Предупреди его, что если он будет врать, то слепота будет только первой из тех пыток, которые его ждут.
На вопросы Кэтфута пленник отвечал с резким арагонским акцентом, в то же время тщетно стараясь увернуться от угрожающего ему кончика кинжала. Он поклялся, что говорит правду.
– Подними собаку на ноги, – скомандовал адмирал. – Мне нужен пароль и опознавательный знак гарнизона. – Морган обнажил палаш и приставил его к горлу солдата. – Скажи ему, что я перережу ему глотку, если он промедлит с ответом.
Уже стало светло, когда силы Моргана начали тихо пробираться сквозь заросли мокрого маиса, растущего вокруг форта Сан-Иеронимо. В этом все еще неверном свете перед пиратами появилась высокая башня с амбразурами и флагштоком. Чуть пониже ее заканчивались восьмифутовые красноватые стены, на которых обосновались дозорные и пушечные вышки.
В городе за стенами блеяли козы, кудахтали куры и раздался громкий крик осла, когда Морган вместе с небритыми, грязными пиратами одолел последний кукурузный луг и благополучно добрался до задних ворот. Дент утверждал, что в мирное время эти ворота часто остаются открытыми. Проклятье! Они были заперты. В этом не оставалось ни малейшего сомнения. Он почувствовал, как невидимая рука сжимает его горло. Прямо над воротами виднелся блестящий шлем часового.
– Привести сюда пленного, – прошептал он. Морган вцепился в длинные волосы солдата и на вполне понятном испанском прошипел: – Говори. Крикни часовому открыть ворота. Скажи ему, что лютеране окружили форт и что гарнизон спасет свои жизни, только если немедленно сдастся. В противном случае мы всех их перережем!
Пленник кивнул, выкатив глаза, но при этом был настолько напуган, что вместо голоса из его горла вылетали только бессвязные хриплые звуки. Однако под угрозой палаша Моргана он обрел голос:
– Ole arriba! Это я, Мануэло из Кордовы! Беги к капитану и проси его, ради Бога, спасать свою шкуру и сдаться. Вокруг Сан-Иеронимо полно лютеран.
Казалось, прошла вечность, пока корсары, сжимая оружие и затаившись в маисовом поле, ждали ответа. Они его получили в виде ружейного выстрела. Пуля просвистела в нескольких футах от того места, где, тяжело дыша, сгрудились корсары.
Морган больше ни секунды не медлил.
– Вперед, дьяволы! На них! На них!
Подняв жуткий крик, пираты выскочили из укрытия и, размахивая палашами и саблями, со всех ног бросились к высоким стенам.
Тра-та-та! Тра-та-та! – тревожно запела было труба, но раздалось всего несколько выстрелов, а люди Моргана уже карабкались друг другу на спину и лезли на стену. Цепляясь за края амбразур, они переваливались через парапет и, визжа, словно шакалы, бросались к никем не охраняемым пушкам. Морган сам возглавил тот отряд, который захватил ворота, отпер и распахнул их.
Теперь появилось несколько растерянных пехотинцев, они бежали по плацу, насмерть перепуганные и полуодетые. Группа артиллеристов попыталась отбить пушки на верхней площадке, но лавина вооруженных флибустьеров отбросила их назад к дверям бараков, где корсары в кровожадной резне крушили все на своем пути.
– Что мы будем делать с пленными? – спросил подбежавший Харрингтон, отирая кровь с порезанного подбородка.
– Заприте этих свиней в пороховом погребе, – отрезал Морган. – Быстро! Мы только начали.
Сражение за Сан-Иеронимо оказалось коротким и кровавым. Прошло всего лишь десять минут после того, как часовой дал свой первый выстрел, а форт уже был захвачен и больше не мог защищать город. На церковных колокольнях поднялся отчаянный трезвон, повсюду раздавались тревожные крики и выстрелы.
Ахилл Трибитор улыбнулся дьявольской улыбкой и, поигрывая мускулами, повел свой отряд наперерез тем из солдат, кто пытался добраться до города.
– Пока все идет отлично, – крикнул Морган. – А теперь по местам!
Один за другим Ла-Глория, Сан-Фернандо, Сан-Фелипе и несколько других фортов и батарей начинали подавать сигналы тревоги. Несколько военных кораблей, стоявших на якоре в гавани, своей пальбой еще усилили жуткий шум и панику.
Дэвид Армитедж просто не мог поверить в то, что первый удар Моргана оказался таким успешным. Боже Всевышний! Окинув всех беглым взглядом, он заметил, что ни один пират не был убит и только трое ранено.
– Ну, Гарри, что ты собираешься делать с пленными? – спросил Джекмен, вытирая с лица пороховую пыль.
– Сколько их?
– Почти сто семьдесят пять человек.
– Слишком много, мы не можем оставить их в живых!
