»
Морган, всматриваясь в свою кузину, тоже размышлял и оценивал: «Лиззи совершенно не изменилась, и если смерть отца и стала для нее ударом, то по ней этого не скажешь. Какая у нее нежная кожа, как гордо она держит голову.
Тут он заметил, что Мэри Элизабет кладет на место свою книгу и, шурша голубой юбкой, идет к нему, быстрее, еще быстрее, и вот уже они бегут навстречу друг другу по кабинету, и Морган хватает ее в свои объятья.
Их губы встретились и слились в поцелуе. От ее прически пахло любимыми цветочными духами, волосы были убраны в строгую, но нежную косу, которая лежала вокруг головы и оканчивалась пучком на шее.
Мэри Элизабет вопросительно взглянула на него огромными серо-голубыми глазами, но он так крепко обнял ее и поцеловал, что комната вокруг закачалась.
– Слава Богу! – прошептала она. – О, как я благодарна Господу, что ты благополучно вернулся. О Гарри, ты не можешь себе представить, как я боялась за тебя, как часто я молилась, чтобы мы снова встретились.
– А ты, – прошептал он, – никогда не покидала моих мыслей. Твой образ придавал мне смелость, вдохновлял меня и… – Он не мог найти слов и поцеловал ее снова, а потом со смехом отстранился от нее и улыбнулся. – Дорогая, я завоевал нам богатство – по крайней мере, будет с чего начать!
– И много? – быстро спросила она.
– Ну, моя доля составит не меньше девяти тысяч золотом. А может, и больше.
– О Гарри, как чудесно! Какого замечательного капитана я выбрала, чтобы он командовал моим сердцем. -Взяв его под руку, она подвела его к небольшой банкетке. Когда они снова поцеловались и уселись, она сказала: – Дорогой, я собираюсь съездить к сестре Анне Петронилле, Ты знаешь, что она вышла замуж за майора Бнндлосса? Так вот, рядом с их поместьем есть симпатичная маленькая речка. Она впадает в бухту и течет по богатейшим, плодородным землям на южном побережье Ямайки. Роб, то есть майор Биндлосс, и я катались там, и он сказал, что там будет расти отличный рис, индиго и сахарный тростник. О Гарри, я с таким удовольствием воображала себе на этом месте чудесный дом. Я хочу, чтобы ты скорее съездил туда. Когда ты сможешь?
– Через неделю. – Он улыбнулся, но был доволен. Вот черта, которую он и не ожидал найти в ней. – Мы посмотрим эту речку, и, клянусь Богом, если она так хороша, как ты рассказываешь, то я куплю эту землю, а ты дашь ей имя!
Они сидели в той самой полутемной комнате, где он и старый сэр Эдвард обменялись такими обидными попреками, и тут до Моргана дошло, что мать Мэри Элизабет скорее всего будет против их брака. Конечно, вести о его триумфе смягчат ее сопротивление.
– Успех – хорошее средство борьбы против критически настроенных родителей. – Так это сформулировала Мэри Элизабет. – А теперь, когда ты вошел в доверие губернатора, мне кажется, и мой брат Чарльз не будет возражать. Раз папа умер, то он, конечно, глава нашей семьи. Бедная мама во всем соглашается с ним.
Морган взял с блюда орешек.
– Я полагаю, что сэр Эдвард хорошо обеспечил твою мать?
Девушка мягко кивнула маленькой головкой:
– Да, даже лучше, чем мы ожидали. Да, мне кажется, что леди Анна сейчас одна из самых богатых женщин на Ямайке. И между прочим, Гарри, – Мэри Элизабет положила ему на рукав сильную, крепкую ручку, – когда ты будешь наносить визит леди Модифорд, – я думаю, ты еще не успел этого сделать, – пожалуйста, не говори про ее сына Джека. Он… ну, она уже два года не получала о нем никаких известий. Боятся, что корабль пропал вместе со всеми, кто был на борту.
Во время прощальных поцелуев Морган захотел узнать, когда им можно будет пожениться.
– После Нового года, – спокойно ответила Мэри Элизабет. – Если мы поженимся раньше, то это нарушит все правила хорошего тона, а если ты, Гарри, действительно собираешься добиться того, о чем говоришь, то ты должен всегда оставаться на высоте.
– Чертовски долго придется ждать, – вздохнул он. Его порывистый характер не мог с этим смириться. – Но ты, конечно, права. Ямайка станет нашим домом, здесь наши дети унаследуют земли, которые я завоюю для них. Да, Лиззи, я сделаю тебя первой леди Ямайки. Хочешь стать леди Мэри Элизабет, женой сэра Генри Моргана, королевского губернатора?
– Пока у меня есть ты, – тихо произнесла она, – мне больше ничего не надо.
Как позднее писал в своем дневнике Дэвид Армитедж, свадьба Мэри Элизабет и Генри, ее двоюродного брата, стала великолепным, торжественным и значительным событием. Никогда за всю историю этой все еще не оперившейся британской колонии свадьбу не праздновали с такой пышностью и роскошью.
