Вообще-то он человек отзывчивый, и, думаю, ему хотелось просто утешить ее, но в результате появился младенец…
– Понимаю. Но как мальчик потерялся?
– Я не выгонял эту женщину, на самом деле я даже подумывал, не заставить ли Джона жениться на ней, но понял, что это бессмысленно – они слишком далеки друг от друга. Я отправил Джона в большое путешествие, из которого он до сих пор не вернулся, а ей назначил пенсию якобы за мужа. В конце войны вдруг выяснилось, что ее муж жив и едет домой. Оказалось, он был в плену. Миссис Пул страшно перепугалась и сбежала вместе с ребенком.
Карета остановилась у Коррингам-хауса, но ни он, ни она не спешили вылезать. Френсис слушала с серьезным лицом, а внутри у нее все пело от радости.
– И ты беспокоишься за них?
– Да. Пул, когда приехал и узнал про ребенка, пришел в ярость и поклялся отомстить, причем не только жене, но и тому, кто ее соблазнил. Я пытался его образумить, он потребовал, чтобы я назвал имя отца, но я не мог это сделать. И тогда он исчез, решив, по-видимому, разыскать жену и наказать ее.
– И ты должен найти ее раньше него? – Да.
– Ах, Маркус, это все просто ужасно. А ты рассказал об этом Лавинии?
– Нет.
– Ну почему? Мне кажется, она бы очень хорошо тебя поняла, она достойна того, чтобы знать правду.
– Я скажу ей завтра. Но это еще не все. Наверное, Пул все-таки видел ребенка и решил, как многие другие, что его отец я. За себя я не боюсь, а вот с миссис Пул и мальчиком может случиться что угодно.
– Ах, дорогой, теперь понятно, почему ты такой взвинченный.
– Меня мучит не только это. – Маркус невесело улыбнулся в полутьме. – В одном сплетники правы – я действительно попросил тебя давать уроки Лавинии, чтобы почаще видеться с тобой…
– Чтобы пикироваться со мной и, задрав кверху свой аристократический нос, указывать мне, что я делаю не так.
– Вовсе нет. Если так было, я прошу прощения. – Он помедлил и, собравшись с духом, добавил: – Потому что я люблю тебя и никогда не переставал любить все годы, пока мы были врозь. Я и надеяться не смел, что ты хранишь обо мне приятные воспоминания, и все же мне хотелось увидеть тебя снова, разговаривать с тобой. Я пытался убедить себя, что мои мечтания о тебе – просто мыльные пузыри, стоит мне тебя увидеть, как они тут же лопнут, но случилось обратное – я снова попал в ту же ловушку.
– Я не ставила ловушек.
– Знаю, я сам себе ее поставил. Я поначалу немножко потрепыхался, мол, не рискну жениться во второй раз, но это так, для вида, на самом деле я понимал, что мне не выбраться. Фэнни, скажи, что ты меня понимаешь, что прощаешь мне мою грубость, мой отвратительный характер, все, что тебе противно во мне, и разрешишь мне попробовать исправиться. Ради тебя. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хотел этого все семнадцать лет. Пожалуйста, скажи, что еще не поздно. Скажи, что согласна.
Сердце у Френсис с такой силой колотилось в горле, что она не могла говорить. Она уже не наивная девочка, а зрелая женщина, способная оценивать последствия своих поступков. А таким по-ступком на сегодня является то, что она покрыла выходку его дочери и отправила ее домой в кебе одну с Джеймсом.
Признайся она сейчас во всем и Маркус решит, что она все нарочно подстроила, что он сидит тут, выворачивает перед ней душу, а она заманила его сюда совсем с другой целью. Френсис улыбнулась в темноте – пусть это останется ее секретом.
– Маркус, ты застал меня врасплох, – заговорила она, стараясь из всех сил, чтобы голос звучал ровно, – дай мне время подумать…
– О чем тут думать?
– Ах, Маркус, семнадцать лет подряд я тайком мечтала, как однажды ты ворвешься снова в мою жизнь прекрасным рыцарем в сверкающих доспехах и увезешь на своем белом коне в благословенное место, где мы будем любить друг друга вечно. Но сам знаешь, жизнь – она иная, и мы оба уже не те. Ты герцог Лоскоу, аристократ и землевладелец, а я – Френсис Коррингам, портретистка и мать не только для пасынка и падчерицы, но и для множества сирот…
– Все это сочетается в тебе, Фэнни. – Маркус поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. – Но я умолкаю, у тебя ведь голова болит. Наберусь терпения, а завтра утром приеду.
– Хорошо, – ответила Френсис. Надо послать пораньше за Джеймсом, узнать, как все прошло, до приезда Маркуса. – Я буду ждать, только приезжай не раньше полудня, хочу выспаться.
