Он услышал звук, похожий на всхлипывание, махнул рукой и пошел. Она
постояла и последовала за ним на расстоянии вытянутой руки. Они
приближались к дальнему концу лагеря.
Солнце уже садилось за лес на западе. Над темной стеной деревьев
золотились облака. Ветерок приносил запахи весенних трав. Молодая зелень,
в которой мелькали золотые шары одуванчиков, лежала под ногами. Хотя
остров был мал, вскоре они уже перестали слышать шум лагеря, крики людей.
Тишина давила на Халдора.
- Бриджит, кто ты?
- Что? - переспросила Бриджит, которую вопрос оторвал от ее дум.
Он посмотрел на нее. Красивая. Если стереть с лица постное выражение,
заставить улыбнуться, то никто не мог бы пожелать себе более красивой
женщины. Но вряд ли когда-нибудь она улыбнется ему.
- Я тебе очень благодарен, - с трудом выговорил он. - Ранульф, мой
последний сын, жив.
Глядя в пространство, она сказала ровным голосом:
- Разве у тебя нет жены дома?
- Есть. Но моя Унн уже не принесет мне детей. А кроме того... - Он
стиснул зубы. Почему он должен исповедоваться перед рабыней?
Она не похожа на рабыню. Конечно, кнут и голод могли бы поставить ее
на колени. Но Халдор не хотел этого.
Он сглотнул комок в горле и снова заговорил:
- Я в долгу перед тобой. И я всегда плачу свои долги. Чего ты хочешь?
Она остановилась. Медленно, вся дрожа, она повернулась к нему. Он
тоже остановился и услышал ее шепот:
- Свободу!
Халдор кивнул:
- Если Ранульф выживет, ты получишь свободу. А если он не будет
калекой, я тебе щедро заплачу.
- Это... это в руках Господа... не в моих, - пробормотала она.
- Тогда проси своего Бога, - лукаво добавил Халдор. - Но конечно, для
того чтобы заслужить свободу, тебе нельзя голодать. - Он заметил, что ее
решимость поколебалась.
Он погладил свою бороду, размышляя вслух:
- Может, не стоит оставлять его одного в келье? Я прикажу установить
поблизости свой шатер из промасленного холста. В нем можно укрыться от
ваших ирландских дождей.
Она напряглась. Халдор пошел вперед, и девушка бросилась за ним.
- Ты должна понять меня. Я уверен, ты делаешь все возможное, для
Ранульфа. И если он умрет, я буду добрым и милостивым хозяином для тебя.
Но если... будем честными, каким-то чудом... он вдруг выздоровеет, я
отпущу тебя. Но ты осталась без крова. Уходя, мы оставим за собой
разоренную страну. За нами придут другие - грабить и убивать. Тебя ждет
нелегкая жизнь, Бриджит. Я могу предложить куда более приятную.
Она взглянула на Халдора.
- Да... Вы предадите здесь все мечу и огню и уйдете, чтобы вернуться,
когда мы восстанем из пепла, наживем богатство.
- Я стал викингом не по зову души. Я всю жизнь торговал. Как бы иначе
я изучил ваш язык?
- Тогда почему же ты здесь?
- Так получилось, - сказал он и подивился тому, с какой готовностью
рассказывает о своей жизни. - Мой отец был вольным землепашцем в
Трандхейме. - Он вспомнил чудесные морские дали, дремлющие острова, лодки,
пляшущие на волнах, крепкие деревянные дома Нидароса, холмы, заросшие
лесами, фермы, дом... - Я был третьим сыном в семье и не мог рассчитывать
на наследство. Я стал охотником и часто ходил на кораблях к финнам. Там мы
били лесного и морского зверя. Я был довольно удачлив и вскоре купил ферму
и два корабля. Не такие узкие, драккары, - он пренебрежительно махнул в
сторону гавани, - а добрые пузатые торговые корабли. Затем мой отец
заболел и умер. Средний брат ушел к русам с товарами, купленными в долг, и
пропал. Все это пришлось оплачивать мне. Старший брат, Торстейн, горячая
голова, мало занимался хозяйством. Он с большей охотой ходил с викингами.
Повздорил с соседом. Дело дошло до драки, суд признал его зачинщиком.
Пришлось раскошелиться. Конечно, я помог ему выкрутиться. А ведь у меня
две дочери на выданье. И вот я собрал отряд для набега на Ирландию. Мне
нужно поправить свои дела. Теперь я уже собрал столько добычи, что снова
смогу стать на ноги. Но эти набеги стоили мне жизни старшего сына, а
теперь и Ранульф вряд ли останется жив. А если он умрет, то для чего все
это?
Он подумал, что сказал слишком много, и резко замолчал. Они уже
достигли южной оконечности острова. Между ними и берегом реки простиралась
гладь воды. Она что-то шептала, нежась в лучах заходящего солнца. Воздух
уже становился свежим и сырым.
Бриджит перекрестилась и прошептала молитву. Затем она с вызовом
спросила его:
- Если быть грабителем так выгодно, так почему же ты не станешь им?
Почему ты стремишься торговать?
Он удивился, но ответил:
- Почему? Можно, конечно, отправиться в набег, если нужда погонит. Но
что за удовольствие причинять горе людям, которые не сделали тебе ничего
плохого? Мне нравится бывать в разных странах, беседовать с людьми.
Грабителю это недоступно.
Бриджит бросила на него любопытный взгляд:
- Почему бы тебе не перейти в христианство?
- Нет. Я не предам Тора. Мы всегда заодно - я и Рыжебородый.
- Твой демон может гордиться тобой, - вспыхнула она и тихо добавила:
- Но я буду молиться за твоего сына.
Халдор пожал плечами:
- Да. Так ты можешь заслужить свободу. Если умилостивишь твоего бога.
- Рот его искривился. - Но не забывай, что ты должна есть. А может, ты
ведьма, Бриджит? Я хотел расспросить тебя, а вместо этого выложил свою
историю. Теперь твой черед. Скажи, кто ты, и я подумаю, что предложить
тебе.
Успокоившись, она кивнула. Солнце превратило ее волосы в
расплавленную бронзу. Она смотрела на воду, цветом напоминавшую янтарь.
Помолчав, она заговорила мягко и медленно:
- Моя жизнь мало отличалась от твоей. Отец мой, Конейль Мак-Нейл,
правил селением, которое вы сожгли. Мать моя была рабыней, но он хорошо
относился к нам обеим. Когда мне исполнилось шесть лет, мать умерла в
родах. На следующий год отец послал меня к тетке, аббатисе.
- Зачем? - удивился Халдор. - В Норвегии мы отдаем незаконнорожденных
в обучение ремеслам, чтобы они были полезными семье. А здесь какая выгода?
Бриджит не отвечала. Лосось выпрыгнул из воды и, описав дугу, с
плеском шлепнулся обратно. Наконец она сказала:
- Жена отца не могла простить моей матери того, что та не забывала
старых богов. Мать, конечно, приняла христианство, но все же приносила
жертвы им... - Девушка помолчала. - Отец разрешал ей. Боюсь, он тоже не
был истинным христианином, и я молюсь за его душу и душу моей бедной
матери. Она была темная женщина и не осмеливалась забыть старых богов... -
Она несколько раз перекрестилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25