- Неужели ты хоть на секунду решил, что сможешь избежать возмездия?
- Да. Когда от тебя не будет известий, твои шпионы, конечно, появятся и узнают, что произошло. Они не найдут тебя. Они услышат о пиратском рейде, во время которого ты, вероятно, погибла; выяснят, что Патруль тут ни при чем, насколько можно судить по путаным рассказам местных жителей, просто набег вождя из каменного века, который прослышал, что Ютландия переживает трудные времена, увидел в этом свой шанс, и ему так повезло, что шальные стрелы сразили тебя и Ху прежде, чем вы успели прогнать его банду. Более того, твои преемники решат, что с этой эпохой и связываться не стоит. Есть много дел в других местах и других временах; нас оставят в покое.
Некоторое время Сторм стояла молча.
- Ты проницателен, Малькольм, - сказала она наконец. - Каким героем мог бы ты стать для нас.
- Меня это не интересует, - ответил Локридж безжизненным голосом.
Сторм разглаживала свою одежду, пока она не стала плотно облегать ее тело.
- А что ты сделаешь со мной? - прошептала она.
- Не знаю, - сказал он, чувствуя себя несчастным. - Пока ты жива, ты представляешь смертельную опасность. Но я… я не могу причинить тебе вреда. Я так благодарен, что тебе удалось выжить в этом… - Локридж часто заморгал глазами. - Возможно, мы сможем спрятать тебя где-нибудь, - закончил он хриплым голосом. - С почетом.
Сторм улыбнулась.
- Ты придешь повидаться со мной?
- Лучше не стоит.
- Придешь. Тогда мы сможем поговорить. - Она отодвинула в сторону меч Пастуха, сына Аури, подошла к Локриджу и еще раз поцеловала его.
- До свиданья, Рысь.
- Уведите ее! - рявкнул он. - Свяжите. Но будьте осторожны: ей нельзя причинять вреда.
- Где держать ее, отец? - спросил Стрела.
Локридж сделал несколько шагов вперед, выйдя на площадь перед Длинным Домом. Лежащее у него ног мертвое тело Ху казалось съежившимся.
- Там, - решил он. - В ее собственном жилище. Поставьте снаружи охрану. Уберите мертвых и сделайте что можно для раненых.
Он провожал ее взглядом, пока она вместе со стражниками не скрылась в дверном проеме.
Гром битвы отдавался в нем так же, как и биение его сердца. Внезапно он почувствовал, что не может больше оставаться на месте, и побежал по деревне, громко крича:
- Люди Авильдаро! Морской народ! Мы пришли, чтобы освободить вас! Колдунья пала. На лугу идет битва за вас. Неужели вы сами будете валяться и не нанесете ни одного удара? Выходите, если среди вас есть мужчины!
И они вышли - семья за семьей: охотники, рыбаки, рыцари моря; с оружием в руках они столпились вокруг пришедшего избавителя. Локридж позвал своих сыновей, чтобы они тоже присоединились. Отряд в пятьдесят человек прошел через священную рощу и обрушился на ряды людей Боевого Топора.
И разбил их.
Когда осколки последней колесницы валялись на земле и последнего ютоаза отогнали на пустошь, Локридж приказал привести к нему всех пленных. В основном это были женщины и дети, переживавшие крушение всех своих надежд. Но Уитукар остался жив. Руки его были связаны за спиной; он узнал Локриджа и проигнорировал его.
В гаснущий костер подбрасывали топливо, пока языки пламени не заплясали в промозглой мгле так же дико, как отплясывали люди Тенил Оругарэй. Локридж посмотрел на представшую перед ним картину страдания и сказал как можно мягче:
- Вам больше не причинят горя. Завтра вы сможете уйти. Это наша земля, а не ваша. Но один из наших людей отправится с вами, чтобы говорить о мире. Земля широка; нам известны незаселенные местности, которыми вы можете воспользоваться. В середине зимы вожди племен будут здесь держать совет, на котором мы будем искать пути удовлетворения наших общих нужд. Уитукар, я надеюсь, что ты будешь среди них.
Ютоаз упал на колени.
- Господин, - сказал он, - я не знаю, какая странность приключилась с тобой этой ночью. Но мы по-прежнему названые братья, ты и я. Если ты не против.
Локридж поднял его.
- Развяжите. Он наш друг.
Глядя на своих людей, он, Рысь, знал, что труд его не завершен. Вестхейвен построен на надежной основе. В следующие двадцать-тридцать лет - сколько ему будет отпущено - он должен создать аналогичный союз в Дании.
Если бы Сторм…
К нему стремительно подбежал человек и бухнулся ничком на землю.
- Мы не знали! Мы не знали! Мы услышали шум слишком поздно! - причитал он.
Словно пальцы, сжимающиеся в кулак, сомкнулась вокруг Локриджа ночь. Он кликнул факельщиков и бежал всю дорогу до Длинного Дома.
Она лежала в безжалостном свете шаров. Ее красота увяла: нельзя умереть от удушья без того, чтобы не почернела кожа, не высунулся между зубов распухший язык, не вылезли из орбит глаза. Но что-то прежнее оставалось - в блестящих волосах и точеных чертах лица, в теле, боровшемся до конца, и связанных руках, когда-то обнимавших его.
Поперек нее лежал труп Брэнна.
"Я забыл о нем, - подумал Локридж. - Я не мог вынести этого воспоминания. Значит, он прошел сквозь занавес, уже почти во власти смерти, - и увидел ее, свою мучительницу, беззащитной…
Сторм, о моя Сторм!"
Люди Моря стояли в полной тишине, пока их господин плакал.
Локридж велел принести дров. Он сам проводил ее в последний путь: в ногах уложил ее верного помощника и одновременно заклятого врага и от факела поджег Длинный Дом. С громким треском высоко в небо взметнулось пламя, и стало светло, как днем. «Мы построим здесь святилище, - подумал он, - для поклонения Той, которую когда-нибудь назовут Марией».
А у него самого было лишь одно место, куда он мог пойти. В одиночестве он вернулся на судно.
Руки Аури обняли его. Ближе к восходу солнца он обрел успокоение.
И возблагодарил Господа или судьбу - как бы их ни назвать - за помощь.
Наступал бронзовый век - новый век. То, что Локридж видел в своей прошлой, но еще не начавшейся жизни, давало основания верить, что это будет богатая, мирная и счастливая эпоха; возможно, самая счастливая из всех тех, которые человечеству предстоит пережить до наступления того отдаленного будущего, в которое он мельком заглянул. Потому что сохранившиеся и обнаруженные впоследствии реликвии никак не свидетельствовали о сожжениях, убийствах или рабстве. Скорее, золотая Колесница Солнца из Трундхольма и рога, чьи изгибы напоминали Ее змей, говорили за то, что северные народы объединились. Широко и далеко будут простираться маршруты их путешествий: ноги датчан будут ступать по улицам Кносса, моряки будут отправляться из Англии в Аравию. Кто-то может даже достичь Америки, где индейцам предстоит рассказывать о мудром и добром боге и богине по имени Перо Цветка. Но большинство вернется. Ибо где еще жизнь может быть так хороша, как в первой в мире земле, одновременно могучей и свободной?
В конце концов она придет в упадок - перед жестоким веком железа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64