Я обвинила Найджела в том, что он ведет Уильяма к краху, и пригрозила все рассказать отцу.
Представив себе это зрелище, Маркус улыбнулся:
– Да уж, если тебя разозлить, ты становишься настоящей мегерой.
Элизабет вздохнула, ее лицо по-прежнему оставалось серьезным.
– Я предполагала, что они занимаются чем-то дурным, и была поражена, когда Найджел объяснил, что они с Уильямом – агенты короны. Потом я подумала, что Уильям подвергается опасности из-за тебя, и в момент слабости рассказала Найджелу о твоей неверности. Он выглядел таким добрым, таким мягким, и именно он протянул мне руку, когда я была в растерянности.
Маркус, откинув голову, рассматривал красный бархатный балдахин над головой. После смерти матери и безразличия отца слова Хоторна прозвучали для Элизабет как абсолютная истина. А ведь это он, Маркус, должен был стать тем, кто протянул ей руку, а не Хоторн.
– Проклятие!
– Вернувшись из Шотландии, я стала разыскивать тебя…
– Но к тому времени я уехал из страны. – Голос Маркуса прозвучал как будто из прошлого. – Устроив вдову, я пришел к тебе утром и хотел все объяснить, все поправить. Вместо этого Уильям встретил меня в дверях и бросил мне в лицо твою записку. Он обвинил меня в том, что ты повела себя безрассудно, а я его – в том, что он не отправился в погоню за тобой.
– Ты мог отправиться за мной сам.
Маркус повернул голову и встретился с ней взглядом.
– Я знал, что ты вышла за другого, но никак не мог понять, откуда он взялся, потому что события того вечера предсказать было невозможно. После этого я не мог оставаться в Англии и отсутствовал бы дольше, если бы не смерть отца. Вернувшись, я узнал, что ты овдовела, и послал тебе соболезнования, а потом ждал твоего прихода.
– Напрасно. К тому времени я многое слышала о твоих интрижках, о бесконечной веренице женщин в твоей постели.
Поставив пустой бокал на ночной столик, Маркус притянул Элизабет к себе, радуясь хотя бы тому, что теперь она принадлежит ему, несмотря ни на что. Потом он приподнялся и прижался членом к ее бедру.
Взгляд фиалковых глаз Элизабет потемнел, ее дыхание участилось.
– Не думай, – резко произнес он. – Забудь прошлое.
– Как?
– Поцелуй меня, и мы все забудем вместе.
Поколебавшись мгновение, Элизабет нагнулась и прижалась губами к его губам. Маркус замер. Мягкое прикосновение ее изгибов обжигало кожу, запах ванили опьянял.
Он плотнее обхватил бедра Элизабет, и когда она подняла голову, приказал:
– Дотронься до меня.
Она села, обхватив его бедра.
– Где?
– Везде.
Палец Элизабет заскользил по волосам на его груди, потом очертил шрам на плече и коснулся сосков.
Маркус вздрогнул.
– Тебе нравится?
– Да.
Ладони Элизабет остановились на его животе, и она хихикнула, после чего Маркус понял, что она уже немного навеселе.
– Ты самый красивый мужчина, какого я когда-либо встречала. – Элизабет принялась ласкать его плечи, а потом переплела пальцы с его пальцами. Это было просто и одновременно до боли сложно: они казались двумя любовниками, безнадежно влюбленными друг в друга, но сохранявшими осмотрительность.
– Я надеялся, что ты так подумаешь.
– Почему? Чтобы тебе было легко меня соблазнить?
Маркус поднес к губам ее руки и поцеловал, а затем его пальцы двинулись вверх, расстегивая платье. Он с удовольствием обнаружил, что под платьем не было ни корсета, ни сорочки: как бы сильно Элизабет ни была напугана, она неплохо подготовилась.
Расстегнув платье, Маркус обнажил грудь Элизабет, полную и тяжелую от возбуждения. Грудь была красивой и светлой, с розовыми сосками; сегодня он еще не ласкал ее и теперь собирался исправить оплошность.
Элизабет подняла руки к груди, но Маркус ласково отвел их.
– Нет, милая, не прячься: мне нравится смотреть на тебя точно так же, как тебе нравится смотреть на меня.
– Неужели после всех этих женщин…
– Ни слова больше об этом. – Маркус вздохнул и опустил руки ей на бедра. – Я не могу изменить прошлого.
– Ты не можешь измениться.
– Проклятие, история моих связей и я – не одно и то же. На твоем месте я подумал бы дважды, прежде чем жаловаться, поскольку без опыта я не смог бы доставить тебе такого удовольствия.
– Благодарность? Я была бы куда более благодарна, если бы ты обратил внимание куда-нибудь в другое место. – Элизабет попыталась ускользнуть, но Маркус остановил ее. Подняв бедра, он приложил разгоряченный член к горячему и влажному месту между ее бедрами, и Элизабет, вздохнув, снова расслабилась.
