Накануне ухода на театр военных действий генерал был тяжело ранен на дуэли.
Причина для поединка была довольно необычной. Императорским приказом командующим южной группой войск назначался «старший из имеющихся генералов». Военный министр сначала выписал назначение для дивизионного генерала графа Орнано, но потом изменил решение, сочтя дивизионного генерала графа Боне, который был старше его по возрасту, более подходящим для этой должности. Орнано доверительно информировали, что просто сам Боне «подладился» к императору. Между соперниками произошла острая стычка, были произнесены слова, которые, по тогдашним понятиям, можно было только смыть кровью. Поскольку оба генерала стреляли метко, результат дуэли превзошел ожидания. За несколько дней до битвы под Ватерлоо два командира высокого ранга покалечили друг друга так, что это делало их абсолютно непригодными к участию в военных действиях.
Семейный биограф, излагая злополучный инцидент, приводит в форме комментария отрывок из «Воспоминаний» Валевской:
«Два часа я умоляла Огюста, чтобы он отказался от этой дуэли, оскорбительной моим принципам, да и его принципам противной. И что он мне на это ответил? Что этот господин заслужил себе урок, что их стычка произошла при свидетелях, что если известие о ссоре и ее последствиях дойдет до начальства, то оно все равно заставит вытащить шпагу. А совесть? А мои мольбы? Была хорошая возможность проявить ко мне уважение и доказать любовь. Он не сделал этого. Помешала гордость».
Несмотря на эти горькие слова, Мария заботливо ходила за раненым другом. В последний раз она навестила его 28 июня, перед самой поездкой в Мальмезон на последнее свидание с Наполеоном. Организм ее, ослабленный двухнедельным бдением подле раненого, не выдержал. Вернулась она из Парижа тяжело больная.
В течение нескольких недель болезни она не виделась с генералом, все еще прикованным к постели. Сразу же после выздоровления, не уведомив об этом друга, она уехала в Голландию. С этой страной ее связывали дела, так как в 1814 году она почти весь капитал – и свой и сына – вложила в голландские ценные бумаги. Пребывание в Голландии затянулось до конца октября 1815 года.
Вернувшись в Париж, она не возобновила контактов с Огюстом, более того – пряталась от него. Генерал, уже успевший выздороветь, не мог понять этой неожиданной перемены в поведении любимой женщины и неоднократно пытался проникнуть в особняк на улице Виктуар, № 48, но каждый раз или заставал запертую дверь или его спроваживали под каким-нибудь предлогом.
Семейный биограф Валевской, опираясь на «Записки» прабабки, следующим образом объясняет ее странное поведение. Мария уже тогда любила своего преданного поклонника, но выйти за него не хотела, чтобы не портить ему карьеру. Опасения ее имели все основания. Молодой генерал, верный принципам своеобразно понимаемого патриотизма, намеревался вновь поступить на действительную военную службу. Историческое имя, способности, состояние и популярность в светских кругах открывали ему дорогу к высоким постам. Но Мария сознавала, что высокий офицер королевской армии не может, без ущерба для своего будущего, жениться на женщине, которая, считаясь экс-фавориткой Наполеона, является в бурбоновской Франции особой подозрительной и неугодной. Поэтому, вопреки своим действительным чувствам и желаниям, она отталкивала от себя любимого человека. Из ее «Записок» явствует, что эта благородная самоотверженность давалась ей такой ценой, что она не раз была близка к самоубийству.
Но счастливый, хотя и не очень приятный, случай вынудил ее в конце концов изменить поведение и прекратить героическое сопротивление. Однажды, в начале 1816 года, генералу Орнано все же удалось проникнуть в особняк на улице Виктуар. Состоялся решающий разговор с любимой, в ходе которого он… получил отказ. Выйдя от Валевской, несчастный претендент на руку своей возлюбленной направился на прием к одному из товарищей, закоренелому роялисту. На приеме беседовали о деле, которое занимало тогда весь Париж. В королевском трибунале судили за измену государству прославленного наполеоновского маршала Нея. Генерал Орнано, несмотря на намерение вновь вступить в бурбоновскую армию, не перестал быть сторонником Наполеона. Взвинченный разговором с Марией, слегка оглушенный вином, он вмешался в политический разговор и принялся громогласно выражать свои взгляды. «Будь у меня сто верных человек, – сказал он, – я бы отбил Нея». О неосторожных словах узнала полиция. При случае было установлено, что Орнано не продлил себе разрешение на пребывание в Париже. Генерала арестовали и посадили в тюрьму л'Аббэй.
