Это как раз на руку Куделину. А так, может, жизнь по-новому пойдет. Что я, не вижу, как плохо тебе? И, как друг, обязан помочь. Один из вариантов помощи – предложение познакомить тебя с Катей. Это же ни к чему не обязывает? Сложится – хорошо. Будет кому дома тебя ждать. Семью обретешь, жизнь наладится. Нет? Ну на нет и суда нет.
— Ты считаешь, я нуждаюсь в опеке?
— Да не в опеке, дуролом. Я же сказал, в поддержке. А это разные вещи. Ну что? Пошли к Катюше?
— Может, завтра, Володь?
— Завтра я в наряд заступаю, дружок, а один ты не пойдешь. Так что давай двигай телом.
Друзья вышли из казармы и через плац, мимо штаба части, направились к КПП.
После прохождения медицинской комиссии и веселой помывки в бане новобранцев привели в казарму. Команда, с которой прибыл Костя, окончательно формировала роту по наличию личного состава. Там, в подразделении, молодому пополнению выдали военную форму и предметы армейской атрибутики, которые следовало пришить и подшить. Это весьма нудное для новичка занятие проходило под пристальным контролем старшины. Погоны, шевроны, подворотнички следовало разместить и закрепить на обмундировании в строгом порядке, что мало кому удавалось сделать с первого раза. Обстановка царила нервная. Колян, пришив на совесть погон, надел китель, посмотрел на себя в зеркало бытовки и матернулся:
— Во, блин! Ровно ведь шил, а он завалился назад. Опять отрывать, мать его! Может, нагрузить кого? Посноровистей?
Но вокруг такие же злые лица с исколотыми пальцами. Колян тяжело вздохнул, в сердцах срывая неудачно пришитый погон. Тот не хотел отрываться, что еще больше взбесило Николая:
— Ну не гадство, в натуре? Что ж это такое?
Косте тоже с изрядным трудом удавалось справляться с делом. Николай подвалил к тому. Присел рядом.
— Че, Кость, получается?
— Никак не могу подворотничок пришить, мать его. То вверх задирается, то по краям неровно. Одуреть можно.
— А погоны пришил?
— Да вроде.
— Да? А у меня не получается. Во, смотри, ноготь сломал. Раз пять пришивал, все без толку. Поможешь, Кость?
— Сейчас, Коль, справлюсь с подворотничком – помогу.
— Молодчик! А то я так до дембеля буду с ним долбиться.
Он успокоился и постепенно начал развлекать Костю своими байками.
Канитель с формой продолжалась до ужина, после которого старшина объявил о личном свободном времени. Колян подкатил было к Косте – в очередной раз пожаловаться на судьбу, но тот попросил отстать.
— Коль, я письмо буду писать.
— Че, сразу, в первый день письмо?
— И что в этом удивительного?
— Кому писать-то собираешься, предкам?
— Невесте.
— Невесте? Ну-ну, пиши. Будет она тебя два года ждать, раскатал губу. Мне, что ли, тоже написать домой? А ну его на фиг, не хочу. Пойду пошатаюсь, может земляков из старослужащих где надыбаю.
* * *
Доронин с Чирковым, миновав КПП, направились к коммерческой палатке. Еще издали они увидели кучку молодых парней и стоящую на обочине «девятку». Двое, нагнувшись, что-то говорили в окошко. По мере приближения все отчетливее слышался мат. Поведение парней было, мягко говоря, вызывающим.
— Смотри, Сань, никак конкуренты?
— Или отморозки. Шпана весь поселок заполонила, откуда только берутся?
— Отсюда, из поселка, и берутся, но, по-моему, ведут они себя хамски.
Подойдя к палатке, друзья услышали:
— Тебе че, дура, не ясно? Гони бобы, сука ржавая. Или тебя для начала на каркалык посадить?
— Эй, ребята, – обратился к ним как можно дружелюбней Володя, – ну что это такое? Разве можно так хамить девушке? Чему вас в школе учили? Или вы, убогие, и в школу-то не ходили?
— Че-е? Ты че там вякнул, шакал облезлый?
Один, самый крупный, подняв свою наголо обритую голову, пошел на офицеров.
— Че хочешь, петух? – настроен он был воинственно.
— Сань? Это он мне? – играючи спросил Доронина Чирков.
— Тебе, тебе, козлина! – отвечал бритоголовый.
— Напрасно, парень, ты так выражаешься. За слова отвечать надо.
— Перед тобой, что ли? – Детина подошел вплотную, набычился. – Ну че, фуцены? Сами свалите? Или… – Парень не договорил, молниеносно сбитый с ног резким, почти без замаха ударом Володи.
Не обращая внимания на поверженного, Чирков двинулся на оставшихся троих, ошарашенных тем, как внезапно был выведен из строя их, судя по всему, предводитель.
— Ну что, братва? Кто на очереди? Ты, вафельник? – он обратился к стоящему возле окошка.