– Почему мое прошлое так злит тебя?
Элизабет сморщила нос.
– А тебя? Тебя действительно не волнуют женщины, сердца которых ты разбиваешь?
– Неужели в этом все дело? Элизабет, женщины, которые развлекают меня, чрезвычайно опытны. – Руки Маркуса скользнули под платье, и он принялся ласкать ее бедра. Потом его пальцы замерли у нежных завитков. Теперь лишь материал бриджей отделял мучение от сладостного облегчения. – Женщины чуть более восприимчивы к ощущениям после приятного сношения, – признался Маркус, – но они редко привязывались ко мне. Сомневаюсь, что это была любовь.
– Может быть, ты просто не замечал глубину их привязанности? Уильям всегда бывал неприятно поражен, когда кто-нибудь из моих подруг больше не принимал меня из-за того, что он не ответил ей взаимностью.
Маркус вздохнул:
– Мне жаль.
– Ты и должен жалеть. Я страдаю от недостатка дружеского общения, потому что все мужчины такие, как вы с Уильямом. Слава Богу, он хоть в конце концов женился на Маргарет. Ну а я буду твоей пресыщенной любовницей, – вдруг объявила Элизабет.
Маркус раздвинул ее бедра руками и дотронулся до клитора, заставив его напрячься.
– Каким образом? Не знаю, чем ты можешь быть похожа на любую из женщин, с которыми я когда-либо был знаком.
– Я откажусь от тебя.
Он мягко прикоснулся большим пальцем к собирающейся слизи и скользнул в нее. Сейчас все это принадлежало ему, и Элизабет не посмеет отказать ему в этом удовольствии.
– Когда я овладею тобой, погружу тебя в море восторга, ты уже не сможешь представить себе ночи без меня.
Ее нежный стон стал концом его монолога. Потянувшись, Маркус расстегнул бриджи, и выражение глаз Элизабет мгновенно изменилось. Она напряглась, когда Маркус схватил ее за бедра и расположил ее влагалище точно над членом.
– Что…
Она замолчала, когда Маркус, потянув вниз, вошел в нее.
Расплавленный жар тут же сжал его член, наслаждение сковало поясницу, заставило напрячься позвоночник…
– Господи, – выдохнул Маркус.
Элизабет пошевелилась в поисках более удобного положения, потом вопросительно посмотрела на него; лицо ее раскраснелось, глаза стали огромными, в них горело желание.
– Я весь твой, любимая, – подбодрил ее Маркус, желая, чтобы она действовала активнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Представив себе это зрелище, Маркус улыбнулся:
– Да уж, если тебя разозлить, ты становишься настоящей мегерой.
Элизабет вздохнула, ее лицо по-прежнему оставалось серьезным.
– Я предполагала, что они занимаются чем-то дурным, и была поражена, когда Найджел объяснил, что они с Уильямом – агенты короны. Потом я подумала, что Уильям подвергается опасности из-за тебя, и в момент слабости рассказала Найджелу о твоей неверности. Он выглядел таким добрым, таким мягким, и именно он протянул мне руку, когда я была в растерянности.
Маркус, откинув голову, рассматривал красный бархатный балдахин над головой. После смерти матери и безразличия отца слова Хоторна прозвучали для Элизабет как абсолютная истина. А ведь это он, Маркус, должен был стать тем, кто протянул ей руку, а не Хоторн.
– Проклятие!
– Вернувшись из Шотландии, я стала разыскивать тебя…
– Но к тому времени я уехал из страны. – Голос Маркуса прозвучал как будто из прошлого. – Устроив вдову, я пришел к тебе утром и хотел все объяснить, все поправить. Вместо этого Уильям встретил меня в дверях и бросил мне в лицо твою записку. Он обвинил меня в том, что ты повела себя безрассудно, а я его – в том, что он не отправился в погоню за тобой.
– Ты мог отправиться за мной сам.
Маркус повернул голову и встретился с ней взглядом.
– Я знал, что ты вышла за другого, но никак не мог понять, откуда он взялся, потому что события того вечера предсказать было невозможно. После этого я не мог оставаться в Англии и отсутствовал бы дольше, если бы не смерть отца. Вернувшись, я узнал, что ты овдовела, и послал тебе соболезнования, а потом ждал твоего прихода.
– Напрасно. К тому времени я многое слышала о твоих интрижках, о бесконечной веренице женщин в твоей постели.
Поставив пустой бокал на ночной столик, Маркус притянул Элизабет к себе, радуясь хотя бы тому, что теперь она принадлежит ему, несмотря ни на что. Потом он приподнялся и прижался членом к ее бедру.
Взгляд фиалковых глаз Элизабет потемнел, ее дыхание участилось.
– Не думай, – резко произнес он. – Забудь прошлое.
– Как?
– Поцелуй меня, и мы все забудем вместе.
