Сам я, по-видимому, вряд ли что-то могу вам сообщить, но уверяю вас, синьор Каметти…
— Кто этот господин?
— Прицциелло, — выпалил торговец пронзительным старушечьим фальцетом. — Это был кастрат, Прицциелло! Он купил костюм три дня назад — я шил для него по особому заказу… подогнал как следует на мой собственный…
— Немыслимо! — Андзоло слушал прощальную арию Прицциелло из своей крохотной спальни, сражаясь с бесчисленными, как ему казалось, рядами застежек, крючков и пуговиц, скреплявших на донне Франческе остатки изодранного почти что в клочья наряда Минервы. Солист-кастрат (Андзоло это запомнилось по предшествовавшим ариям) носил черное домино — в точности такое, как и Тристане — Ты лжешь!
— Нет-нет-нет! — В приливе вдохновения Беллони кинулся доставать приходно-расходную книгу. Он торопливо, с шумом перелистал несколько тяжелых страниц величиною со стаксель, а потом развернул книгу на прилавке и трижды ткнул в найденную запись указательным пальцем с отчаянным торжеством: — Вот!
Тома — вооруженный палашом кучер и единственный из трех посланцев графа, кто умел разбирать буквы, мельком глянул, прищурившись, на запись, после чего подтвердил правоту слов Беллони. Андзоло снова опустил пистолет, и лоб его избороздили глубокие морщины. Итак, торговец не лгал. Не оставалось ничего другого, как вернуться на виллу и задать парочку вопросов Прицциелло: уж он-то наверняка знал, кто именно прятался за маской, и нетрудно будет вытянуть из него истину. Граф, должно быть, запутался в том, что видел накануне: чему и удивляться, если он опрокинул себе в глотку чашу с пуншем, полную до краев. Впрочем, следовало учесть и другое: оба кастрата были одеты в домино…
— По-видимому, это был все-таки Прицциелло, — пробормотал Андзоло себе под нос, — а не Тристано, кто…
— Ну конечно же, Прицциелло, — с ликующим видом перебил его Беллони. — Маскировка полнейшая — до неузнаваемости! Да я бы и сам сроду не догадался!
— Не догадался о чем? — Андзоло нахмурился пуще прежнего.
— Что это был мужчина! — Беллони сиял от радости. — Просто идеал травести — точь-в-точь дама, signore. Да нет, я бы в жизни не угадал! Этот маленький проныра мог бы весь мир обвести вокруг пальца!
Брови Андзоло сошлись еще ближе и нависли над глазами, скрыв их полностью.
Губы Беллони дрогнули было в улыбке, но она мгновенно соскочила с его лица.
— Что? — промямлил он. — Что?!
Внезапно торговца осенило. Великий поставщик маскировок, свидетель всевозможнейших видов обмана и укрывательства, он вдруг до конца осознал значение произнесенных им слов.
— Пресвятая Богоматерь, — заплетающимся языком прошептал он, глядя, как Андзоло, которому тоже стало все ясно, поднимает дуло пистолета. — Пречистая Дева Мария, многомилостивая…
Тристано добрался до Венеции, когда совсем рассвело. Путь по покрытой рябью водной поверхности от Фьюзины на материке до канала Каннареджо занял почти час. Шел слабый дождь; верхушки колоколен и башен с часами окутывал туман. Тристано должен был встретиться с английским лордом в palazzo по ту сторону Большого канала от Санта Мария делла Салюте, однако по прибытии его известили, что лорд — очевидно, беспутный малый — еще не вернулся с ночного празднества. Известно ли, сколь долго можно ожидать его запоздалого появления? Хлопавший ресницами слуга в ответ только покачал головой.
Когда дорожную кладь проволокли через затвор шлюза, Тристано в piano nobile с нетерпением стал дожидаться возвращения лорда. Ему принесли кофе, спустя час-другой — вина. На закуску подали маринованные сардины, вымоченные в низкосортном белом вине. Блюдо было отвратительное и вызывало тошноту: повар, с ухмылкой пояснил слуга, сейчас на загородной вилле, и потому рыбу он приготовил сам. Тристано мерил шагами portego из угла в угол. Пять раз он обращался с просьбой заглянуть в спальню лорда — нет ли его там. Пять раз слуга приходил обратно с неизменной ухмылкой. Нельзя ли узнать, по крайней мере, где именно лорд давал волю своим прихотям? Слуга снова принялся вовсю моргать, и только после множества настойчивых расспросов и готовых подсказок, дополненных неотразимым побудительным средством в виде пяти серебряных цехинов, новоявленный Бригелла назвал знакомый всем и каждому дом развлечений в Сан-Поло. Тристано поинтересовался, нельзя ли ему направить в это… м-м-м… заведение записку? Нет, никак нельзя, последовал ответ: все слуги до единого сейчас, вместе с поваром, на загородной вилле; отнести записку попросту некому.