Парень явно насмотрелся видеобоевиков и с головой особо не дружил, раз решился дернуться на Чиркова. Володя, уклонясь от движения ноги, присел и врезал нападавшему кулаком в промежность. Тот издал глухой звук и медленно, вращая выпученными от боли глазами, завалился на бок. Двое оставшихся рванули в разные стороны. Потеряв, видимо, ориентацию, один из них бежал прямо на Доронина, которому было достаточно выставить руку, чтобы поймать бегущего на противоходе. В результате и третий оказался на земле. Володя обвел взглядом поле боя, удовлетворенно сказал:
— Чисто сработано. Тебя не задели, Сань?
— Смеешься?
Парни по одному начали подниматься. Володя подошел к ним:
— Слушайте и запоминайте, обмылки, если вы хоть раз еще здесь появитесь и не дай бог заденете девушку из палатки, я вам, недоумкам, сделаю плохо. Всем до единого. А сегодня, считайте, вам повезло. А ну слиняли отсюда. Мухой!
Те, сбиваясь в кучу, втиснулись в «девятку», и машина, с пробуксовкой, быстро скрылась в первом же переулке.
Из палатки доносился приглушенный звук плача. Володя нагнулся к окошку.
— Катюш? Что с тобой? Ну-у! Это ты зря, из-за каких-то балбесов так расстраиваться?
— К черту эту работу, всякий сопляк будет оскорблять как хочет. Ухожу я отсюда, пусть лучше голодать буду, чем терпеть такое. Что же с людьми происходит? Почему облик свой человеческий теряют? – всхлипывала Катя, готовя палатку к закрытию.
Чирков подошел к Доронину.
— Видишь, как расстроилась? Ее надо успокоить, я – домой, а ты, Сань, впрягайся провожать Катюшу. Иначе нельзя.
— Подожди, Володь… – попытался остановить друга Доронин, но тот только махнул рукой, дескать, все решено. И ушел.
Александр вздохнул, закурил и стал прохаживаться по тротуару, дожидаясь выхода девушки. Ей понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы закрыть комок. Доронин подошел, когда она клала ключ в сумочку.
— Извините, Катя, но действительно будет лучше, если я провожу вас. И вам, и мне будет спокойней.
Девушка внимательно посмотрела на Александра.
— Саша, вы с другом – хорошие люди, и я благодарна вам. В этом поселке, к сожалению, мало кто мог бы так поступить, но все же хочу сказать… Если вы от скуки или по еще какой причине решили развлечься со мной, закрутить легкий роман, то лучше остановитесь сразу. Ничего у вас не выйдет. Несмотря на свою молодость, я уже была замужем, у меня растет дочь, растет без отца, который предал и ее и меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Ты считаешь, я нуждаюсь в опеке?
— Да не в опеке, дуролом. Я же сказал, в поддержке. А это разные вещи. Ну что? Пошли к Катюше?
— Может, завтра, Володь?
— Завтра я в наряд заступаю, дружок, а один ты не пойдешь. Так что давай двигай телом.
Друзья вышли из казармы и через плац, мимо штаба части, направились к КПП.
После прохождения медицинской комиссии и веселой помывки в бане новобранцев привели в казарму. Команда, с которой прибыл Костя, окончательно формировала роту по наличию личного состава. Там, в подразделении, молодому пополнению выдали военную форму и предметы армейской атрибутики, которые следовало пришить и подшить. Это весьма нудное для новичка занятие проходило под пристальным контролем старшины. Погоны, шевроны, подворотнички следовало разместить и закрепить на обмундировании в строгом порядке, что мало кому удавалось сделать с первого раза. Обстановка царила нервная. Колян, пришив на совесть погон, надел китель, посмотрел на себя в зеркало бытовки и матернулся:
— Во, блин! Ровно ведь шил, а он завалился назад. Опять отрывать, мать его! Может, нагрузить кого? Посноровистей?
Но вокруг такие же злые лица с исколотыми пальцами. Колян тяжело вздохнул, в сердцах срывая неудачно пришитый погон. Тот не хотел отрываться, что еще больше взбесило Николая:
— Ну не гадство, в натуре? Что ж это такое?
Косте тоже с изрядным трудом удавалось справляться с делом. Николай подвалил к тому. Присел рядом.
— Че, Кость, получается?
— Никак не могу подворотничок пришить, мать его. То вверх задирается, то по краям неровно. Одуреть можно.
— А погоны пришил?
— Да вроде.
— Да? А у меня не получается. Во, смотри, ноготь сломал. Раз пять пришивал, все без толку. Поможешь, Кость?
— Сейчас, Коль, справлюсь с подворотничком – помогу.
— Молодчик! А то я так до дембеля буду с ним долбиться.
Он успокоился и постепенно начал развлекать Костю своими байками.
Канитель с формой продолжалась до ужина, после которого старшина объявил о личном свободном времени. Колян подкатил было к Косте – в очередной раз пожаловаться на судьбу, но тот попросил отстать.
