Расстояние было изрядное. Так что я зря всполошился. Все нормально. Она просто-напросто очень огорчилась из-за того, что уехал Клин, даже ничего не сказав ей. Неужели между ними что-то было? Ну, орел Клин! Такую женщину окрутил! Очень даже мила, уютная, трогательная, без комплексов…
Ладно, это можно обсудить с самим собой на досуге, а пока я оказался в доме Дракова, и рядом находится Людмила Петровна. Вот о чем надо думать.
– Где меня устроишь? – спросил я Нюру.
– В комнате охранника.
– Белье-то сменишь или так и будешь стоять?
– Ой, извини, – она тотчас заторопилась.
– Стоп! – удержал я ее. – Просвети новичка.
– Чего ты хочешь?
– Хозяева уже бай-бай?
– Еще рано.
– Они спустятся ужинать?
– Так поздно кто же ест?
– У тебя так: то рано, то поздно.
– Тут так принято – на ночь не наедаться. Если голодный, иди на кухню. Там в холодильнике все найдешь.
– Я не о себе.
– Хозяйка после шести вообще не ест. А хозяин – когда как.
– Значит, может спуститься?
– Может. Попьет молока.
– А хозяйка уже не появится?
– Ну, почему? Она вечерами выходит погулять.
– Вот это я и хотел узнать. Значит, мне нужно быть начеку.
– Она возле дома. За ворота не выходит. Походит по саду – и спать.
– Каждый вечер так?
– Да.
Я мог надеяться, что сегодня еще увижу Людмилу Петровну. Мое присутствие тут будет для нее полной неожиданностью. Как бы она не выдала нас! У этой Нюры очень даже острые глазки – все видит, все примечает. Надо постоянно соблюдать осторожность.
Нюра побежала за свежим постельным бельем, а я прошел в комнату охранника. Тут Клин установил свой порядок. Я первым делом смел со стола все, что напоминало о нем; оставил только графин с водой.
Тут появилась Нюра и явно была недовольна тем, что я тут хозяйничаю. У меня возникло такое ощущение, что я ей не понравился с первого взгляда. А может быть, я тут со своей персоной был совершенно ни при чем, и все ее недовольство появилось оттого, что уехал Клин. Вполне возможно.
Она стелила кровать и чтоб не смущать Нюру, я вышел из комнаты, прошелся по нижнему этажу, заглянул на кухню, в ванную комнату и просторную гостиную, стены которой были обвешаны картинами в дорогих рамах. Это была абстрактная живопись, я ее никогда не понимал и понять не пытался, потому что она чужда моей натуре. Я люблю ясность во всем.
Потом я вышел на улицу и прошелся по саду, постоял над скамейкой под березами, на которой любила сидеть Людмила Петровна и провела там, должно быть, многие часы одиночества.
В общем, я изучил обстановку и теперь имел о ней представление.
Я уже направился было к дому и ступил на нижнюю ступеньку крыльца, как вдруг дверь распахнулась, и в светлом проеме появилась Людмила Петровна. Я видел темный контур ее фигуры, но не мог различить лица, а меня она рассмотрела, потому что свет из прихожей падал прямо на меня.
Она совершенно не ожидала этой встречи. В первый миг, видимо, подумала, что ей это привиделось, и она отшатнулась назад, словно собираясь вернуться в дом, но удержалась на месте. Потом она почему-то позвала:
– Нюра!
Служанка тут же появилась.
– Идем со мной, – сказала ей Людмила Петровна и спустилась с крыльца, прошла мимо меня, но даже не посмотрела в мою сторону.
Я услышал, как служанка говорила ей:
– Чего так испугались? Это же охранник, он пока что Клина заменил!..
Я вошел в дом. Но мне не хотелось выпускать из виду женщин. Я уселся на стул – в кухне у окна. Не включая света, стал смотреть на улицу. Яркая луна освещала двух женщин, сидевших на скамейке под березами.
Этажом выше стоял у окна в длинном халате Сергей Драков и смотрел вниз, где на скамье устроились его жена и служанка. В спальне было темно, и с улицы его не могли заметить. Вот так стоял он и смотрел каждый раз, как жена выходила подышать воздухом перед сном. Была у нее такая привычка. Людмила Петровна даже не догадывалась, что за ней наблюдают; она думала, что муж спит, как и положено, до этого исполнив свои супружеские обязанности.
Обычно Драков смотрел на жену и думал, как безумно любит свою женщину. Никто не знал об этой безумной любви, он старательно скрывал свое чувство от чужих глаз, словно стыдясь его. А может, и впрямь он стыдился этой безудержной страсти, потому что она была проявлением определенной слабости.