Уже далеко за полдень Тристано вызвал гондолу. Она повезла его через Сан-Марко по зловонным, заштрихованным дождем проходам Рио-Сан-Моизе к Рио-Сан-Лука, до Сан-Поло близ палаццо Коччина. Далее, в туго стянутой в поясе черной velada с развевающимися полами, он прошел пешком к Фондамента делла Тетте. Ветер рвал зонтик у него из рук, а дождь выбивал дробь по шелковому куполу.
Фондамента делла Тетте отнюдь не пустовала. Подметальщик улиц толкал пустую тачку в лабиринт calli , разбегавшихся по сторонам; на мостовой, прислонившись к стене, сидел старик с пустой чашкой для милостыни; неизвестно откуда взявшийся петушок целеустремленно вышагивал в сторону Кампо-Сан-Поло. Тристано заторопился в противоположном направлении, нырнув под сводчатый проход с замковым камнем в виде нахмуренного лица. Он оказался в небольшом мощеном дворике, покрытие которого блестело от влаги. Высокий palazzetto с нешироким фасадом, нависающим выступом и свежевыкрашенным старинным деревянным портиком смотрел на тщательно ухоженный огород с фонтаном возле самшитового дерева, ветви которого роняли дождевые капли. Над портиком находился балкончик с витой чугунной решеткой, эркеры и легкий карниз, также окрашенный. Юная девушка, загораживая себя шелковым зонтиком, похожим на зонтик Тристано, спускала на веревке с балкона корзину, наполненную виноградом и гранатами. Высоко над ней вздымалась конусообразная дымовая труба; пятно дыма казалось в дождевой пелене намокшим тяжелым клочком шерсти.
Тристано дождался, пока девушка поднимет груз. Цвет ее лица был таким нежным и девственным, что она походила скорее на певицу или музыкантшу в одном из самых известных городских ospedali — Пьета, Мендиканти или Инкурабиль, нежели на обитательницу не менее пресловутого городского борделя. Тристано знал, впрочем, что между двумя учреждениями существовала самая тесная связь: многие юные выпускницы приютов обретали приют под иным кровом, чем и объяснялась присущая некогда венецианским куртизанкам редкая утонченность. Большинство этих созданий начинало жизнь (как, например, Маддалена) подкидышами на ступенях лечебницы или церкви, но столь низкое происхождение ни о чем не говорило, поскольку такие найденыши нередко являлись отпрысками в высшей степени благородных семейств, кои — вполне оправданно — соблюдали строжайшую экономию по части наследников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
— Кто этот господин?
— Прицциелло, — выпалил торговец пронзительным старушечьим фальцетом. — Это был кастрат, Прицциелло! Он купил костюм три дня назад — я шил для него по особому заказу… подогнал как следует на мой собственный…
— Немыслимо! — Андзоло слушал прощальную арию Прицциелло из своей крохотной спальни, сражаясь с бесчисленными, как ему казалось, рядами застежек, крючков и пуговиц, скреплявших на донне Франческе остатки изодранного почти что в клочья наряда Минервы. Солист-кастрат (Андзоло это запомнилось по предшествовавшим ариям) носил черное домино — в точности такое, как и Тристане — Ты лжешь!
— Нет-нет-нет! — В приливе вдохновения Беллони кинулся доставать приходно-расходную книгу. Он торопливо, с шумом перелистал несколько тяжелых страниц величиною со стаксель, а потом развернул книгу на прилавке и трижды ткнул в найденную запись указательным пальцем с отчаянным торжеством: — Вот!
Тома — вооруженный палашом кучер и единственный из трех посланцев графа, кто умел разбирать буквы, мельком глянул, прищурившись, на запись, после чего подтвердил правоту слов Беллони. Андзоло снова опустил пистолет, и лоб его избороздили глубокие морщины. Итак, торговец не лгал. Не оставалось ничего другого, как вернуться на виллу и задать парочку вопросов Прицциелло: уж он-то наверняка знал, кто именно прятался за маской, и нетрудно будет вытянуть из него истину. Граф, должно быть, запутался в том, что видел накануне: чему и удивляться, если он опрокинул себе в глотку чашу с пуншем, полную до краев. Впрочем, следовало учесть и другое: оба кастрата были одеты в домино…
— По-видимому, это был все-таки Прицциелло, — пробормотал Андзоло себе под нос, — а не Тристано, кто…
— Ну конечно же, Прицциелло, — с ликующим видом перебил его Беллони. — Маскировка полнейшая — до неузнаваемости! Да я бы и сам сроду не догадался!
— Не догадался о чем? — Андзоло нахмурился пуще прежнего.
— Что это был мужчина! — Беллони сиял от радости. — Просто идеал травести — точь-в-точь дама, signore. Да нет, я бы в жизни не угадал! Этот маленький проныра мог бы весь мир обвести вокруг пальца!
Брови Андзоло сошлись еще ближе и нависли над глазами, скрыв их полностью.
