Я по-прежнему люблю тебя, но мыслимое ли дело, чтобы в твоей гостиной среди графинь вдруг затесалась аптекарша? Тебе же, как и Юзе, будет казаться, что у меня пахнет мускусом. По старой дружбе я как-нибудь утром навещу тебя, и ты, если соскучишься, заходи ко мне,— выпьем кофейку, поболтаем, но бывать на твоих четвергах... нет, это невозможно... Мой муж, бедняга, чувствовал бы себя среди вас белой вороной.— Она невесело засмеялась,
Я из вежливости возразила ей, хотя понимала, что она права. Вот уж никак не ожидала от Антоси таких разумных, трезвых суждений. Внешне она тоже изменилась: располнела, расцвела, как роза,— красивая, но, пожалуй, слишком пышная. Глаза искрятся весельем. Я спросила: счастлива ли она?
— Да, насколько это вообще возможно,—сказала она.— Муж у меня хороший — добрый, работящий, не вертопрах какой-нибудь, и детей, и меня любит. На прожиток нам хватает, еще и остается. Чего же больше желать? Разве просить у бога, чтобы и впредь так же было.
Мы обнялись и уговорились встречаться. Смешно сказать, но, когда я наклонилась ее поцеловать, от ее роскошной куньей шубы пахнуло мускусом...
21 октября
Никогда еще мне не доводилось видеть отца в таком приподнято-веселом расположении духа, он прямо-таки блаженствует. И не скрывает, что благодаря мне его положение в обществе упрочилось
— А стоит тебе только захотеть, мы заживем еще лучше,— сказал он сегодня.— С твоей красотой, манерами, чувством такта многого можно достичь в жизни.
— К чему мне это? — спросила я.— Замуж выйти я не могу, даже если б захотела.
— Во-первых, это еще надо проверить,— перебил он меня,— но даже если и так, почему ты должна отказывать себе в удовольствии блистать в свете, покорять сердца,— ведь ты с твоей красотой всех затмишь: какая женщина сравнится с тобой?
Он повторяет все время одно и то же.
А я смотрю на посмертную маску Стасика, отлитую из бронзы и оправленную в красивую раму с гирляндой бессмертников вокруг, и плачу.
Юлька убрала детские вещи и кроватку и в свое оправдание сказала, что их вид расстраивает меня. Я хотела отчитать ее за самоуправство, но меня растрогала ее забота. Она пообещала беречь Стасикины вещи, как святыню, а в комнате, где стояла его кроватка, она устроит гардеробную, чтобы в спальне было просторней.
Мадам Идалия начисто лишена вкуса. Она рабски копирует парижскую моду, и никакой выдумки, никакого шарма нет в том, что шьют в ее мастерской. В конце-то концов, могу я позволить себе такую роскошь и заказать несколько платьев в Париже у Уорта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я из вежливости возразила ей, хотя понимала, что она права. Вот уж никак не ожидала от Антоси таких разумных, трезвых суждений. Внешне она тоже изменилась: располнела, расцвела, как роза,— красивая, но, пожалуй, слишком пышная. Глаза искрятся весельем. Я спросила: счастлива ли она?
— Да, насколько это вообще возможно,—сказала она.— Муж у меня хороший — добрый, работящий, не вертопрах какой-нибудь, и детей, и меня любит. На прожиток нам хватает, еще и остается. Чего же больше желать? Разве просить у бога, чтобы и впредь так же было.
Мы обнялись и уговорились встречаться. Смешно сказать, но, когда я наклонилась ее поцеловать, от ее роскошной куньей шубы пахнуло мускусом...
21 октября
Никогда еще мне не доводилось видеть отца в таком приподнято-веселом расположении духа, он прямо-таки блаженствует. И не скрывает, что благодаря мне его положение в обществе упрочилось
— А стоит тебе только захотеть, мы заживем еще лучше,— сказал он сегодня.— С твоей красотой, манерами, чувством такта многого можно достичь в жизни.
— К чему мне это? — спросила я.— Замуж выйти я не могу, даже если б захотела.
— Во-первых, это еще надо проверить,— перебил он меня,— но даже если и так, почему ты должна отказывать себе в удовольствии блистать в свете, покорять сердца,— ведь ты с твоей красотой всех затмишь: какая женщина сравнится с тобой?
Он повторяет все время одно и то же.
А я смотрю на посмертную маску Стасика, отлитую из бронзы и оправленную в красивую раму с гирляндой бессмертников вокруг, и плачу.
Юлька убрала детские вещи и кроватку и в свое оправдание сказала, что их вид расстраивает меня. Я хотела отчитать ее за самоуправство, но меня растрогала ее забота. Она пообещала беречь Стасикины вещи, как святыню, а в комнате, где стояла его кроватка, она устроит гардеробную, чтобы в спальне было просторней.
Мадам Идалия начисто лишена вкуса. Она рабски копирует парижскую моду, и никакой выдумки, никакого шарма нет в том, что шьют в ее мастерской. В конце-то концов, могу я позволить себе такую роскошь и заказать несколько платьев в Париже у Уорта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30