- То-то я и вспоминаю, что Анька в «Шейхе» вообще есть-то отказалась, - заметила Мариша. - Все нормально себе что-то заказали, а она про диету твердить стала. Денис выбрал ей на свой вкус салатик. Так она к нему и не притронулась.
- Точно, - подхватила Юля. - Сказала, что после восьми вечера вообще старается ничего не есть.
- Вот ее и развезло сильней, чем остальных, - кивнула Мариша. - Все плотно перекусили, да и потом и у Марата дома - то кусок буженинки, то тарталетку с икрой за милую душу уметали. И только одна Анька пила, почти не закусывая.
- Но если она ничего не ела, сидя с нами в ресторане, то где же ее могли отравить? - удивилась Юля. - Эксперты точно указали, яд попал в организм одновременно с пищей.
- Заливная рыба и телятина с зеленым горошком, цветной капустой и свежим шпинатом, - пробормотала Мариша. - Хм, похоже, перед походом в «Шейх» у Анечки была назначена еще одна встреча. Пища-то ресторанная.
- Или у нее дома, - продолжала настаивать Юля, которой очень не хотелось расставаться с версией виновности Анькиного мужа.
- Сомнительно, чтобы Анька стала потчевать своего отставного мужа такими яствами, - пожала плечами Мариша.
- Надо проверить! - упорно твердила Юля. - Откуда мы знаем, вдруг они собрались помириться? То есть Анька собиралась, потому и принесла из ресторана вкусностей. Или она слопала эту еду непосредственно перед его приходом. Буквально за минуту.
- А он ей потом сразу же яду преподнес? И с чем? Всю еду она уже съела.
- Может быть, они решили выпить на прощание, - произнесла Юля. - Вот он ей яду в бокальчик и сыпанул.
- Ладно, - сдалась Мариша. - Чем сидеть и фантазировать, нужно наведаться к Аньке домой и проверить содержимое ее холодильника. Может быть, найдем и остатки этой самой несчастной заливной рыбы и полуфабрикаты для сложного гарнира к телятине. С кем она живет?
- Кто? Телятина? - не поняла Юля.
- Анька!
- Тогда уже «жила», - педантично поправила подругу Юля. - С мамой она жила, насколько я знаю.
И, немного помолчав, добавила:
- С мамой ее мужа, я так понимаю.
- Тогда за убийцей и ходить далеко не надо! - восхитилась Мариша. - Свекровь ее и отравила.
- Ты ничего не знаешь! - воскликнула Юля. - Свекровь у Аньки была мировая. И когда муж от Аньки гулять начал, то свекровь на сторону невестки встала. И сразу же своему сынку сказала: «Ты можешь уматывать куда угодно, а я Анечку в обиду не дам. И жить она останется вместе со мной. Она мне как дочка».
- Очень благородно, - отреагировала Мариша. - Просто чудеса.
Ты так говоришь, будто бы не веришь! - обиделась Юлька. - А я говорю все как было. Мне Анька сама рассказывала.
- Тебе-то я верю, - поспешила успокоить ее Мариша. - Не верю, что бывают такие свекрови. Уверена, эта особа просто прикидывалась любящей матерью для своей невестки.
- Ну и...
- И это только подогревает мое желание поскорей пообщаться с Анькиной свекровью, - сказала Мариша и тут же добавила со вздохом: - Впрочем, если это она невестку отравила, то никаких следов телятины мы в ее холодильнике уже не обнаружим. Она уже ее всю давно выкинула и квартиру проветрила. Чтобы, значит, даже и запаха любимой «доченьки» не осталось.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Тем не менее, несмотря на страшные Маришины подозрения, Анькина свекровь встретила подруг с заплаканными глазами. Одета она была хоть и по-домашнему, но в темные вещи, которые должны были означать траур по близкому человеку. Единственное светлое пятно в ее туалете был свеженький кухонный передничек с симпатичным кроликом - эмблемой «Плейбоя» - на груди.
- Вы уж меня простите, что я вас в таком виде встречаю, - произнесла женщина, одновременно снимая шаловливый передничек, - но я с поминальной трапезой вожусь. Надо же Анечку в последний путь как полагается проводить.
- А разве у нее нет никого ближе вас? - невольно вырвалось у Мариши.
- Куда же ближе? - тут же отозвалась Анькина свекровь. - Сиротка ведь она. Только мой сын да я. Вот и вся ее родня.
Маришу почему-то покоробила эта фраза, к тому же прозвучавшая так складно. Несмотря на красные глаза и приготовления к поминкам, Анькина свекровь доверия ей не внушила. Звали ее Домидора Ивановна. И странное имя дал ей родной отец, твердо решивший, что хоть в чем-то его дочь будет отличаться от своих сверстниц. И так как он не мог ждать, чтобы девочка подросла и проявила хоть какие-то таланты, то и нарек младенца столь странным для русского уха именем, выкопав и немного переиначив его из какой-то книги по истории средневековой Испании.
- Проходите в гостиную! - пригласила подруг Домидора Ивановна.
И она указала подругам на два неудобных, слишком уж низких кресла. Попа в них проваливалась, а колени, наоборот, задирались слишком высоко. Для менее подвижных людей, чем были подруги, такие кресла являлись настоящими ловушками. Сев в них один раз, выбраться назад было уже невозможно.
- Так и о чем вы хотели со мной поговорить? - поинтересовалась Домидора Ивановна, загнав своих гостий в эти самые кресла. - Я по телефону что-то не очень поняла.
- Мы хотели у вас спросить, а какие отношения были у Ани с ее мужем? - пытаясь принять в ужасном кресле более или менее достойное положение, произнесла Мариша.
Согласитесь, трудно беседовать и сохранять при этом достоинство, когда ваши ноги то и дело задираются выше головы.
- А в чем дело? - наблюдая, как показалось подругам, со злорадством за Маришиными мучениями, поинтересовалась Домидора Ивановна. - Почему вас всех интересует мой сын?
- Всех? - насторожилась Юля. - А кого еще? Милицию?
- Да, - не слишком охотно, но все же кивнула Анькина свекровь. - Приходят, всякие вопросы идиотские задают. Что ела да куда ходила! А я откуда знаю! Меня дома вообще не было!
- А где вы были?
- Я экскурсовод! - с достоинством пояснила девушкам Домидора Ивановна. - И я работаю. В этот раз я уезжала с трехдневной экскурсией в Новгород. Только вчера вечером вернулась. И сразу такие новости! Ужасно!
И, поднеся к лицу чистый платочек, она промокнула глаза. Подруги переглянулись. Одной только фразой Домидора Ивановна лихо расправилась со всеми подозрениями в свой адрес. Была в Новгороде с экскурсией. Небось не меньше, чем три десятка человек могут подтвердить ее алиби. Крутилась целыми днями среди людей. И не было у бедной женщины ни малейшей возможности приехать в Питер и отравить невестку.
Но это не снимало подозрений с ее сына - Семена. И Мариша, которой наконец удалось примоститься на краешке кресла таким образом, чтобы ее глаза находились на одном уровне с глазами Домидоры Ивановны, продолжила беседу.
- Мы про Семена спрашивали, потому что тревожимся за него, - лицемернейшим тоном произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88