Валевская, когда ей сообщили о происшедшем, была в отчаянье. Наделенная от природы склонностью к угрызениям, она приписала главную вину себе: она была уверена, что обойдись она с Огюстом иначе, он не пошел бы на этот злополучный обед Искусственно подавляемое чувство к Орнано проявилось со всей силой. Она лихорадочно принялась ходатайствовать об освобождении узника, обращалась с этим делом к старым знакомым – Талейрану и Фуше. (Саван утверждает, что обращалась даже к царю Александру.) Одновременно она каждый день посылала трогательные письма в л'Аббэй. В них она призналась Огюсту, что любит его, и соглашалась стать его женой.
В марте 1816 года в результате ходатайства разных высокопоставленных лиц (премьер-министра Ришелье и директора полиции Декара) генерал Орнано был выпущен из тюрьмы и «выслан в отпуск в Англию». После краткого пребывания в Лондоне он перебрался в Бельгию, где решил поселиться на длительное время и приготовить кров для будущей семьи. О дне свадьбы договорились письменно.
Летом 1816 года Валевская, распродав все движимое с торгов, выехала с сыном в Бельгию, чтобы начать там новую жизнь.
Свадьба, отложенная первоначально из-за смерти отца жениха, состоялась только 7 сентября в монастырской церкви святых Михаила и Гудулы в Брюсселе. Сразу же после окончания церемонии молодые уехали в свадебное путешествие в Спа и Шофонтен. Вернувшись, они поселились в вилле, окруженной садом, в пригороде Льежа.
Здесь я хотел бы сделать одно существенное отступление. Семейный биограф сообщает, что Мария, полюбив Огюста и согласившись стать его женой, решила рассказать ему о себе все, посвятить его в самые интимные подробности своей жизни. Уже во время длительной переписки с женихом она начала прилагать к письмам записки (recits), наброски воспоминаний и размышлений; устроившись в новом доме в Льеже, она решила обстоятельно осветить мужу два самых щекотливых момента в прошлом: причины брака с Валевским и генезис романа с Наполеоном; чтобы облегчить себе задачу, она набросала его в виде сокращенного дневника (account).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Причина для поединка была довольно необычной. Императорским приказом командующим южной группой войск назначался «старший из имеющихся генералов». Военный министр сначала выписал назначение для дивизионного генерала графа Орнано, но потом изменил решение, сочтя дивизионного генерала графа Боне, который был старше его по возрасту, более подходящим для этой должности. Орнано доверительно информировали, что просто сам Боне «подладился» к императору. Между соперниками произошла острая стычка, были произнесены слова, которые, по тогдашним понятиям, можно было только смыть кровью. Поскольку оба генерала стреляли метко, результат дуэли превзошел ожидания. За несколько дней до битвы под Ватерлоо два командира высокого ранга покалечили друг друга так, что это делало их абсолютно непригодными к участию в военных действиях.
Семейный биограф, излагая злополучный инцидент, приводит в форме комментария отрывок из «Воспоминаний» Валевской:
«Два часа я умоляла Огюста, чтобы он отказался от этой дуэли, оскорбительной моим принципам, да и его принципам противной. И что он мне на это ответил? Что этот господин заслужил себе урок, что их стычка произошла при свидетелях, что если известие о ссоре и ее последствиях дойдет до начальства, то оно все равно заставит вытащить шпагу. А совесть? А мои мольбы? Была хорошая возможность проявить ко мне уважение и доказать любовь. Он не сделал этого. Помешала гордость».
Несмотря на эти горькие слова, Мария заботливо ходила за раненым другом. В последний раз она навестила его 28 июня, перед самой поездкой в Мальмезон на последнее свидание с Наполеоном. Организм ее, ослабленный двухнедельным бдением подле раненого, не выдержал. Вернулась она из Парижа тяжело больная.
В течение нескольких недель болезни она не виделась с генералом, все еще прикованным к постели. Сразу же после выздоровления, не уведомив об этом друга, она уехала в Голландию. С этой страной ее связывали дела, так как в 1814 году она почти весь капитал – и свой и сына – вложила в голландские ценные бумаги. Пребывание в Голландии затянулось до конца октября 1815 года.
