невесты 1920-х годов в коротком платье и длинной фате, были и фотографии выпускников школы и даже какого-то мопса. В углу к стене были прикреплены теннисные ракетки. Толстый кот лежал, свернувшись калачиком, на вязаном платке в одном из кресел, теперь еще и сеттер начал прыгать возле камина.
Отец Джея поднялся с кресла, в котором он сидел до их приезда, удобно устроившись с бокалом крепкого напитка в руке. Он был сухощавым, с крючковатым аристократическим носом и выше своей тоже высокой жены. Джей когда-нибудь будет очень походить на него.
– Проходите. Дейзи сейчас будет накрывать на стол. Где же вы были все это время? – поинтересовался он, когда они вошли в столовую.
– О, везде, – ответил Джей. – Я хотел показать Дженни окрестности. Мы добрались до Грин-Марч. Что-нибудь изменилось после нашего последнего разговора?
Артур Вулф сильно ударил кулаком по столу.
– Они прибыли из Нью-Йорка и, как воры, шныряли по всему городу несколько недель. Предложили четыре с половиной миллиона. – Он скривил рот. – Город будет разодран на куски, помяни мое слово, прежде чем мы чего-нибудь добьемся.
– А что происходит в штате? Переговоры о парке?
– Ох, эти политики! Сплошь одни бюрократы! Кто знает, когда они наконец доберутся до этого в законодательном совете. А в это время застройщики уже действуют, и, надо сказать, довольно-таки быстро. Все это вызывает у меня лишь отвращение.
Джей нахмурил брови.
– Так чем ты занят сейчас?
– Ну, мы организовали комитет вместе с Хорасом Фергюссоном. Он выполняет большую часть работы. Я слишком стар, чтобы сделать много.
– Артур Вулф, ты не стар! – тут же возмутилась его жена.
– Ну, хорошо, давай скажем, что я делаю достаточно. Я говорил с людьми, которые верно оценивают все происходящее, особенно с теми, кто работает в Департаменте планирования. – Старик отхлебнул ложку супа, затем опустил ложку в тарелку и снова взорвался. – Господи, целая нация будет заасфальтирована прежде, чем поймут, что произошло, и не останется ничего живого и зеленого вокруг!
– Хм, – отозвался Джей. – Это болото является водоносным слоем. Они нарушат водный баланс, если начнут осушать его. Это затронет каждый город в округе и все фермы. Неужели они не понимают этого?
– А кто должен это понимать? Застройщики? Что их беспокоит? Они приезжают из города, загрязняют и уродуют местность, а потом уезжают.
– Артур, ешь, – мягко сказала его жена. – Суп остывает. Мы все довольно-таки консервативны, – объяснила она, повернувшись к Дженни. – Вы, наверное, уже успели заметить это.
– Я согласна с вами, – ответила Дженни. – Уже давно пришло время, когда мы должны заняться очищением воды, воздуха, земли, всего. Иначе ничего не останется детям: Эмили, Сью и Донни.
– Дженни любит природу, – заметил Джей. – Прошлым летом в Мэне мы совершили тридцатимильное путешествие на байдарках, значительную часть пути их пришлось тащить волоком, и она держалась молодцом, наравне со мной, нет, еще лучше.
Старик заинтересовался:
– Где ты выросла, Дженни? Ты никогда об этом не говорила.
– Не там, где вы могли бы подумать. В городе, в центре Балтимора. Полагаю, может, я была дочерью фермера в какой-нибудь другой жизни.
Но обед продолжался, и разговор волей-неволей перешел на другие темы. Нужно было порезать мясо для Донни. Сью жаловалась на своего учителя музыки. Эмили пролила молоко на юбку, и пришлось все вытирать. Инид Вулф поинтересовалась насчет билетов на новую пьесу. Все были заняты десертом, когда Артур снова вернулся к разговору о Грин-Марч, вдаваясь в некоторые подробности специально для Дженни.
– Это почти пятьсот шестьдесят гектаров, включая озеро. Все принадлежит городу, наверное, уже около восьмидесяти лет. Дайте-ка посчитать, мы стали проводить здесь лето после рождения нашего первенца Филиппа, а ему уже под пятьдесят. Сначала мы арендовали участок, а затем, когда я получил в наследство немного денег от моей бабушки, я купил это место за бесценок. Итак, город имеет землю, и понятно, что ее надо сохранить. Это уголок дикой природы, вы понимаете, бобры там, лисы. И, конечно, это птичий заповедник. Некоторым дубам более двух тысяч лет. Местные ребятишки плавают в озере. И потом, здесь рыбалка, неизведанные тропы и многое другое. Ведь это богатство, общее богатство каждого, и мы не можем позволить его разрушить. И не собираемся позволять. – Он скомкал салфетку и отбросил ее. – Наша группа – я полагаю, мы можем назвать себя заинтересованными гражданами, – вкладывает деньги в фонд для создания совета и ведения тяжелой, изнурительной борьбы.
– Ты действительно считаешь, что борьба будет тяжелой? – спросил Джей.
Я же сказал тебе об этом. Ненавижу быть циником, либералу не пристало быть циником, но деньги могут заставить замолчать многих и многих людей здесь. Их уже не будет беспокоить ни природная красота, ни водный баланс, глупцы. Будут обещания работы, быстро растущего бизнеса, весь обычный набор аргументов. Поэтому нам следует лучше подготовиться.
– Вот оно как. – Джей задумался на мгновение. – Создание совета, ты говоришь. Из кого-нибудь, кто живет в городе?
– Нет. Юристы здесь не на нашей стороне. Все они надеются поправить свои дела с помощью застройщиков.
– У тебя есть кто-то на примете? – спросил Джей.
– Ну, у твоей фирмы довольно широкий профиль, не так ли? Может быть, кто-нибудь и возьмется за это дело? Конечно, гонорары будут не слишком высокие. Все будет зависеть от того, сколько Хорас, я да еще горстка людей смогут собрать.
Так как Джей колебался, то острые глаза старика сверкнули.
– О'кей, я знаю твои гонорары. Я только шучу.
– Дело совсем не в этом! Ты же знаешь, я сделаю это и без вознаграждения, если ты попросишь меня. Просто я думал о Дженни.
– Обо мне! – воскликнула она удивленно.
– Почему и нет? Ты прекрасно справишься с этим. – Я никогда не говорил вам раньше, что, когда мы встретились в первый раз, Дженни только что выиграла дело о загрязнении окружающей среды. Мне довелось в то утро прочитать об этом заметку в «Таймс», и, когда на вечере кто-то указал на нее, я попросил познакомить нас.
– Как получилось, что ты занялась этим, Дженни? – Артур Вулф хотел все узнать. – Ведь это не входит в круг твоих интересов, не так ли?
– О, нет, я почти всегда рассматриваю дела, касающиеся женщин, в общем – семейные проблемы. Получилось так, что я защищала интересы женщины с четырьмя детьми на руках против землевладельца, который хотел выселить их. В итоге она была очень благодарна и позже попросила меня помочь ее родственникам из Лонг-Айленда, у которых возникли трудности с использованием земли. Я никогда ничем подобным не занималась раньше, но, справедливости ради, решила взяться за это дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83