– Русич мгновенно забыл о личных переживаниях. Весть, которую сообщил директор, выбила его из колеи.
– Ты, Алексей Борисыч, слишком многого от меня хочешь! – по-свойски заулыбался Петр Кирыч, фамильярно и игриво подмигнул Нине Александровне. – Давай не станем отвлекаться от главного. Финита ля комедия. Выкладывай на стол доносы, и разойдемся с миром… Пока.
Русич, не в силах совладать с нервами, потерял всякую способность сопротивляться, торопливо достал из бокового внутреннего кармана кипу бумаг, столь тщательно подготовленных для собственного оправдания. Казалось, теперь-то он очистится, но…
– Давно бы так! – Петр Кирыч не сдержал довольной улыбки. Бумаги, не читая, бросил в ящик стола. – Вы свободны, молодой человек. – Петр Кирыч углубился в чтение сводки, разом забыв о существовании Русича.
Выйдя из здания заводоуправления, Алексей Русич почувствовал, как у него неприятно закружилась голова, прислонился к стене. Он презирал себя за малодушие, мысленно корил последними словами. Кончен бал, погасли свечи. Как теперь жить? Он постоял немного, наблюдая за бегущими по кромке здания заводоуправления электронными строками световой газеты, потом медленно побрел к реке…
* * *
Шагая по тропинке вслед за грузным главным инженером, Павел Субботин торжествовал в душе. Как-то нежданно-негаданно вошел он в эту своеобразную элиту местной власти. И что самое странное – его приняли без особых расспросов, проверок. Глупцу было понятно: именно в этом четко очерченном кругу вершатся крупные дела промышленной области. Несомненно, что именно отсюда тянутся нити не только к первым лицам региона, но и к московским властям, достаточно было вспомнить министра внутренних дел Николая Анисимовича Щелокова. Им очень польстило, что общество посетил писатель, который, быть может, даже черкнет для истории несколько строк о каждом из них. Особенно отметил Субботин Русича. Ясно – белая ворона в этой стае. В будущем его, возможно, придется использовать как раздражающий центр, как клин, который вбивают в переплетенную корнями коряжину, чтобы расколоть ее.
Каково же было бы их изумление, даже испуг, узнай они о том, кем в действительности является он, мнимый писатель-анималист Павел Эдуардович Субботин! Вспомнилось, как в спецшколе Ассоциации он получил очередное задание завести знакомство с моряком торгового судна «Федор Шаляпин», которое бросило якорь в портовом городе Бретани. Цель – попытаться отработать версию, одну из сотен, о «несчастном русском», заброшенном на чужбину. Задание было пустяковым, но… Они познакомились в припортовом кабачке. Старший механик «Федора Шаляпина» был уже немолод, достаточно повидал в жизни, воевал с фашизмом. Субботин, помнится, запросто подсел к нему, заслышав русскую речь, начал «толкать легенду» о своем отце-эмигранте – старом боцмане, который ходил по морям-океанам, как и его дед.
Присовокупил рассказ о том, что дед был знаменитостью в своем деле, носил в правом ухе медную серьгу. Русский, оказывается, читал об этом у Станюковича. Моряк с медной серьгой в правом ухе имел право в любом морском порту бесплатно пить и есть сколько захочет. И горе было тому владельцу кабачка, который вздумал бы получить с него плату. В конце беседы русский прослезился и растрогался настолько, что рассказал даже о том, что его семья долгое время терпит мытарства, поскольку некоторые родичи во время войны попали в немецкую оккупацию. Словом, задание было перевыполнено. Субботин принес в спецшколу даже адрес нового друга в городе Воронеже…
Мысленно Субботин уже наметил план действий в отношении присутствующих, отмел как бесперспективных Черныха и Возницына. Зато Гуринович мог во многом помочь ему в будущем, как и очаровательная секретарша, у которой был огромный нераскрытый потенциал.
Субботин ускорил шаг и поравнялся с Ниной Александровной, смело взял ее под локоток, чем вызвал явное замешательство у спутников. Не больно-то таясь окружающих, зашептал ей на ухо:
– Никогда бы не подумал, что здесь, в глуши, скрываются такие феи, как вы.