– Ладно, душа моя, потерплю. – Он открыл дверь, спрыгнул на землю и повернулся к ней, протягивая руки. Френсис упала в его объятия, он поставил ее, не разжимая рук. Потом осторожно наклонился и коснулся губами ее губ.
Ее руки взлетели, словно не зная, что им делать, а потом обхватили его за шею. Френсис чувствовала себя полной радости и жизни. Она любила, и пока этого было достаточно.
– До завтра, – прошептал Маркус, отпуская ее. Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверью, а потом залез в карету и приказал кучеру гнать домой, не жалея лошадей.
Приехал он, однако, немыслимо рано. Френсис, проворочавшись без сна несколько часов и поднявшись спозаранку, сидела в библиотеке и писала записку Джеймсу. Грили сообщил о прибытии герцога, и она в панике вскочила на ноги.
Маркус был одет без обычной тщательности и явно взволнован.
– Маркус, что случилось?
– Лавиния здесь?
– Здесь? – удивленно переспросила Френсис. – С чего бы она приехала сюда без тебя?
– Ну, не знаю, просто она была недовольна прекращением уроков и могла приехать.
– Она не приезжала. А ты что, не знаешь, где она?
– Вот именно что не знаю.
У Френсис подкосились ноги, и она бессильно опустилась на стул.
– Как это случилось?
– Ничего не знаю. Она не вышла к завтраку, а я хотел поговорить с ней о том, о чем мы с тобой беседовали вечером, и послал за ней лакея. Лавинии не оказалось в ее комнате, и никто не знает, где она.
– Вы ее искали?
– Естественно, обыскали весь дом и сад. Нигде не нашли.
– Но ночью она была дома? – Френсис почувствовала, как на нее накатывает ужас.
– Не имею представления. Эта простофиля Хастингс отправилась к себе сразу после обеда, оставив Винни в библиотеке. С тех пор ее никто не видел, горничных она вчера отпустила. Ну, если она вляпалась в историю…
– С чего ты взял? – Чувство вины грызло Френсис.
– Мне легче предположить такое, нежели то, что ее кто-то похитил.
– Ой, только не это.
– И все же это вполне возможно. Ты слышала вечером, что я говорил? Джозеф Пул способен на все…
– Пул?
– А кто же еще?
– Есть какие-нибудь свидетельства? Кто-нибудь вламывался в дом?
– Ничего нет, поэтому я и склоняюсь к мысли, что она по наивности связалась с каким-то подонком. Фэнни, умоляю, если она как-то намекала на что-то такое, скажи мне.
– Да нет, ничего подобного не было.
– А как насчет твоего пасынка, может, это он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Понимаю. Но как мальчик потерялся?
– Я не выгонял эту женщину, на самом деле я даже подумывал, не заставить ли Джона жениться на ней, но понял, что это бессмысленно – они слишком далеки друг от друга. Я отправил Джона в большое путешествие, из которого он до сих пор не вернулся, а ей назначил пенсию якобы за мужа. В конце войны вдруг выяснилось, что ее муж жив и едет домой. Оказалось, он был в плену. Миссис Пул страшно перепугалась и сбежала вместе с ребенком.
Карета остановилась у Коррингам-хауса, но ни он, ни она не спешили вылезать. Френсис слушала с серьезным лицом, а внутри у нее все пело от радости.
– И ты беспокоишься за них?
– Да. Пул, когда приехал и узнал про ребенка, пришел в ярость и поклялся отомстить, причем не только жене, но и тому, кто ее соблазнил. Я пытался его образумить, он потребовал, чтобы я назвал имя отца, но я не мог это сделать. И тогда он исчез, решив, по-видимому, разыскать жену и наказать ее.
– И ты должен найти ее раньше него? – Да.
– Ах, Маркус, это все просто ужасно. А ты рассказал об этом Лавинии?
– Нет.
– Ну почему? Мне кажется, она бы очень хорошо тебя поняла, она достойна того, чтобы знать правду.
– Я скажу ей завтра. Но это еще не все. Наверное, Пул все-таки видел ребенка и решил, как многие другие, что его отец я. За себя я не боюсь, а вот с миссис Пул и мальчиком может случиться что угодно.
– Ах, дорогой, теперь понятно, почему ты такой взвинченный.
– Меня мучит не только это. – Маркус невесело улыбнулся в полутьме. – В одном сплетники правы – я действительно попросил тебя давать уроки Лавинии, чтобы почаще видеться с тобой…
– Чтобы пикироваться со мной и, задрав кверху свой аристократический нос, указывать мне, что я делаю не так.
– Вовсе нет. Если так было, я прошу прощения. – Он помедлил и, собравшись с духом, добавил: – Потому что я люблю тебя и никогда не переставал любить все годы, пока мы были врозь. Я и надеяться не смел, что ты хранишь обо мне приятные воспоминания, и все же мне хотелось увидеть тебя снова, разговаривать с тобой. Я пытался убедить себя, что мои мечтания о тебе – просто мыльные пузыри, стоит мне тебя увидеть, как они тут же лопнут, но случилось обратное – я снова попал в ту же ловушку.