— Коль, я письмо буду писать.
— Че, сразу, в первый день письмо?
— И что в этом удивительного?
— Кому писать-то собираешься, предкам?
— Невесте.
— Невесте? Ну-ну, пиши. Будет она тебя два года ждать, раскатал губу. Мне, что ли, тоже написать домой? А ну его на фиг, не хочу. Пойду пошатаюсь, может земляков из старослужащих где надыбаю.
* * *
Доронин с Чирковым, миновав КПП, направились к коммерческой палатке. Еще издали они увидели кучку молодых парней и стоящую на обочине «девятку». Двое, нагнувшись, что-то говорили в окошко. По мере приближения все отчетливее слышался мат. Поведение парней было, мягко говоря, вызывающим.
— Смотри, Сань, никак конкуренты?
— Или отморозки. Шпана весь поселок заполонила, откуда только берутся?
— Отсюда, из поселка, и берутся, но, по-моему, ведут они себя хамски.
Подойдя к палатке, друзья услышали:
— Тебе че, дура, не ясно? Гони бобы, сука ржавая. Или тебя для начала на каркалык посадить?
— Эй, ребята, – обратился к ним как можно дружелюбней Володя, – ну что это такое? Разве можно так хамить девушке? Чему вас в школе учили? Или вы, убогие, и в школу-то не ходили?
— Че-е? Ты че там вякнул, шакал облезлый?
Один, самый крупный, подняв свою наголо обритую голову, пошел на офицеров.
— Че хочешь, петух? – настроен он был воинственно.
— Сань? Это он мне? – играючи спросил Доронина Чирков.
— Тебе, тебе, козлина! – отвечал бритоголовый.
— Напрасно, парень, ты так выражаешься. За слова отвечать надо.
— Перед тобой, что ли? – Детина подошел вплотную, набычился. – Ну че, фуцены? Сами свалите? Или… – Парень не договорил, молниеносно сбитый с ног резким, почти без замаха ударом Володи.
Не обращая внимания на поверженного, Чирков двинулся на оставшихся троих, ошарашенных тем, как внезапно был выведен из строя их, судя по всему, предводитель.
— Ну что, братва? Кто на очереди? Ты, вафельник? – он обратился к стоящему возле окошка.
Парень явно насмотрелся видеобоевиков и с головой особо не дружил, раз решился дернуться на Чиркова. Володя, уклонясь от движения ноги, присел и врезал нападавшему кулаком в промежность. Тот издал глухой звук и медленно, вращая выпученными от боли глазами, завалился на бок. Двое оставшихся рванули в разные стороны. Потеряв, видимо, ориентацию, один из них бежал прямо на Доронина, которому было достаточно выставить руку, чтобы поймать бегущего на противоходе. В результате и третий оказался на земле. Володя обвел взглядом поле боя, удовлетворенно сказал:
— Чисто сработано. Тебя не задели, Сань?
— Смеешься?
Парни по одному начали подниматься. Володя подошел к ним:
— Слушайте и запоминайте, обмылки, если вы хоть раз еще здесь появитесь и не дай бог заденете девушку из палатки, я вам, недоумкам, сделаю плохо. Всем до единого. А сегодня, считайте, вам повезло. А ну слиняли отсюда. Мухой!
Те, сбиваясь в кучу, втиснулись в «девятку», и машина, с пробуксовкой, быстро скрылась в первом же переулке.
Из палатки доносился приглушенный звук плача. Володя нагнулся к окошку.
— Катюш? Что с тобой? Ну-у! Это ты зря, из-за каких-то балбесов так расстраиваться?
— К черту эту работу, всякий сопляк будет оскорблять как хочет. Ухожу я отсюда, пусть лучше голодать буду, чем терпеть такое. Что же с людьми происходит? Почему облик свой человеческий теряют? – всхлипывала Катя, готовя палатку к закрытию.
Чирков подошел к Доронину.
— Видишь, как расстроилась? Ее надо успокоить, я – домой, а ты, Сань, впрягайся провожать Катюшу. Иначе нельзя.
— Подожди, Володь… – попытался остановить друга Доронин, но тот только махнул рукой, дескать, все решено. И ушел.
Александр вздохнул, закурил и стал прохаживаться по тротуару, дожидаясь выхода девушки. Ей понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы закрыть комок. Доронин подошел, когда она клала ключ в сумочку.
— Извините, Катя, но действительно будет лучше, если я провожу вас. И вам, и мне будет спокойней.
Девушка внимательно посмотрела на Александра.
— Саша, вы с другом – хорошие люди, и я благодарна вам. В этом поселке, к сожалению, мало кто мог бы так поступить, но все же хочу сказать… Если вы от скуки или по еще какой причине решили развлечься со мной, закрутить легкий роман, то лучше остановитесь сразу. Ничего у вас не выйдет. Несмотря на свою молодость, я уже была замужем, у меня растет дочь, растет без отца, который предал и ее и меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65