– Ужасная банальность! – фыркнула Нина Александровна. – Писатель мог бы выдать что-нибудь пооригинальнее. – Чувствуя на себе взгляд Петра Кирыча, она демонстративно вывернулась из рук Субботина, ускорила шаг, поравнялась с хозяином, который поощрил женщину знакомым успокаивающим взглядом…
Павел Эдуардович с удовлетворением отметил, что его бестактное поведение не вызвало у присутствующих резкой реакции. Здесь умели понимать людей, видимо, подумали о том, что такие экстравагантные люди, как этот приезжий щелкопер, не знают правил хорошего тона, принятых в высших провинциальных сферах. На первый раз этой выходки было достаточно, и он, приняв смиренный и уважительный вид, также ускорил шаг, заставил думать себя не о предстоящих, разлагающих общество делах, а просто о вкусном и, несомненно, обильном обеде на даче директора завода «Пневматика».
* * *
Сегодня у Субботина выдался удивительно спокойный день, и его потянуло на приятные увлечения. Отложив книгу, он принялся щелкать по углам своим знаменитым «ультраполяроидом», чувствуя, что сегодня улов будет более удачным, чем всегда. Отсняв четыре затемненных угла, он вошел в ванную комнату, сделал специальный раствор, стал проявлять свежую пленку. Испытывал азарт коллекционера: кого-то сегодня поймаю? И действительно, на пленке под воздействием чудо-проявителя, применяемого разве что в ЦРУ, стали вырисовываться странные фигуры – продолговатое нечто, похожее на лицо истощенного человека, но без глаз, с желтыми разводами на голове, а над ним как бы плавала полуженщина-полурыба. Это уже было нечто. Более тридцати фотографий пустого пространства накопилось у Субботина, на каждой, как он считал, явно жители параллельного мира. Субботин даже начал втайне писать труд на тему, что в подлунном мире нет ни клочка пустого пространства – параллельные миры населяют его, абсолютно не видя нас, людей. Бывают редкие случаи, когда их пути соприкасаются, и тогда появляется очередная сенсация.
Тонкий писк Субботин уловил сразу. Кинулся к балконной двери, нащупал «жучок», от которого невидимые нити шли к балкону его подозрительного соседа. «Жучок»-улавливатель был устроен очень хитро и изящно. Во-первых, совершенно невидим постороннему глазу, а во-вторых, давал сигнал, что нужный разговор начался. Затем на микропленку записывалось буквально все, о чем говорилось по телефону в квартире Пантюхина. Не только своим отработанным чутьем, но и рядом мельчайших деталей Пантюхин возбудил в Субботине явное подозрение. А ведь по законам Ассоциации все в ближайшем окружении агента должно быть чисто, любые самые мельчайшие помехи устраняются немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Ты, Алексей Борисыч, слишком многого от меня хочешь! – по-свойски заулыбался Петр Кирыч, фамильярно и игриво подмигнул Нине Александровне. – Давай не станем отвлекаться от главного. Финита ля комедия. Выкладывай на стол доносы, и разойдемся с миром… Пока.
Русич, не в силах совладать с нервами, потерял всякую способность сопротивляться, торопливо достал из бокового внутреннего кармана кипу бумаг, столь тщательно подготовленных для собственного оправдания. Казалось, теперь-то он очистится, но…
– Давно бы так! – Петр Кирыч не сдержал довольной улыбки. Бумаги, не читая, бросил в ящик стола. – Вы свободны, молодой человек. – Петр Кирыч углубился в чтение сводки, разом забыв о существовании Русича.
Выйдя из здания заводоуправления, Алексей Русич почувствовал, как у него неприятно закружилась голова, прислонился к стене. Он презирал себя за малодушие, мысленно корил последними словами. Кончен бал, погасли свечи. Как теперь жить? Он постоял немного, наблюдая за бегущими по кромке здания заводоуправления электронными строками световой газеты, потом медленно побрел к реке…
* * *
Шагая по тропинке вслед за грузным главным инженером, Павел Субботин торжествовал в душе. Как-то нежданно-негаданно вошел он в эту своеобразную элиту местной власти. И что самое странное – его приняли без особых расспросов, проверок. Глупцу было понятно: именно в этом четко очерченном кругу вершатся крупные дела промышленной области. Несомненно, что именно отсюда тянутся нити не только к первым лицам региона, но и к московским властям, достаточно было вспомнить министра внутренних дел Николая Анисимовича Щелокова. Им очень польстило, что общество посетил писатель, который, быть может, даже черкнет для истории несколько строк о каждом из них. Особенно отметил Субботин Русича. Ясно – белая ворона в этой стае. В будущем его, возможно, придется использовать как раздражающий центр, как клин, который вбивают в переплетенную корнями коряжину, чтобы расколоть ее.