Драков считал себя сильным и волевым человеком. Он никогда и никому не подчинялся, но всегда повелевал другими. И, конечно, не хотел, чтобы кто-то догадался, что он пятнадцать лет подряд влюблен в одну и ту же женщину, и как мальчишка счастлив даже держать ее за руку.
Скрывал он свое чувство еще и потому, что глубоко переживал спокойную холодность жены. Она была покорной и безропотной. Но ни разу не пробудил он в ней ответную страсть. Нет, однажды было… Давно… Самое начало знакомства. Поездка на Север. Он почувствовал тогда, что она идет навстречу, что в ней просыпается ответное чувство. Но тут появился один человек. Даже и сейчас, по прошествии стольких лет, Драков ненавидел его. Хоть тот давно мертв, ненависть в душе так и осталась. Он снова и снова убивал бы его. Если о чем-то Драков и жалел в жизни, так только о том, что этого человека убили по его приказу позже. Его надо было уничтожить еще тогда, когда они с Людмилой не встретились.
Его нет на свете, а все эти годы Драков чувствовал его незримое присутствие. Дракову приходилось заниматься грандиозными делами, требующими крепких нервов, но где-то в глубине его «я» затаилась в нем душа художника, тонко чувствующего человека. И эта скрытная душа подсказывала ему, что Людмила никогда не забывала о том человеке, он и мертвый стоял между нею и Драковым.
Вот и на этот раз после супружеской близости она не осталась в его спальне, а пошла к себе. Потом, по обыкновению, вышла под березы…
Но странным показалось то, что на этот раз Людмила вышла со служанкой. О чем они могут там говорить?
Обычно молчаливая, Людмила так оживленно и с таким взволнованным видом беседует со своей служанкой. О чем?
И вообще, с того дня, как она ходила в город, Драков почувствовал в ней новые непонятные ему перемены. Она явно что-то скрывала от него.
В какую-то минуту он увидел ее лицо – когда она не думала, что он смотрит на нее. Ее лицо светилось радостью. Когда он обнял ее, она так испугалась! Значит, была мысленно далеко от Дракова. И радость на ее лице появилась от тайных мыслей.
Сегодня она была с мужем еще более холодна: словно красивая бездушная кукла. И ушла даже вызывающе-поспешно.
А теперь вот никуда не торопится, сидит со служанкой и о чем-то оживленно говорит, и, должно быть, тема разговора чрезвычайно интересует и ту и другую.
Тоже мне, подружку нашла!
О чем они могут толковать?
И знал бы хоть кто-нибудь, как сильно любит Драков эту женщину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Ладно, это можно обсудить с самим собой на досуге, а пока я оказался в доме Дракова, и рядом находится Людмила Петровна. Вот о чем надо думать.
– Где меня устроишь? – спросил я Нюру.
– В комнате охранника.
– Белье-то сменишь или так и будешь стоять?
– Ой, извини, – она тотчас заторопилась.
– Стоп! – удержал я ее. – Просвети новичка.
– Чего ты хочешь?
– Хозяева уже бай-бай?
– Еще рано.
– Они спустятся ужинать?
– Так поздно кто же ест?
– У тебя так: то рано, то поздно.
– Тут так принято – на ночь не наедаться. Если голодный, иди на кухню. Там в холодильнике все найдешь.
– Я не о себе.
– Хозяйка после шести вообще не ест. А хозяин – когда как.
– Значит, может спуститься?
– Может. Попьет молока.
– А хозяйка уже не появится?
– Ну, почему? Она вечерами выходит погулять.
– Вот это я и хотел узнать. Значит, мне нужно быть начеку.
– Она возле дома. За ворота не выходит. Походит по саду – и спать.
– Каждый вечер так?
– Да.
Я мог надеяться, что сегодня еще увижу Людмилу Петровну. Мое присутствие тут будет для нее полной неожиданностью. Как бы она не выдала нас! У этой Нюры очень даже острые глазки – все видит, все примечает. Надо постоянно соблюдать осторожность.
Нюра побежала за свежим постельным бельем, а я прошел в комнату охранника. Тут Клин установил свой порядок. Я первым делом смел со стола все, что напоминало о нем; оставил только графин с водой.
Тут появилась Нюра и явно была недовольна тем, что я тут хозяйничаю. У меня возникло такое ощущение, что я ей не понравился с первого взгляда. А может быть, я тут со своей персоной был совершенно ни при чем, и все ее недовольство появилось оттого, что уехал Клин. Вполне возможно.
Она стелила кровать и чтоб не смущать Нюру, я вышел из комнаты, прошелся по нижнему этажу, заглянул на кухню, в ванную комнату и просторную гостиную, стены которой были обвешаны картинами в дорогих рамах. Это была абстрактная живопись, я ее никогда не понимал и понять не пытался, потому что она чужда моей натуре. Я люблю ясность во всем.
