Они вновь слились в поцелуе, словно их мучила невероятная жажда, которую могут утолить лишь прикосновения и ласки.
– Как ты себя чувствуешь, зайка? Может, дать тебе тайленола? Или тебе лучше?
Лорел расхохоталась. «Зайка», это же надо! Забавное прозвище сбило ее мысли с намеченного пути (который вел к взаимному раздеванию и сексу).
– Почему ты назвал меня «зайкой»?
– Ты недовольна? Вижу, тебе не нравится.
– С чего это я вдруг превратилась в кролика?
– В зайца.
– Без разницы. Разве после согласия выйти за тебя замуж у меня отросли длинные уши или передние зубы удлинились?
– Ничего подобного! – воскликнул Рассел. – Если хочешь, можешь придумать какое-нибудь прозвище для меня. – Он хохотнул. – Ослик, к примеру.
– Только через мой труп! Хотя ты и упрям, как осел.
– Тут ты права. – Он вздохнул. – Меня с самого начала влекло к тебе со страшной силой, а я уперся копытами в землю, словно осел, и не позволял себе даже думать, что между нами что-то возможно. Если не хочешь, не буду звать тебя «зайкой», это не столь уж важно. Дай лучше осмотреть твою повязку, прежде чем мы завалимся на постель обжиматься.
– Обжиматься, – хмыкнула Лорел и с укором взглянула на Рассела, чья рука мяла ее грудь. – Боюсь, этим не ограничится. И знаешь, можешь звать меня, как тебе вздумается. Хоть «какаду». – Она знала, что любит и любима, а слова есть слова, они имеют значение лишь тогда, когда между двоими нет доверия.
– Значит, ты согласна? – Рассел просиял. – Так что насчет обезболивающих?
– Мне не нужен тайленол, боль почти отступила. Мне нужен ты.
– А мне – ты.
Лорел расслабленно улыбнулась, давая понять, что готова. Тело уже оживало, отвечало на поглаживания. Оно словно позабыло о тех муках, которые пришлось вынести накануне.
Рассел опустился рядом с Лорел, опершись на локоть, чтобы лучше ее видеть. Свободной рукой он осторожно обвел контуры ее тела, чуть раздвинул ноги в стороны. Лорел уже была готова для любви, лепестки ее плоти набухли и увлажнились. Девушка смотрела ему в глаза, совершенно не стесняясь теперь собственной наготы и того, что сам Рассел почти одет.
Спустившись ниже, Рассел устроился у Лорел между ног. Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Язык бережно коснулся влажной плоти, чуть лизнул, затем еще и еще. Лорел тихо охнула, приподнимая бедра. Рассел стал ласкать ее с той настойчивостью, которая шептала ему немедленно взять девушку самому. Он использовал губы, язык и пальцы, чтобы доставить ей незабываемое удовольствие, отблагодарить за то доверие, которое она ему оказала, приняв предложение. Он подавлял собственное желание, которое призывало к действиям и шумело в голове, словно выпитое вино.
Рассел знал, что должен быть очень осторожным, не сжимать Лорел в объятиях, как того хотелось бы, чтобы не разбудить задремавшую ломоту в ее теле. Он желал ласкать и доставлять наслаждение и ждал оргазма любимой, словно высшей награды.
Она вздрогнула всем телом, замерла, выгнувшись вверх дугой, а затем затрепетала в руках Рассела, сотрясаясь от сладких конвульсий.
Когда Лорел перестала дрожать, он перекатился на бок и приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо. Чуть приоткрыв глаза, девушка довольно улыбнулась и потянулась к нему руками. Рассел устроился рядом с ней и получил заслуженный поцелуй, полный признательности.
– Я сделаю тебя счастливой, моя зайка, – пообещал он.
– Я уже счастлива, Рассел.
Эпилог
Лорел нервно оправила строгую юбку ледяными ладонями. Она не сводила взгляда с импровизированной сцены, на которую по одному поднимались выпускники академии. Ей пришлось трудиться в поте лица почти два года, чтобы пережить острый момент счастья, который приближался с каждой секундой. Лорел не желала упустить ни единой детали происходящего вокруг действа.
Мраморная плитка во дворе академии донесла до нее вибрации от стука каблуков очередной выпускницы, которая поднималась на сцену для получения диплома. Лорел, не отрываясь, следила за губами декана, называвшего фамилии. Она до дрожи в коленях боялась пропустить свою очередь.
Поерзав на стуле, девушка быстро покрутила головой, оглядывая приглашенных. Где-то в многоликой толпе должен был маячить Рассел, но она по-прежнему его не находила. Но, разумеется, он был рядом, как и два предыдущих года, готовый поддержать ее начинания и ободрить, если дело не клеилось. Точно так же, как и Лорел утешала и ободряла любимого.
Парень, сидевший рядом, похлопал ее по плечу. Это был один из выпускников ее факультета, тоже глухой, но весьма общительный. Накануне он оживленно беседовал с Лорел по поводу планов на будущее и поделился, что уже подыскал себе место учителя.
– Ты следующая, – одними губами произнес сосед.
У Лорел екнуло сердце. Она все-таки пропустила момент, когда называли девушку, идущую в списке перед ней.
– Спасибо, – жестом поблагодарила она и сделала пару глубоких вдохов и выдохов.
Итак, момент настал. Она станет учителем для глухих детишек с сертификатом о специальном образовании. Еще пара месяцев, и она впервые войдет в собственную классную комнату, чтобы поприветствовать малышей.
Она достигла своей цели, добилась того, к чему стремилась с ранней юности. Даже временная передышка в несколько лет не смогла ей помешать.
Лорел встала со стула и лучезарно улыбнулась декану, объявлявшему ее фамилию.
– Да где же Лорел? – Рассел пытливо вглядывался в четыре первых ряда, которые занимали выпускники.
Лорел предупредила, что будет сидеть в третьем ряду, но угадать по затылку в бакалаврской шапочке, кто есть кто, не представлялось возможным.
Рассел страшно нервничал. Он не хотел пропустить момент славы, к которому так целеустремленно двигалась его жена. Она окончила академию экстерном, посещала все факультативы, сдавала экзамен за экзаменом с завидным упрямством. Всего полтора года с небольшим – и вот она уже выпускница! Удивительно! Конечно, Рассел всегда верил в упорство Лорел, но результаты неизменно впечатляли.
– Не волнуйся ты так, – успокаивающе сказала теща, похлопав его по руке. – Мы услышим, когда объявят фамилию. Расслабься хоть на минутку.
– Черт, малышка добралась до фотоаппарата! – завопил Шон басистым голосом, который к шестнадцати уже перестал давать петуха.
Он вырос еще на пятнадцать сантиметров и раздался в плечах. На его коленях сидела крохотная дочка Кэтрин и Джерри. Она уже успела обсосать шнурок камеры, а теперь тыкала слюнявым пальцем в объектив.
Рассел ловко перехватил фотоаппарат у крохи и положил себе на колени. Он улыбнулся брату: тот выглядел умильно с ребенком на руках. Шон души не чаял в Кайле, которой неделю назад исполнилось семь месяцев. Конечно, временами парень по-прежнему бывал несносным, но теперь уже не пытался пробить головой брешь в бетонной стене, предпочитая обходные пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81