Губы Беллони дрогнули было в улыбке, но она мгновенно соскочила с его лица.
— Что? — промямлил он. — Что?!
Внезапно торговца осенило. Великий поставщик маскировок, свидетель всевозможнейших видов обмана и укрывательства, он вдруг до конца осознал значение произнесенных им слов.
— Пресвятая Богоматерь, — заплетающимся языком прошептал он, глядя, как Андзоло, которому тоже стало все ясно, поднимает дуло пистолета. — Пречистая Дева Мария, многомилостивая…
Тристано добрался до Венеции, когда совсем рассвело. Путь по покрытой рябью водной поверхности от Фьюзины на материке до канала Каннареджо занял почти час. Шел слабый дождь; верхушки колоколен и башен с часами окутывал туман. Тристано должен был встретиться с английским лордом в palazzo по ту сторону Большого канала от Санта Мария делла Салюте, однако по прибытии его известили, что лорд — очевидно, беспутный малый — еще не вернулся с ночного празднества. Известно ли, сколь долго можно ожидать его запоздалого появления? Хлопавший ресницами слуга в ответ только покачал головой.
Когда дорожную кладь проволокли через затвор шлюза, Тристано в piano nobile с нетерпением стал дожидаться возвращения лорда. Ему принесли кофе, спустя час-другой — вина. На закуску подали маринованные сардины, вымоченные в низкосортном белом вине. Блюдо было отвратительное и вызывало тошноту: повар, с ухмылкой пояснил слуга, сейчас на загородной вилле, и потому рыбу он приготовил сам. Тристано мерил шагами portego из угла в угол. Пять раз он обращался с просьбой заглянуть в спальню лорда — нет ли его там. Пять раз слуга приходил обратно с неизменной ухмылкой. Нельзя ли узнать, по крайней мере, где именно лорд давал волю своим прихотям? Слуга снова принялся вовсю моргать, и только после множества настойчивых расспросов и готовых подсказок, дополненных неотразимым побудительным средством в виде пяти серебряных цехинов, новоявленный Бригелла назвал знакомый всем и каждому дом развлечений в Сан-Поло. Тристано поинтересовался, нельзя ли ему направить в это… м-м-м… заведение записку? Нет, никак нельзя, последовал ответ: все слуги до единого сейчас, вместе с поваром, на загородной вилле; отнести записку попросту некому.
Уже далеко за полдень Тристано вызвал гондолу. Она повезла его через Сан-Марко по зловонным, заштрихованным дождем проходам Рио-Сан-Моизе к Рио-Сан-Лука, до Сан-Поло близ палаццо Коччина. Далее, в туго стянутой в поясе черной velada с развевающимися полами, он прошел пешком к Фондамента делла Тетте. Ветер рвал зонтик у него из рук, а дождь выбивал дробь по шелковому куполу.
Фондамента делла Тетте отнюдь не пустовала. Подметальщик улиц толкал пустую тачку в лабиринт calli , разбегавшихся по сторонам; на мостовой, прислонившись к стене, сидел старик с пустой чашкой для милостыни; неизвестно откуда взявшийся петушок целеустремленно вышагивал в сторону Кампо-Сан-Поло. Тристано заторопился в противоположном направлении, нырнув под сводчатый проход с замковым камнем в виде нахмуренного лица. Он оказался в небольшом мощеном дворике, покрытие которого блестело от влаги. Высокий palazzetto с нешироким фасадом, нависающим выступом и свежевыкрашенным старинным деревянным портиком смотрел на тщательно ухоженный огород с фонтаном возле самшитового дерева, ветви которого роняли дождевые капли. Над портиком находился балкончик с витой чугунной решеткой, эркеры и легкий карниз, также окрашенный. Юная девушка, загораживая себя шелковым зонтиком, похожим на зонтик Тристано, спускала на веревке с балкона корзину, наполненную виноградом и гранатами. Высоко над ней вздымалась конусообразная дымовая труба; пятно дыма казалось в дождевой пелене намокшим тяжелым клочком шерсти.
Тристано дождался, пока девушка поднимет груз. Цвет ее лица был таким нежным и девственным, что она походила скорее на певицу или музыкантшу в одном из самых известных городских ospedali — Пьета, Мендиканти или Инкурабиль, нежели на обитательницу не менее пресловутого городского борделя. Тристано знал, впрочем, что между двумя учреждениями существовала самая тесная связь: многие юные выпускницы приютов обретали приют под иным кровом, чем и объяснялась присущая некогда венецианским куртизанкам редкая утонченность. Большинство этих созданий начинало жизнь (как, например, Маддалена) подкидышами на ступенях лечебницы или церкви, но столь низкое происхождение ни о чем не говорило, поскольку такие найденыши нередко являлись отпрысками в высшей степени благородных семейств, кои — вполне оправданно — соблюдали строжайшую экономию по части наследников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142