Поколебавшись мгновение, Элизабет нагнулась и прижалась губами к его губам. Маркус замер. Мягкое прикосновение ее изгибов обжигало кожу, запах ванили опьянял.
Он плотнее обхватил бедра Элизабет, и когда она подняла голову, приказал:
– Дотронься до меня.
Она села, обхватив его бедра.
– Где?
– Везде.
Палец Элизабет заскользил по волосам на его груди, потом очертил шрам на плече и коснулся сосков.
Маркус вздрогнул.
– Тебе нравится?
– Да.
Ладони Элизабет остановились на его животе, и она хихикнула, после чего Маркус понял, что она уже немного навеселе.
– Ты самый красивый мужчина, какого я когда-либо встречала. – Элизабет принялась ласкать его плечи, а потом переплела пальцы с его пальцами. Это было просто и одновременно до боли сложно: они казались двумя любовниками, безнадежно влюбленными друг в друга, но сохранявшими осмотрительность.
– Я надеялся, что ты так подумаешь.
– Почему? Чтобы тебе было легко меня соблазнить?
Маркус поднес к губам ее руки и поцеловал, а затем его пальцы двинулись вверх, расстегивая платье. Он с удовольствием обнаружил, что под платьем не было ни корсета, ни сорочки: как бы сильно Элизабет ни была напугана, она неплохо подготовилась.
Расстегнув платье, Маркус обнажил грудь Элизабет, полную и тяжелую от возбуждения. Грудь была красивой и светлой, с розовыми сосками; сегодня он еще не ласкал ее и теперь собирался исправить оплошность.
Элизабет подняла руки к груди, но Маркус ласково отвел их.
– Нет, милая, не прячься: мне нравится смотреть на тебя точно так же, как тебе нравится смотреть на меня.
– Неужели после всех этих женщин…
– Ни слова больше об этом. – Маркус вздохнул и опустил руки ей на бедра. – Я не могу изменить прошлого.
– Ты не можешь измениться.
– Проклятие, история моих связей и я – не одно и то же. На твоем месте я подумал бы дважды, прежде чем жаловаться, поскольку без опыта я не смог бы доставить тебе такого удовольствия.
– Благодарность? Я была бы куда более благодарна, если бы ты обратил внимание куда-нибудь в другое место. – Элизабет попыталась ускользнуть, но Маркус остановил ее. Подняв бедра, он приложил разгоряченный член к горячему и влажному месту между ее бедрами, и Элизабет, вздохнув, снова расслабилась.
– Почему мое прошлое так злит тебя?
Элизабет сморщила нос.
– А тебя? Тебя действительно не волнуют женщины, сердца которых ты разбиваешь?
– Неужели в этом все дело? Элизабет, женщины, которые развлекают меня, чрезвычайно опытны. – Руки Маркуса скользнули под платье, и он принялся ласкать ее бедра. Потом его пальцы замерли у нежных завитков. Теперь лишь материал бриджей отделял мучение от сладостного облегчения. – Женщины чуть более восприимчивы к ощущениям после приятного сношения, – признался Маркус, – но они редко привязывались ко мне. Сомневаюсь, что это была любовь.
– Может быть, ты просто не замечал глубину их привязанности? Уильям всегда бывал неприятно поражен, когда кто-нибудь из моих подруг больше не принимал меня из-за того, что он не ответил ей взаимностью.
Маркус вздохнул:
– Мне жаль.
– Ты и должен жалеть. Я страдаю от недостатка дружеского общения, потому что все мужчины такие, как вы с Уильямом. Слава Богу, он хоть в конце концов женился на Маргарет. Ну а я буду твоей пресыщенной любовницей, – вдруг объявила Элизабет.
Маркус раздвинул ее бедра руками и дотронулся до клитора, заставив его напрячься.
– Каким образом? Не знаю, чем ты можешь быть похожа на любую из женщин, с которыми я когда-либо был знаком.
– Я откажусь от тебя.
Он мягко прикоснулся большим пальцем к собирающейся слизи и скользнул в нее. Сейчас все это принадлежало ему, и Элизабет не посмеет отказать ему в этом удовольствии.
– Когда я овладею тобой, погружу тебя в море восторга, ты уже не сможешь представить себе ночи без меня.
Ее нежный стон стал концом его монолога. Потянувшись, Маркус расстегнул бриджи, и выражение глаз Элизабет мгновенно изменилось. Она напряглась, когда Маркус схватил ее за бедра и расположил ее влагалище точно над членом.
– Что…
Она замолчала, когда Маркус, потянув вниз, вошел в нее.
Расплавленный жар тут же сжал его член, наслаждение сковало поясницу, заставило напрячься позвоночник…
– Господи, – выдохнул Маркус.
Элизабет пошевелилась в поисках более удобного положения, потом вопросительно посмотрела на него; лицо ее раскраснелось, глаза стали огромными, в них горело желание.
– Я весь твой, любимая, – подбодрил ее Маркус, желая, чтобы она действовала активнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56