркиз и спросил: - Что-нибудь важное случилось?
- Нет, ничего особенного, я насчет того обвинения, что выдвинул против тебя твой сосед из-за удара бейсбольной битой, - сказал Аксельбант, почему-то очень внимательно глядя на экс-охранника хозяина (так называл сам адвокат бывшего нефтяного директора).
- Что-нибудь новое? - удивился Омар.
- Желаете кофе? - спросила Люси, выручая Маркиза, который как-то даже и забыл, что оказался в Васиной квартире в роли хозяина. - Или чего-нибудь покрепче? У нас есть французский коньяк.
- Кофе - это здорово! - кивнул Алексей Григорьевич. И когда девушка, улыбнувшись, вышла, вновь внимательно посмотрел на собеседника и сказал: Поговорить надо.
Омар и сам понимал, что такой человек, как Аксельбант, не станет приходить к Васе в квартиру в такой час, не имея на то очень веских причин. Упоминание об упорном истце-соседе Маркиза было сделано лишь для отвода глаз.
- У меня дело, которое касается не только тебя, но и твоего... э-э-э... друга, - проговорил адвокат.
- Может быть, все-таки будете коньяк? - спросила снова вошедшая в кабинет Люси.
- Давай, - с нетерпением ответил Омар, понимавший, что гостю не хочется говорить с ним в присутствии Люси, чрезмерная заботливость которой грозила смыть их обоих с лица земли девятым валом внимания и предупредительности.
Она принесла коньяк, налитый в небольшие рюмочки.
"Те самые", - подумал Омар.
...Рюмочки были действительно теми самыми.
Их Люси раскопала в залежах Васиной "антикварной лавки", отмыла, за что ей пришлось выслушивать нравоучение от Коновалова. Он отчитал её за бесполезную трату времени. И в самом-то деле, зачем рюмки, когда человечество уже изобрело стакан? А стакан, в этом капитан был абсолютно уверен, и в Африке стакан. Что можно пить из наперстков, ему лично неизвестно, следовательно, правильнее всего выкинуть это барахло на помойку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88