Не отпуская шею Грейс, лорд Джон снова пустился в рассуждения.
– Не стоит думать, что заменить вас в случае вашего нежелания помогать нам будет такой уж проблемой.
Наконец он убрал руку, и Грейс отшатнулась от него, судорожно втягивая воздух.
– Не смейте прикасаться ко мне, – негромко проговорила она, опираясь на спинку стула и пытаясь удержать тело в вертикальном положении. Голова у Грейс сильно кружилась, в глазах потемнело. Еще недавно она хотела встать на колени перед этим человеком, а теперь ей приходилось прикладывать усилия, чтобы не упасть перед ним в обморок.
Он несколько раз цокнул языком, словно хотел сказать этим, что не одобряет поведения стоящей перед ним женщины, которая сейчас больше походила на непослушного ребенка.
– Вам не стоит быть такой разборчивой, мадам. У вас только неделя.
– Я не сделаю этого, – проговорила она низким дрожащим голосом.
– В таком случае последствия не заставят себя долго ждать. – Он кивнул. – Всего хорошего, миссис Паджет.
Грейс не обернулась и не посмотрела вслед лорду Джону. У нее не было сил поднять руки и закрыть ими уши, чтобы не слышать постукивание его трости.
Этот звук продолжал преследовать ее и после того, как за дядей маркиза закрылась дверь. И еще его голос… Мягкий, вкрадчивый, чуть ли не шепот, но пугающий, приводящий просто в состояние шока и лишающий последних сил, потому что говорил лорд Джон об ужасных вещах – об убийстве.
Грейс, покачиваясь, шагнула к столу. Она была в опасности, и эта опасность поджидала ее повсюду – в темных углах дома, в ночи, в черной тени раскидистых деревьев. Внезапно Грейс почувствовала, что ей немедленно нужно вдохнуть свежего воздуха. Она бросилась к окну, раздвинула тяжелые портьеры, распахнула створки окна, и в комнату ворвался поток свежего весеннего воздуха. Вздохнув полной грудью, Грейс, наконец, ощутила, что ее голова перестает кружиться, а из желудка уходит неприятная ноющая боль. Но ощущение безнадежности и страх по-прежнему оставались. Грейс вдруг подумала, что, вероятно, это останется в ней навсегда, что эти чувства будут преследовать ее до самой могилы.
А умереть она может уже через неделю…
– Мои поздравления, – послышался голос маркиза за ее спиной. И в этом голосе сквозило нескрываемое презрение. – Не знаю, как уж вам удалось, но дядя впал в невероятно благодушное расположение духа после беседы с вами, миссис Паджет. Давно я не видел его таким.
Занятая своими мыслями, Грейс даже не слышала, как в комнату вошел маркиз. Она все еще стояла у окна.
– Вы говорили с ним? – Ее губы и язык двигались с большим трудом. По колючему тону маркиза Грейс сразу поняла, что подозрительность и недоверие снова к нему вернулись.
– Нет, он находит мое общество неподобающим для себя, – насмешливо заметил маркиз. – Но вот общение с вами ему явно по душе. Думаю, больше всего ему нравится ваша ловкость, с помощью которой вы легко располагаете к себе людей.
Грейс не верила своим ушам. Ей казалось, что лорду Шину хорошо известен стиль общения его дядюшки, основывающийся в основном на угрозах и запугивании.
Она медленно обернулась. Лорд Шин стоял у двери, прислонясь к стене, со скрещенными руками на груди. Его лицо выглядело непроницаемым, но Грейс все же заметила просачивающийся сквозь маску этого напускного спокойствия гнев.
Маркиз был ее единственным союзником в борьбе против лорда Джона, и его доверие являлось непременным условием их общения. Сейчас больше всего ей хотелось немного отдохнуть, восстановить свои силы после разговора с лордом Джоном, но, похоже, не удастся. Теперь, не теряя ни минуты, ей придется восстанавливать равновесие в отношениях с маркизом, потому что ее главная цель – выжить.
Какую цену она должна будет заплатить за свою жизнь?
– Я не состою в заговоре с вашим дядей, – потрясение проговорила она.
– А что я должен думать? Вы с ним вели чуть ли не часовую беседу, и, по всей видимости, весьма и весьма плодотворную. Я видел его несколько минут назад, когда он садился в карету. Счастливое лицо лорда Джона свидетельствовало именно о том, что были достигнуты удовлетворяющие его результаты. Скажите мне, какая сцена последует дальше в этом фарсе? – Маркиз старался делать вид, что все это его ничуть не интересует, но дрогнувший голос выдавал его внутреннее волнение.
Грейс дрожала так сильно, как будто ее лихорадило. Она была не в силах скрыть ни своего смущения, ни страха.
– Я должна соблазнить вас и заставить лечь в мою постель.
Выражение его лица сделалось высокомерным.
– Но это было ясно с самого начала. И к чему эта трагическая маска отчаяния? Конечно, вначале вам удалось ввести меня в заблуждение, но теперь повторение этих сцен уже не вызывает прежнего эффекта. Думаю, если бы вы признались во всем и раскаялись, результата, к которому вы так стремитесь, было бы легче достичь.
Голова Грейс дернулась словно от удара. Маркиз говорил с ней так, будто ненавидел ее. Но если он искренне верил в то, что она состояла в заговоре с его дядей, кто мог осудить его за это? Грейс заглянула лорду Шину в глаза, пытаясь отыскать в них присутствие того тепла и искренности, которые он с такой щедростью изливал на нее всего час назад.
– Милорд, я в большой беде.
Он улыбнулся, если можно назвать улыбкой эту застывшую гримасу боли на его лице.
– Разумеется, миссис Паджет. И вы сами ощутите это в полной мере, когда мой дядя поймет, что я не собираюсь и пальцем прикасаться к вам.
– Значит, на вашу помощь мне нечего рассчитывать, – проговорила она задумчиво. Грейс показалось, что холодная рука сжала ее сердце и оно вдруг перестало биться. Внезапно она перенеслась в бескрайнюю пустыню одиночества, из которой не существовало выхода.
Краем глаза Грейс видела, что маркиз продолжает наблюдать за ней. При этом его взгляд сделался таким отчужденно-холодным, устрашающе равнодушным, мертвенным, что Грейс вдруг показалось, что перед ней все еще стоит сам лорд Джон. Неожиданно губы лорда Шина сложились в улыбку, неестественно живую для этого каменного лица. Столь чудовищное несоответствие не могло не пугать.
– Вы ждете от меня помощи, мадам? Но что может сделать для вас несчастный сумасшедший, который и себе-то не в состоянии помочь?
– Вы просто должны верить мне – я не сообщница вашего дяди.
– О, как раз наоборот, моя дорогая миссис Паджет, я не должен верить ничему, что вы говорите.
Грейс показалось, что ее ударили хлыстом по лицу, она даже слегка отшатнулась назад.
– Я говорю вам правду, – в отчаянии продолжала настаивать она.
– Правду? – Маркиз насмешливо и презрительно засмеялся. – Вы даже не знаете, что это слово означает.
– Я умоляю вас, милорд, помогите мне.
Выражение его лица снова сделалось непроницаемым, в глазах появился холодный блеск, а губы плотно сжались и побелели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83