– Я не ставила ловушек.
– Знаю, я сам себе ее поставил. Я поначалу немножко потрепыхался, мол, не рискну жениться во второй раз, но это так, для вида, на самом деле я понимал, что мне не выбраться. Фэнни, скажи, что ты меня понимаешь, что прощаешь мне мою грубость, мой отвратительный характер, все, что тебе противно во мне, и разрешишь мне попробовать исправиться. Ради тебя. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хотел этого все семнадцать лет. Пожалуйста, скажи, что еще не поздно. Скажи, что согласна.
Сердце у Френсис с такой силой колотилось в горле, что она не могла говорить. Она уже не наивная девочка, а зрелая женщина, способная оценивать последствия своих поступков. А таким по-ступком на сегодня является то, что она покрыла выходку его дочери и отправила ее домой в кебе одну с Джеймсом.
Признайся она сейчас во всем и Маркус решит, что она все нарочно подстроила, что он сидит тут, выворачивает перед ней душу, а она заманила его сюда совсем с другой целью. Френсис улыбнулась в темноте – пусть это останется ее секретом.
– Маркус, ты застал меня врасплох, – заговорила она, стараясь из всех сил, чтобы голос звучал ровно, – дай мне время подумать…
– О чем тут думать?
– Ах, Маркус, семнадцать лет подряд я тайком мечтала, как однажды ты ворвешься снова в мою жизнь прекрасным рыцарем в сверкающих доспехах и увезешь на своем белом коне в благословенное место, где мы будем любить друг друга вечно. Но сам знаешь, жизнь – она иная, и мы оба уже не те. Ты герцог Лоскоу, аристократ и землевладелец, а я – Френсис Коррингам, портретистка и мать не только для пасынка и падчерицы, но и для множества сирот…
– Все это сочетается в тебе, Фэнни. – Маркус поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь. – Но я умолкаю, у тебя ведь голова болит. Наберусь терпения, а завтра утром приеду.
– Хорошо, – ответила Френсис. Надо послать пораньше за Джеймсом, узнать, как все прошло, до приезда Маркуса. – Я буду ждать, только приезжай не раньше полудня, хочу выспаться.
– Ладно, душа моя, потерплю. – Он открыл дверь, спрыгнул на землю и повернулся к ней, протягивая руки. Френсис упала в его объятия, он поставил ее, не разжимая рук. Потом осторожно наклонился и коснулся губами ее губ.
Ее руки взлетели, словно не зная, что им делать, а потом обхватили его за шею. Френсис чувствовала себя полной радости и жизни. Она любила, и пока этого было достаточно.
– До завтра, – прошептал Маркус, отпуская ее. Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверью, а потом залез в карету и приказал кучеру гнать домой, не жалея лошадей.
Приехал он, однако, немыслимо рано. Френсис, проворочавшись без сна несколько часов и поднявшись спозаранку, сидела в библиотеке и писала записку Джеймсу. Грили сообщил о прибытии герцога, и она в панике вскочила на ноги.
Маркус был одет без обычной тщательности и явно взволнован.
– Маркус, что случилось?
– Лавиния здесь?
– Здесь? – удивленно переспросила Френсис. – С чего бы она приехала сюда без тебя?
– Ну, не знаю, просто она была недовольна прекращением уроков и могла приехать.
– Она не приезжала. А ты что, не знаешь, где она?
– Вот именно что не знаю.
У Френсис подкосились ноги, и она бессильно опустилась на стул.
– Как это случилось?
– Ничего не знаю. Она не вышла к завтраку, а я хотел поговорить с ней о том, о чем мы с тобой беседовали вечером, и послал за ней лакея. Лавинии не оказалось в ее комнате, и никто не знает, где она.
– Вы ее искали?
– Естественно, обыскали весь дом и сад. Нигде не нашли.
– Но ночью она была дома? – Френсис почувствовала, как на нее накатывает ужас.
– Не имею представления. Эта простофиля Хастингс отправилась к себе сразу после обеда, оставив Винни в библиотеке. С тех пор ее никто не видел, горничных она вчера отпустила. Ну, если она вляпалась в историю…
– С чего ты взял? – Чувство вины грызло Френсис.
– Мне легче предположить такое, нежели то, что ее кто-то похитил.
– Ой, только не это.
– И все же это вполне возможно. Ты слышала вечером, что я говорил? Джозеф Пул способен на все…
– Пул?
– А кто же еще?
– Есть какие-нибудь свидетельства? Кто-нибудь вламывался в дом?
– Ничего нет, поэтому я и склоняюсь к мысли, что она по наивности связалась с каким-то подонком. Фэнни, умоляю, если она как-то намекала на что-то такое, скажи мне.
– Да нет, ничего подобного не было.
– А как насчет твоего пасынка, может, это он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46