Потом я вышел на улицу и прошелся по саду, постоял над скамейкой под березами, на которой любила сидеть Людмила Петровна и провела там, должно быть, многие часы одиночества.
В общем, я изучил обстановку и теперь имел о ней представление.
Я уже направился было к дому и ступил на нижнюю ступеньку крыльца, как вдруг дверь распахнулась, и в светлом проеме появилась Людмила Петровна. Я видел темный контур ее фигуры, но не мог различить лица, а меня она рассмотрела, потому что свет из прихожей падал прямо на меня.
Она совершенно не ожидала этой встречи. В первый миг, видимо, подумала, что ей это привиделось, и она отшатнулась назад, словно собираясь вернуться в дом, но удержалась на месте. Потом она почему-то позвала:
– Нюра!
Служанка тут же появилась.
– Идем со мной, – сказала ей Людмила Петровна и спустилась с крыльца, прошла мимо меня, но даже не посмотрела в мою сторону.
Я услышал, как служанка говорила ей:
– Чего так испугались? Это же охранник, он пока что Клина заменил!..
Я вошел в дом. Но мне не хотелось выпускать из виду женщин. Я уселся на стул – в кухне у окна. Не включая света, стал смотреть на улицу. Яркая луна освещала двух женщин, сидевших на скамейке под березами.
Этажом выше стоял у окна в длинном халате Сергей Драков и смотрел вниз, где на скамье устроились его жена и служанка. В спальне было темно, и с улицы его не могли заметить. Вот так стоял он и смотрел каждый раз, как жена выходила подышать воздухом перед сном. Была у нее такая привычка. Людмила Петровна даже не догадывалась, что за ней наблюдают; она думала, что муж спит, как и положено, до этого исполнив свои супружеские обязанности.
Обычно Драков смотрел на жену и думал, как безумно любит свою женщину. Никто не знал об этой безумной любви, он старательно скрывал свое чувство от чужих глаз, словно стыдясь его. А может, и впрямь он стыдился этой безудержной страсти, потому что она была проявлением определенной слабости.
Драков считал себя сильным и волевым человеком. Он никогда и никому не подчинялся, но всегда повелевал другими. И, конечно, не хотел, чтобы кто-то догадался, что он пятнадцать лет подряд влюблен в одну и ту же женщину, и как мальчишка счастлив даже держать ее за руку.
Скрывал он свое чувство еще и потому, что глубоко переживал спокойную холодность жены. Она была покорной и безропотной. Но ни разу не пробудил он в ней ответную страсть. Нет, однажды было… Давно… Самое начало знакомства. Поездка на Север. Он почувствовал тогда, что она идет навстречу, что в ней просыпается ответное чувство. Но тут появился один человек. Даже и сейчас, по прошествии стольких лет, Драков ненавидел его. Хоть тот давно мертв, ненависть в душе так и осталась. Он снова и снова убивал бы его. Если о чем-то Драков и жалел в жизни, так только о том, что этого человека убили по его приказу позже. Его надо было уничтожить еще тогда, когда они с Людмилой не встретились.
Его нет на свете, а все эти годы Драков чувствовал его незримое присутствие. Дракову приходилось заниматься грандиозными делами, требующими крепких нервов, но где-то в глубине его «я» затаилась в нем душа художника, тонко чувствующего человека. И эта скрытная душа подсказывала ему, что Людмила никогда не забывала о том человеке, он и мертвый стоял между нею и Драковым.
Вот и на этот раз после супружеской близости она не осталась в его спальне, а пошла к себе. Потом, по обыкновению, вышла под березы…
Но странным показалось то, что на этот раз Людмила вышла со служанкой. О чем они могут там говорить?
Обычно молчаливая, Людмила так оживленно и с таким взволнованным видом беседует со своей служанкой. О чем?
И вообще, с того дня, как она ходила в город, Драков почувствовал в ней новые непонятные ему перемены. Она явно что-то скрывала от него.
В какую-то минуту он увидел ее лицо – когда она не думала, что он смотрит на нее. Ее лицо светилось радостью. Когда он обнял ее, она так испугалась! Значит, была мысленно далеко от Дракова. И радость на ее лице появилась от тайных мыслей.
Сегодня она была с мужем еще более холодна: словно красивая бездушная кукла. И ушла даже вызывающе-поспешно.
А теперь вот никуда не торопится, сидит со служанкой и о чем-то оживленно говорит, и, должно быть, тема разговора чрезвычайно интересует и ту и другую.
Тоже мне, подружку нашла!
О чем они могут толковать?
И знал бы хоть кто-нибудь, как сильно любит Драков эту женщину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66