— Ну тогда тяжело придется. Если эти чехи уже сотню своих положили да главаря одного потеряли, не пойдут они другим путем, даже будь такая для них возможность. Только из-за того, чтобы вас удавить, не пойдут.
— Ну, спасибо, утешил. И вообще, Жор, давай забирай трупы и пленных и катись-ка в обратку, пока не стемнело.
— Не торопи меня, капитан, есть одна мысль, и, думаю, весьма дельная. Пойдем-ка к машинам, мне связь с полком нужна.
Егоров пожал плечами, и два офицера подошли к «БМП», которые были готовы к отправке в обратный путь.
— Подожди-ка меня, Валер, здесь.
Ланевский ловко взобрался в командирский люк боевой машины. Егоров закурил, ожидая бравого капитана с красивой гусарской фамилией, еще не понимая, что задумал этот опытный вояка. Минут через десять тот спрыгнул с борта.
— Ну вот, а ты говоришь – катиться.
— Ты о чем?
— О том, что на войне старый капитан может иногда принести больше пользы, чем несколько штабных генералов.
— А если понятней?
— Я связался с командиром. Сейчас три машины, одна с грузом, две в сопровождении, пойдут назад. Их встретят, перегрузят, и мои вернутся, понял?
— Не совсем.
— Объясняю еще раз. Мои машины пополнят боекомплект, подсадят экипажи и вернутся, передав твой груз. На пару-тройку дней я останусь здесь, с вами. Или ты имеешь что-то против?
— Нет, но как тебе это удалось?
— Да просто все. Мы с командиром полка в училище вместе учились, вместе в самоходы ходили, у нас подруги в одной общаге обитали. И на губе вместе сидели. Только тогда я его звал Сеня, а теперь – товарищ подполковник. Ясно? Мы как были друзьями, так ими и остались, вне службы, конечно. Объяснил ему ситуацию, а он понятливый и вообще мужик хороший. Вот и решили, что побуду я пока здесь, поддержу вас, если что.
Валера выслушал этого бесперспективного для высокого начальства, но такого нужного армии офицера, воюющего не за звания и награды, а просто выполняющего свой долг. Предлагающего разделить с тобой не праздничный стол, а тяжелейший и, возможно, последний бой. Причем делал он это обыденно, как само собой разумеющееся. И Егоров почувствовал себя неловко. Слова признательности застряли в горле.
Ланевский прекрасно понял состояние десантника.
— Не надо слов, Валер. Я отправлю машины, и пойдем с твоим начальством определяться, где мне расположиться. Бойцам придется попотеть. Если не использовать взвод как резерв, в чем я не вижу ни особого смысла, ни оперативной возможности, то машины надо укрыть в капониры, а те – еще сообразить надо…
— Об этом, Жор, не беспокойся. Сделаем как надо.
— Тогда жди на КНП, я поставлю задачу и приду туда.
Ланевский повернулся, чтобы уйти, но его остановил Егоров:
— Жор?
— Ну?
— Спасибо.
— Спасибо на хлеб не намажешь, стакан с тебя.
Егоров поспешил обрадовать Доронина. Взвод, конечно, не рота и не батарея, но четыре дополнительные пушки и пулеметы в броне – сила далеко не лишняя и в общем немалая на ограниченном пространстве. Они дождались Ланевского, который тут же потребовал обещанный стакан, и только после того, как опрокинул в себя двести граммов спирта, словно воду выпил, группа офицеров склонилась над оперативной картой района. Жора долго изучал местность, задавая вопросы.
Наконец пришли к общему решению – соорудить капониры и укрыть «БМП» непосредственно у подножия высот с четырех сторон, так чтобы одна машина контролировала «зеленку», другая – балку по всему фронту, а две оставшиеся имели целью проход в ущелье. Причем первые две машины могли перенести огонь как на проход, так и в направлении аула. В совокупности получался неплохо вооруженный и имеющий возможность круговой обороны и маневра усиленный ротный опорный пункт. Несмотря на то что боевые машины являлись, по сути, стационарными огневыми точками, они не утеряли мобильность, так что могли при необходимости использоваться и в качестве атакующей силы. Три «БМП» прибыли под вечер, и почти всю ночь личный состав занимался сооружением капониров, благо машины имели низкую посадку, что экономило и силы, и время. Работы производились под прикрытием взвода Егорова. К 4.00 «БМП» заняли позиции. И наступила тревожная тишина. А в 4.15 раздались первые раскаты далекого грома, и по мере их усиления стало понятно, что с гор надвигается приличная гроза. Для обороняющихся она никакой угрозы не представляла, а вот воспользуются ли боевики преимуществами дождя, если таковой, конечно, начнется, было неясно.

* * *
Гроза приближалась быстро. Измотанный личный состав частью был отправлен на отдых, частью обеспечивал непосредственное охранение. Начался дождь. Ослепительные вспышки молний, сопровождаемые оглушительными раскатами грома, бесновались прямо над позициями.
Николай находился в своем окопе. Ему и Косте досталась предутренняя смена. Укутавшись в плащ-палатки, друзья несли боевое дежурство. После очередной ярко-белой вспышки и пушечного громового удара Колян невольно присел. Он с детства боялся грозы, но не хотел, чтобы напарник, внешне спокойно реагирующий на буйство природы, заметил это.
— Вот бьет, как из гаубицы. У нас таких гроз не бывает.
— Страшно?
— Да ладно. Говорю – просто у нас дома таких нет, а здесь, в горах, будто эти молнии не в небе, как положено, а среди скал мечутся. Захерачит какая сюда, и кранты, в момент испепелит. Слушай, Кость? Может, каски снять?
— Чтобы промокнуть?
— Промокнуть? Да хрен с ним. Промокнуть. Они ведь железные, а молния, она перво-наперво в железо бьет.
— Ты что, серьезно?
— Серьезно.
— Ну снимай, если хочешь.
— А ты?
— Я не дурак.
— Ты на че намекаешь?
— Коль! Осматривай лучше сектор. Погода как раз чтобы незаметно подобраться к высотам.
— За дурака ответишь, понял? Умник тоже. А насчет сектора… Какая блядь сейчас полезет?
— Рассказал бы чего. Из жизни своей деревенской.
— Ладно, уговорил. Помнишь, когда окопы эти рыли, я тебе про колорадского жука рассказывал?
— Как раком по полю ползал?
— Точно. Так вот, хочешь историю про то, как два идиота этого жука травили?
— Давай.
— Было это в прошлом году. Я тебе про Тихонка рассказывал? Вот. Раз отправляет его мать поле картофельное опылить. Заразу в бутылке купила и командирует Тихона. Тот, понятно, за мной заходит. Одному-то ему несподручно. И насос качать, и опрыскивать. А мне идти неохота, ну начинаю мозги полоскать. Спина, мол, болит или еще что-то, не помню, но не хотел идти. Он видит такое дело, говорит: «У меня баклашка чемиргезу есть, выпьем, мол, после работы, а то и на ночь останемся – порыбачим», там пруды кругом. Я прикинул – согласился. Че, думаю, дома сидеть? Короче, своих предупредил, и почапали мы. Удочки еще взяли. Я ведро с разными там причиндалами несу, Тихонок – насос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65