Герцог наморщил лоб, отчего его брови соединились, словно две замерзшие песчаные полоски.
— Тебе не за что просить прощения, торговец. Ты не соврал: твои изумруды и впрямь отменные. Таких я не встречал даже у торговцев из Шанда.
Дакар прокашлялся, внимательно и опасливо глядя на головы остальных братьев, которым было не оторваться от изумрудов. У всех троих были темные, почти черные волосы. Двое средних Бридионов заплетали их на старинный манер кланов — в косицу — и перевязывали кожаной тесемкой, чтобы не мешали в бою. Самый младший из братьев — Меарн — напоминал барашка после первой стрижки, но с завитым локоном, спускавшимся на острые плечи. Он был самым непоседливым и порывистым, что вовсе не делало его присутствие менее опасным.
Если бы Дакар не знал, что Парин и Кельдмар — погодки, он принял бы их за близнецов. Братья перебрасывались бесценными изумрудами, словно играли в кости. При этом они довольно яростно препирались из-за какого-то необъезженного жеребца — каждый утверждал, что конь принадлежит ему. Каждый превозносил собственные качества непревзойденного наездника и обвинял другого в полном их отсутствии. Они с обеих сторон пихали локтями Меарна, безуспешно пытаясь сделать его третейским судьей. Ни дать ни взять — живые кувалды, грубо сработанные одним кузнецом.
Дакара ничуть не волновал дурацкий спор братьев. Для него настал самый решительный момент, и Безумный Пророк старался не растерять последние крупицы мужества. Он чувствовал себя словно в змеином гнезде, которое вот-вот всполошится. Дакар захлопнул крышку шкатулки.
— Сожалею, но изумруды не продаются.
Змеиное гнездо всполошилось. Все четверо Бридионов уставились на Дакара. У Ларина побелели костяшки пальцев. Меарн в бешенстве вскочил и отшвырнул стул.
— Ты зачем сюда явился? Шутить с нами?
Брансиан шумно захлопнул дверь и закрыл ее на засов.
— Или ты принимаешь нас за идиотов? — угрожающе процедил Кельдмар.
Дакар глотнул воздуха.
— Изумруды были предлогом для встречи с вами. Причина крайне серьезная. Я пришел вас предостеречь. В вашем тайном арсенале орудует пробравшийся лазутчик.
Братья быстро переглянулись. Похоже, жизнь приучила их к любым неожиданностям. Дакар не услышал ни вздохов, ни восклицаний. Парин мгновенно заграбастал себе шкатулку.
— Доказательства! — прорычал он, не обращая внимания на протесты Дакара. — Один раз ты нам уже соврал. Камни пока останутся у нас. Кто знает, вдруг ты дважды врун!
Кельдмар вспомнил, что при нем нет оружия, и быстро исправил эту оплошность. Он перемахнул через стул и рванул дверцы комода, верх которого украшала фигурка грифона. На полках лежали тяжелые боевые мечи, завернутые в густо промасленные тряпки.
Неистовый, будто раздуваемый ветром огонь, Меарн обогнул стол и бросился к Дакару, не дав тому прижаться к стене. Пропоров материю камзола вместе с нелепой бахромой, в спину Безумного Пророка уткнулось острое лезвие стилета.
Парин содрал с себя богато украшенный пояс. Обвиняя братьев в ротозействе, он крепко связал нечестивому торговцу драгоценностями пухлые запястья.
— Эт милосердный, — простонал Дакар, чувствуя, как быстро немеют руки. — Хорошо же вы встречаете гостей! Я пришел, чтобы по-дружески вас предостеречь.
Меарн больно кольнул его стилетом.
— Друзья не начинают с вранья.
Брансиан расстегнул тесный воротник и, путаясь в складках ярко-голубого плаща на золотистой подкладке, торопливо спросил:
— Лазутчик? Из какого города заслан?
Сорвав плащ, герцог остервенело швырнул его на стул.
— Говори, откуда он! Из Тирэнса? Из Калеша? Или этот гнусный правитель Дерна опять решил строить нам козни?
Опасаясь, как бы Меарн не прикончил его, Дакар уклончиво произнес:
— Так ли это важно?
— Все равно узнаем, — пообещал Кельдмар, размахивая двумя мечами. Смех его напоминал звук, с каким обледенелая снежная крупа ударяет о мерзлую землю. — Сам скажет перед смертью.
— Я подожду здесь.
Дакар сделал шаг в сторону, надеясь, что поиски лазутчика заставят братьев позабыть о нем. Напрасно; к стилету Меарна прибавились лезвия двух мечей, упершихся Безумному Пророку прямо в грудь.
— Нет, — прошипел Меарн и одержимо блеснул глазами. — Ты отправишься вместе с нами.
Брансиан распахнул дверь. Парин церемонно поклонился, пропуская брата-соперника. Кельдмар, скривив губы и держа мечи наизготовку, молча прошел вперед. Тогда Парин прекратил свой балаган и вытолкнул Дакара на лестницу.
Упираться было бесполезно. Мнимого продавца волокли вниз, словно собачонку на поводке. Он даже не успел заметить, куда делись изумруды верховных королей Ратана. Братья и не думали отзываться на его скулеж. Они стремительно тащили Безумного Пророка вниз по лестнице, ничуть не заботясь, что он может упасть и расшибить голову. Дакар проклинал дурацкие штаны, не желавшие держаться на его заду. В перерывах между проклятиями он мысленно умолял Меарна, чтобы тот не споткнулся. Дакар считал себя невинной жертвой, и ему очень не хотелось превратиться в живую колбасу, насаженную на вертел.
Кельдмар только усилил его тревогу. На первой же площадке этот вояка начал бешено размахивать мечами, проверяя, который из них лучше уравновешен. Лезвия то звенели, то свистели, рассекая воздух. Почти каждое движение сопровождалось язвительными замечаниями Парина.
— Тебе не возбраняется первым схватить лазутчика, — огрызнулся Кельдмар.
Он гневно тряхнул косицей, расставил ноги и произвел завершающий выпад по всем правилам ратного искусства.
— Можешь выбрать любую манеру, какая тебе по нраву, — продолжал Кельдмар. — Только не провыбирайся, иначе я уже успею выпустить ему кишки.
— Не раньше чем мы выбьем из него все нужные сведения, — возразил герцог Брансиан. — А ты, торговец, или как там тебя, расскажи, откуда тебе известно про лазутчика.
Они уже почти спустились вниз. У Дакара невыносимо кружилась голова. Меарн со своим стилетом будто приклеился к нему. К счастью, пророку пришел на ум вполне правдоподобный ответ.
— Я же торговец. Важные персоны не считают нас за людей и часто распускают в нашем присутствии языки. А у нас есть уши.
— Дураков полно среди всех сословий, — рявкнул Брансиан, открывая наружную дверь. — Но почему ты решил нас предостеречь? Тебе-то какая забота?
— Деньги, — прохрипел задыхающийся Дакар. — Честные торговцы только теряют на войнах. Оружейники требуют платы, а драгоценные камни могут просто отобрать под предлогом военных податей.
Кельдмар оскалил зубы. Крепостной двор был наполовину освещен солнцем. Сам Кельдмар находился в тени, но лезвия его мечей сверкали, как взбесившиеся молнии.
— Пусть и не думает молить нас о пощаде, — предвкушая расправу, пообещал воинственный брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211