Вернувшись в Париж, она не возобновила контактов с Огюстом, более того – пряталась от него. Генерал, уже успевший выздороветь, не мог понять этой неожиданной перемены в поведении любимой женщины и неоднократно пытался проникнуть в особняк на улице Виктуар, № 48, но каждый раз или заставал запертую дверь или его спроваживали под каким-нибудь предлогом.
Семейный биограф Валевской, опираясь на «Записки» прабабки, следующим образом объясняет ее странное поведение. Мария уже тогда любила своего преданного поклонника, но выйти за него не хотела, чтобы не портить ему карьеру. Опасения ее имели все основания. Молодой генерал, верный принципам своеобразно понимаемого патриотизма, намеревался вновь поступить на действительную военную службу. Историческое имя, способности, состояние и популярность в светских кругах открывали ему дорогу к высоким постам. Но Мария сознавала, что высокий офицер королевской армии не может, без ущерба для своего будущего, жениться на женщине, которая, считаясь экс-фавориткой Наполеона, является в бурбоновской Франции особой подозрительной и неугодной. Поэтому, вопреки своим действительным чувствам и желаниям, она отталкивала от себя любимого человека. Из ее «Записок» явствует, что эта благородная самоотверженность давалась ей такой ценой, что она не раз была близка к самоубийству.
Но счастливый, хотя и не очень приятный, случай вынудил ее в конце концов изменить поведение и прекратить героическое сопротивление. Однажды, в начале 1816 года, генералу Орнано все же удалось проникнуть в особняк на улице Виктуар. Состоялся решающий разговор с любимой, в ходе которого он… получил отказ. Выйдя от Валевской, несчастный претендент на руку своей возлюбленной направился на прием к одному из товарищей, закоренелому роялисту. На приеме беседовали о деле, которое занимало тогда весь Париж. В королевском трибунале судили за измену государству прославленного наполеоновского маршала Нея. Генерал Орнано, несмотря на намерение вновь вступить в бурбоновскую армию, не перестал быть сторонником Наполеона. Взвинченный разговором с Марией, слегка оглушенный вином, он вмешался в политический разговор и принялся громогласно выражать свои взгляды. «Будь у меня сто верных человек, – сказал он, – я бы отбил Нея». О неосторожных словах узнала полиция. При случае было установлено, что Орнано не продлил себе разрешение на пребывание в Париже. Генерала арестовали и посадили в тюрьму л'Аббэй.
Валевская, когда ей сообщили о происшедшем, была в отчаянье. Наделенная от природы склонностью к угрызениям, она приписала главную вину себе: она была уверена, что обойдись она с Огюстом иначе, он не пошел бы на этот злополучный обед Искусственно подавляемое чувство к Орнано проявилось со всей силой. Она лихорадочно принялась ходатайствовать об освобождении узника, обращалась с этим делом к старым знакомым – Талейрану и Фуше. (Саван утверждает, что обращалась даже к царю Александру.) Одновременно она каждый день посылала трогательные письма в л'Аббэй. В них она призналась Огюсту, что любит его, и соглашалась стать его женой.
В марте 1816 года в результате ходатайства разных высокопоставленных лиц (премьер-министра Ришелье и директора полиции Декара) генерал Орнано был выпущен из тюрьмы и «выслан в отпуск в Англию». После краткого пребывания в Лондоне он перебрался в Бельгию, где решил поселиться на длительное время и приготовить кров для будущей семьи. О дне свадьбы договорились письменно.
Летом 1816 года Валевская, распродав все движимое с торгов, выехала с сыном в Бельгию, чтобы начать там новую жизнь.
Свадьба, отложенная первоначально из-за смерти отца жениха, состоялась только 7 сентября в монастырской церкви святых Михаила и Гудулы в Брюсселе. Сразу же после окончания церемонии молодые уехали в свадебное путешествие в Спа и Шофонтен. Вернувшись, они поселились в вилле, окруженной садом, в пригороде Льежа.
Здесь я хотел бы сделать одно существенное отступление. Семейный биограф сообщает, что Мария, полюбив Огюста и согласившись стать его женой, решила рассказать ему о себе все, посвятить его в самые интимные подробности своей жизни. Уже во время длительной переписки с женихом она начала прилагать к письмам записки (recits), наброски воспоминаний и размышлений; устроившись в новом доме в Льеже, она решила обстоятельно осветить мужу два самых щекотливых момента в прошлом: причины брака с Валевским и генезис романа с Наполеоном; чтобы облегчить себе задачу, она набросала его в виде сокращенного дневника (account).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61