Морган схватил факел, который дымился на каменном парапете, и прошел в пороховой склад: грозная, освещенная огнем фигура, с факелом в одной руке и поблескивающим палашом в другой. При виде его перепуганные пленные отступили, прячась за бочонками и ящиками.
– Тащите этих скотов наверх. Убейте их, если надо, но вытащите их наверх!
Когда пороховой склад был очищен, адмирал, обливаясь потом, повернулся к боцману:
– Смит, возьми вон тот кувшин с порохом и проложи пороховую дорожку до двери, и, клянусь Богом, сейчас мы отправим этих испанских собак в рай! Сенолв, это в твоем вкусе, так что можешь сам докончить дело. Вот. – Он протянул ему факел.
Из окон помещения, расположенного прямо над пороховым складом, доносились жалобные вопли о пощаде:
– Ради Бога! Сеньор полковник! Пришлите нам священника – наши раненые умирают!
Капитан Сенолв поджег конец пороховой дорожки, развернулся и быстро бросился к своим людям.
Весь Порто-Бельо, от фортов, охраняющих вход в гавань, до маленьких батарей на окраине города, содрогнулся, словно при землетрясении. Сторожевая башня форта Ла-Глория, колокольни церквей Сан-Хуан-де-Дьос, Ла-Мерседес и других на мгновение оказались залиты ярким светом от взрыва Сан-Иеронимо. Можно было до последнего гвоздика разглядеть стоявшие на якоре галионы и каракки. Потом раздался грохот, более оглушительный, чем все, что когда-либо удавалось слышать присутствующим, и в воздух поднялся пылающий фонтан из обломков деревянных и каменных построек, тел и развалившихся на части пушек.
– Это Апокалипсис! Горе нам! – В отчаянии обезумевшие и всхлипывающие жители метались по городу, сталкиваясь с монахами и священниками, которые выкрикивали проклятья неверным лютеранам.
Некоторое время после взрыва пираты, городские жители и солдаты оставались без движения. Адмирал пришел в себя первый.
– Отрежьте им путь к отступлению! – крикнул Морган. – Захватите церкви!
Он повел свой отряд по направлению к таможне, которую давно уже решил сделать своим командным постом и оттуда руководить атакой.
Джекмену, самому лояльному из всех капитанов, была предоставлена трудная задача перекрыть все выходы из города, особенно на дорогу Камино Реал, великий путь, ведущий по всему перешейку к Панаме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
На вопросы Кэтфута пленник отвечал с резким арагонским акцентом, в то же время тщетно стараясь увернуться от угрожающего ему кончика кинжала. Он поклялся, что говорит правду.
– Подними собаку на ноги, – скомандовал адмирал. – Мне нужен пароль и опознавательный знак гарнизона. – Морган обнажил палаш и приставил его к горлу солдата. – Скажи ему, что я перережу ему глотку, если он промедлит с ответом.
Уже стало светло, когда силы Моргана начали тихо пробираться сквозь заросли мокрого маиса, растущего вокруг форта Сан-Иеронимо. В этом все еще неверном свете перед пиратами появилась высокая башня с амбразурами и флагштоком. Чуть пониже ее заканчивались восьмифутовые красноватые стены, на которых обосновались дозорные и пушечные вышки.
В городе за стенами блеяли козы, кудахтали куры и раздался громкий крик осла, когда Морган вместе с небритыми, грязными пиратами одолел последний кукурузный луг и благополучно добрался до задних ворот. Дент утверждал, что в мирное время эти ворота часто остаются открытыми. Проклятье! Они были заперты. В этом не оставалось ни малейшего сомнения. Он почувствовал, как невидимая рука сжимает его горло. Прямо над воротами виднелся блестящий шлем часового.
– Привести сюда пленного, – прошептал он. Морган вцепился в длинные волосы солдата и на вполне понятном испанском прошипел: – Говори. Крикни часовому открыть ворота. Скажи ему, что лютеране окружили форт и что гарнизон спасет свои жизни, только если немедленно сдастся. В противном случае мы всех их перережем!
Пленник кивнул, выкатив глаза, но при этом был настолько напуган, что вместо голоса из его горла вылетали только бессвязные хриплые звуки. Однако под угрозой палаша Моргана он обрел голос:
– Ole arriba! Это я, Мануэло из Кордовы! Беги к капитану и проси его, ради Бога, спасать свою шкуру и сдаться. Вокруг Сан-Иеронимо полно лютеран.
Казалось, прошла вечность, пока корсары, сжимая оружие и затаившись в маисовом поле, ждали ответа. Они его получили в виде ружейного выстрела. Пуля просвистела в нескольких футах от того места, где, тяжело дыша, сгрудились корсары.
Морган больше ни секунды не медлил.
– Вперед, дьяволы! На них! На них!
