- Только чтоб по почкам не били?
- Именно.
- Получается, вы мне угрожаете пытками, - мягко сказал Ефим. - Это нехорошо. Мы же подписали Европейскую хартию.
- Не дурачьтесь! Все это вовсе не смешно!
- Вот здесь я с вами согласен. Гестаповцы даже в комедиях не казались мне смешными.
- Что ты себе позволяешь, - заорал Дурашев. - Какие гестаповцы?
- Ну, энкавэдэшники. Один черт. Вы, кстати, перешли на "ты" и даже не заметили этого.
Но Виктор Петрович уже взял себя в руки. У этого стервеца явно есть козырь в рукаве. Кроме того, Дурашев такой тип людей хорошо знал. Они все время как на сцене. И если подобный деятель начинает играть героя, то и вести себя будет соответствующе.
- Давайте начнем сначала, - сменил тон Виктор Петрович. - Лично к вам у меня никаких претензий нет. Более того, это я отменил охоту за вами.
- Премного благодарен. Но лучше б вы ее не начинали. Тогда бы не пришлось отменять.
- Не паясничайте. У меня действительно нет к вам претензий. Черт возьми, мне нравитесь и вы, и ваш бухгалтер! Но я, приходя в этот кабинет, перестаю быть обычным человеком!
Теперь Ефим слушал внимательно. Он видел, что Дурашев говорит искренне. Может быть, даже то, что говорить не собирался.
- Я уважаю вас и ваше жизнелюбие, понимаете? Будь моя воля, я б вас наградил. И считал за честь пожать руку вам и Орлову.
- Ну, так наградите. И пожмите.
- Не могу!
- Почему?
- Потому что есть такая штука, которая называется интересами государства!
- И чем же я мешаю моему государству?
- Тем, что у вас на руках находятся данные, способные дестабилизировать обстановку в стране. Не всякая правда полезна, понимаете? Или вы будете отрицать это?
- Не буду, Виктор Петрович.
- Если эта дискета сыграет, то на выборах к власти могут прийти совсем не те, кто вам нравится. Понимаете?
- Понимаю. Но разве деятели оппозиции не занимаются тем же самым?
- Занимаются, Ефим Аркадьевич. Еще как занимаются! У меня здесь, - он показал на системный блок компьютера, - десятки таких дискеток наберется! Но знаете ли вы, что такое "электоральная депрессия"?
- Это когда кандидатура "против всех" набирает больше всех голосов?
- Именно, образованный вы мой! Теперь представьте нашу страну без идеалов, без руководства и в полном пофигизме! Весь мир содрогнется! Еще Пушкин писал про русский бунт!
- Бессмысленный и беспощадный, - кивнул головой Ефим.
- Вот именно.
- То есть вы за родину радеете?
- Без сомнения, - твердо сказал Дурашев. - Я у страны ни рубля не украл. Это я не с трибуны говорю. А в кабинете, один на один.
- А вот я, по вашим законам, наверное, украл. Потому что по вашим законам нужно заплатить налогов столько, что ничего не останется.
- Это временно.
- Нет, я не про налоги. Вы не украли, но вы и не заработали. Это я зарабатываю. Сашка Орлов зарабатывает. Мои сотрудники зарабатывают. А вы боретесь за родину. И при этом угрожаете мне, российскому гражданину, пытками. А ваши ублюдки чуть не убили семью моего друга.
- Это оправдано! - стукнул кулаком по столу Дурашев. - Есть высшие интересы! Я бы в свой дом их послал, если б это было нужно России!
- Я вам верю, Виктор Петрович. Но никогда с вами не соглашусь. Для вас родина - нечто большое и абстрактное. Причем лучше - на карте, так понятнее. А для меня родина - совсем другое. Мне, правда, тоже жалко отдавать Курилы японцам. Мне тоже хочется, чтоб родина оставалась большой. Но для меня родина это те, кого я люблю, понимаете? Я сам, кстати, тоже родина! Потому что я себя тоже люблю! И Сашка Орлов - тоже моя родина! И его жена, и его дети. Я не меньше патриот, чем вы. Просто для меня родина - конкретна. А по-вашему, получается, что пусть конкретную Сашкину жену трахнут, пусть его конкретных детей убьют, лишь бы ваша абстрактная родина процветала! Я думаю, вы ошибаетесь, Виктор Петрович. Родина-убийца людям не нужна.
- Вы закончили? - улыбнулся Дурашев. - Очень проникновенный монолог. Мне было интересно. Кстати, как по-вашему, надо было солдат-срочников в Чернобыль гонять или пусть живут? Правда, тогда вымерла бы вся Украина. Как, по-вашему?
- Солдат-срочников - не надо. Я там был. И видел, как они получали дозы, даже понять ничего не успев, не то что дело сделать. Надо посылать профессионалов, и за большие деньги. А ваша логика мне неинтересна. Сто раз слышал. Не было бы Петра Первого - не было бы Петербурга. Да был бы! Раз он нужен - все равно был бы! Только другой руководитель, более умный и менее державный, не загубил бы на этом деле столько душ! Вот и все. Просто вы, Виктор Петрович, с чего-то возомнили себя вершителем судеб. А это неправильно. Вы можете только убить меня. Родить меня вы не можете. Так что будьте осторожней, когда рулите.
- Ну, ладно. Надо диспут заканчивать. Я понимаю, вы мне оставшиеся дискеты не вернете?
- Правильно понимаете. А то еще грохнете Береславского во имя родины. А так вы на привязи.
- Не очень-то вы вежливы, молодой человек.
- В меня за последнюю неделю дважды стреляли. И я еще не вполне уверен, что больше не будут. Так что извините за тон. Нервы, понимаете ли.
- Согласен с вами. Надо убирать эмоции, обсуждая дела. Вы расскажете мне, как подстраховались с дискетами? Чтоб соблазнов не возникало.
- Расскажу.
Схема подстраховки огорчила Дурашева. Он явно не мог без риска достать "заначку" Ефима. А то, что тот не отдаст их ни при каких обстоятельствах, Виктор Петрович понимал.
- А где гарантии, что дискеты не сработают помимо вашего желания?
- Эти ребята вне политики. Им это не нужно. Наконец, дискеты подшифрованы. Сто процентов гарантии от несанкционированного срабатывания.
- А если вы, не дай бог, СПИДом заразитесь и умрете? Тоже мы виноваты будем? Мне докладывали, что вы не очень скромный человек.
- Я буду пользоваться презервативом, Виктор Петрович. А чтоб меня не убил уличный хулиган, можете организовать мне охрану. Только чтоб на глаза не попадалась.
- Все же получается плохая сделка. Я вам гарантию, а вы мне - честное слово?
- Я вам тоже гарантию. Зачем мне вас обманывать? Эта дискета - как оружие массового поражения. Пока я жив, мне ее вредно использовать. А жить я собираюсь долго. Дискета же потеряет актуальность уже через год-другой. Она каждый день будет терять актуальность, потому что воры у нас наверху, похоже, будут вечно.
- Не будут, - проворчал Дурашев. - Не дадим.
Несмотря ни на что, ему нравился этот хитрый и пронырливый рекламист. Но все же не удержался, спросил:
- Но вот станет дискета устаревшей. Не будет у тебя, как ты выразился, цепи для меня.
- Привязи, - поправил Ефим.
- Пусть - привязи. Что будешь делать?
- Ничего. Вы же меня не любите не из личных соображений, а из государственных. Если дискета состарится, то государству я буду безразличен. Да и вообще, я так далеко не загадываю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94