Каково же было бы их изумление, даже испуг, узнай они о том, кем в действительности является он, мнимый писатель-анималист Павел Эдуардович Субботин! Вспомнилось, как в спецшколе Ассоциации он получил очередное задание завести знакомство с моряком торгового судна «Федор Шаляпин», которое бросило якорь в портовом городе Бретани. Цель – попытаться отработать версию, одну из сотен, о «несчастном русском», заброшенном на чужбину. Задание было пустяковым, но… Они познакомились в припортовом кабачке. Старший механик «Федора Шаляпина» был уже немолод, достаточно повидал в жизни, воевал с фашизмом. Субботин, помнится, запросто подсел к нему, заслышав русскую речь, начал «толкать легенду» о своем отце-эмигранте – старом боцмане, который ходил по морям-океанам, как и его дед.
Присовокупил рассказ о том, что дед был знаменитостью в своем деле, носил в правом ухе медную серьгу. Русский, оказывается, читал об этом у Станюковича. Моряк с медной серьгой в правом ухе имел право в любом морском порту бесплатно пить и есть сколько захочет. И горе было тому владельцу кабачка, который вздумал бы получить с него плату. В конце беседы русский прослезился и растрогался настолько, что рассказал даже о том, что его семья долгое время терпит мытарства, поскольку некоторые родичи во время войны попали в немецкую оккупацию. Словом, задание было перевыполнено. Субботин принес в спецшколу даже адрес нового друга в городе Воронеже…
Мысленно Субботин уже наметил план действий в отношении присутствующих, отмел как бесперспективных Черныха и Возницына. Зато Гуринович мог во многом помочь ему в будущем, как и очаровательная секретарша, у которой был огромный нераскрытый потенциал.
Субботин ускорил шаг и поравнялся с Ниной Александровной, смело взял ее под локоток, чем вызвал явное замешательство у спутников. Не больно-то таясь окружающих, зашептал ей на ухо:
– Никогда бы не подумал, что здесь, в глуши, скрываются такие феи, как вы.
– Ужасная банальность! – фыркнула Нина Александровна. – Писатель мог бы выдать что-нибудь пооригинальнее. – Чувствуя на себе взгляд Петра Кирыча, она демонстративно вывернулась из рук Субботина, ускорила шаг, поравнялась с хозяином, который поощрил женщину знакомым успокаивающим взглядом…
Павел Эдуардович с удовлетворением отметил, что его бестактное поведение не вызвало у присутствующих резкой реакции. Здесь умели понимать людей, видимо, подумали о том, что такие экстравагантные люди, как этот приезжий щелкопер, не знают правил хорошего тона, принятых в высших провинциальных сферах. На первый раз этой выходки было достаточно, и он, приняв смиренный и уважительный вид, также ускорил шаг, заставил думать себя не о предстоящих, разлагающих общество делах, а просто о вкусном и, несомненно, обильном обеде на даче директора завода «Пневматика».
* * *
Сегодня у Субботина выдался удивительно спокойный день, и его потянуло на приятные увлечения. Отложив книгу, он принялся щелкать по углам своим знаменитым «ультраполяроидом», чувствуя, что сегодня улов будет более удачным, чем всегда. Отсняв четыре затемненных угла, он вошел в ванную комнату, сделал специальный раствор, стал проявлять свежую пленку. Испытывал азарт коллекционера: кого-то сегодня поймаю? И действительно, на пленке под воздействием чудо-проявителя, применяемого разве что в ЦРУ, стали вырисовываться странные фигуры – продолговатое нечто, похожее на лицо истощенного человека, но без глаз, с желтыми разводами на голове, а над ним как бы плавала полуженщина-полурыба. Это уже было нечто. Более тридцати фотографий пустого пространства накопилось у Субботина, на каждой, как он считал, явно жители параллельного мира. Субботин даже начал втайне писать труд на тему, что в подлунном мире нет ни клочка пустого пространства – параллельные миры населяют его, абсолютно не видя нас, людей. Бывают редкие случаи, когда их пути соприкасаются, и тогда появляется очередная сенсация.
Тонкий писк Субботин уловил сразу. Кинулся к балконной двери, нащупал «жучок», от которого невидимые нити шли к балкону его подозрительного соседа. «Жучок»-улавливатель был устроен очень хитро и изящно. Во-первых, совершенно невидим постороннему глазу, а во-вторых, давал сигнал, что нужный разговор начался. Затем на микропленку записывалось буквально все, о чем говорилось по телефону в квартире Пантюхина. Не только своим отработанным чутьем, но и рядом мельчайших деталей Пантюхин возбудил в Субботине явное подозрение. А ведь по законам Ассоциации все в ближайшем окружении агента должно быть чисто, любые самые мельчайшие помехи устраняются немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96