Подняв жуткий крик, пираты выскочили из укрытия и, размахивая палашами и саблями, со всех ног бросились к высоким стенам.
Тра-та-та! Тра-та-та! – тревожно запела было труба, но раздалось всего несколько выстрелов, а люди Моргана уже карабкались друг другу на спину и лезли на стену. Цепляясь за края амбразур, они переваливались через парапет и, визжа, словно шакалы, бросались к никем не охраняемым пушкам. Морган сам возглавил тот отряд, который захватил ворота, отпер и распахнул их.
Теперь появилось несколько растерянных пехотинцев, они бежали по плацу, насмерть перепуганные и полуодетые. Группа артиллеристов попыталась отбить пушки на верхней площадке, но лавина вооруженных флибустьеров отбросила их назад к дверям бараков, где корсары в кровожадной резне крушили все на своем пути.
– Что мы будем делать с пленными? – спросил подбежавший Харрингтон, отирая кровь с порезанного подбородка.
– Заприте этих свиней в пороховом погребе, – отрезал Морган. – Быстро! Мы только начали.
Сражение за Сан-Иеронимо оказалось коротким и кровавым. Прошло всего лишь десять минут после того, как часовой дал свой первый выстрел, а форт уже был захвачен и больше не мог защищать город. На церковных колокольнях поднялся отчаянный трезвон, повсюду раздавались тревожные крики и выстрелы.
Ахилл Трибитор улыбнулся дьявольской улыбкой и, поигрывая мускулами, повел свой отряд наперерез тем из солдат, кто пытался добраться до города.
– Пока все идет отлично, – крикнул Морган. – А теперь по местам!
Один за другим Ла-Глория, Сан-Фернандо, Сан-Фелипе и несколько других фортов и батарей начинали подавать сигналы тревоги. Несколько военных кораблей, стоявших на якоре в гавани, своей пальбой еще усилили жуткий шум и панику.
Дэвид Армитедж просто не мог поверить в то, что первый удар Моргана оказался таким успешным. Боже Всевышний! Окинув всех беглым взглядом, он заметил, что ни один пират не был убит и только трое ранено.
– Ну, Гарри, что ты собираешься делать с пленными? – спросил Джекмен, вытирая с лица пороховую пыль.
– Сколько их?
– Почти сто семьдесят пять человек.
– Слишком много, мы не можем оставить их в живых!
Морган схватил факел, который дымился на каменном парапете, и прошел в пороховой склад: грозная, освещенная огнем фигура, с факелом в одной руке и поблескивающим палашом в другой. При виде его перепуганные пленные отступили, прячась за бочонками и ящиками.
– Тащите этих скотов наверх. Убейте их, если надо, но вытащите их наверх!
Когда пороховой склад был очищен, адмирал, обливаясь потом, повернулся к боцману:
– Смит, возьми вон тот кувшин с порохом и проложи пороховую дорожку до двери, и, клянусь Богом, сейчас мы отправим этих испанских собак в рай! Сенолв, это в твоем вкусе, так что можешь сам докончить дело. Вот. – Он протянул ему факел.
Из окон помещения, расположенного прямо над пороховым складом, доносились жалобные вопли о пощаде:
– Ради Бога! Сеньор полковник! Пришлите нам священника – наши раненые умирают!
Капитан Сенолв поджег конец пороховой дорожки, развернулся и быстро бросился к своим людям.
Весь Порто-Бельо, от фортов, охраняющих вход в гавань, до маленьких батарей на окраине города, содрогнулся, словно при землетрясении. Сторожевая башня форта Ла-Глория, колокольни церквей Сан-Хуан-де-Дьос, Ла-Мерседес и других на мгновение оказались залиты ярким светом от взрыва Сан-Иеронимо. Можно было до последнего гвоздика разглядеть стоявшие на якоре галионы и каракки. Потом раздался грохот, более оглушительный, чем все, что когда-либо удавалось слышать присутствующим, и в воздух поднялся пылающий фонтан из обломков деревянных и каменных построек, тел и развалившихся на части пушек.
– Это Апокалипсис! Горе нам! – В отчаянии обезумевшие и всхлипывающие жители метались по городу, сталкиваясь с монахами и священниками, которые выкрикивали проклятья неверным лютеранам.
Некоторое время после взрыва пираты, городские жители и солдаты оставались без движения. Адмирал пришел в себя первый.
– Отрежьте им путь к отступлению! – крикнул Морган. – Захватите церкви!
Он повел свой отряд по направлению к таможне, которую давно уже решил сделать своим командным постом и оттуда руководить атакой.
Джекмену, самому лояльному из всех капитанов, была предоставлена трудная задача перекрыть все выходы из города, особенно на дорогу Камино Реал, великий путь, ведущий по всему перешейку к Панаме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142