В старой испанской церкви, откуда вытащили идолопоклоннические изображения и другие папистские штучки, его превосходительство сэр Томас Модифорд, баронет, королевский губернатор острова Ямайка, серьезно и солидно вел к венцу дочь своего умершего помощника.
Сидя на хорах, Армитедж, у которого оказался превосходный тенор, мог видеть весь неф и блестящее собрание. Женщин было очень мало, потому что только самые сильные из них выдерживали этот климат, где так часто вспыхивали эпидемии. Леди Модифорд и другие надели свои лучшие наряды и кружева, большинство из них придерживалось моды, которая царила в Лондоне лет двадцать пять – тридцать назад. Но драгоценностей было много – благодаря недавним успехам пиратов. Губернатор и члены совета, сэр Томас Уайтстоун, спикер, члены Ассамблеи и служащие офицеры выглядели вполне торжественно. Золотые пуговицы, золотая тесьма и ленты мелькали повсюду.
Рядом с женихом в церкви сидел крепкий, краснолицый Бледри Морган, теперь уже подполковник. Очевидно, он считал себя по крови ближе к Генри, чем к невесте. Томас Морган, который все еще хромал от раны в ноге, предпочел занять скамейку на левой стороне нефа, рядом с невестой.
На красивом лице доктора Армитеджа появилась широчайшая ухмылка, когда он заметил человек двадцать пять или тридцать пиратов и капитанов, которые надели самые экстравагантные костюмы, чтобы присутствовать при том, как их товарищ законным образом свяжет себя с женщиной. Они чувствовали себя не совсем в своей тарелке, потому что им привычнее было грабить церковь, а не посещать ее. Эти свирепые на вид парни пихались и тихо ругались, а пот ручьями струился по их тщательно умащенным маслом усам и бородам.
Генри Кот нагнулся к Джереми Дейту:
– Видишь эту чашу? Смотри, какие рубины по краю, может, после службы… а?
– Можно. Отличная добыча. Когда-нибудь она будет стоить не меньше тысячи фунтов.
Лысая голова Мэнсфилда блеснула, когда он повернул к ним свое лицо, все в пятнах и шрамах, и хрипло прошептал:
– Да я сам дам за нее пятнадцать сотен.
Пестрые, словно стайка обезьян, капитаны берегового братства потели, одергивали мечи и палаши, глазели на подруг невесты и страстно мечтали о выпивке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Морган, всматриваясь в свою кузину, тоже размышлял и оценивал: «Лиззи совершенно не изменилась, и если смерть отца и стала для нее ударом, то по ней этого не скажешь. Какая у нее нежная кожа, как гордо она держит голову.
Тут он заметил, что Мэри Элизабет кладет на место свою книгу и, шурша голубой юбкой, идет к нему, быстрее, еще быстрее, и вот уже они бегут навстречу друг другу по кабинету, и Морган хватает ее в свои объятья.
Их губы встретились и слились в поцелуе. От ее прически пахло любимыми цветочными духами, волосы были убраны в строгую, но нежную косу, которая лежала вокруг головы и оканчивалась пучком на шее.
Мэри Элизабет вопросительно взглянула на него огромными серо-голубыми глазами, но он так крепко обнял ее и поцеловал, что комната вокруг закачалась.
– Слава Богу! – прошептала она. – О, как я благодарна Господу, что ты благополучно вернулся. О Гарри, ты не можешь себе представить, как я боялась за тебя, как часто я молилась, чтобы мы снова встретились.
– А ты, – прошептал он, – никогда не покидала моих мыслей. Твой образ придавал мне смелость, вдохновлял меня и… – Он не мог найти слов и поцеловал ее снова, а потом со смехом отстранился от нее и улыбнулся. – Дорогая, я завоевал нам богатство – по крайней мере, будет с чего начать!
– И много? – быстро спросила она.
– Ну, моя доля составит не меньше девяти тысяч золотом. А может, и больше.
– О Гарри, как чудесно! Какого замечательного капитана я выбрала, чтобы он командовал моим сердцем. -Взяв его под руку, она подвела его к небольшой банкетке. Когда они снова поцеловались и уселись, она сказала: – Дорогой, я собираюсь съездить к сестре Анне Петронилле, Ты знаешь, что она вышла замуж за майора Бнндлосса? Так вот, рядом с их поместьем есть симпатичная маленькая речка. Она впадает в бухту и течет по богатейшим, плодородным землям на южном побережье Ямайки. Роб, то есть майор Биндлосс, и я катались там, и он сказал, что там будет расти отличный рис, индиго и сахарный тростник. О Гарри, я с таким удовольствием воображала себе на этом месте чудесный дом. Я хочу, чтобы ты скорее съездил туда. Когда ты сможешь?
– Через неделю. – Он улыбнулся, но был доволен. Вот черта, которую он и не ожидал найти в ней. – Мы посмотрим эту речку, и, клянусь Богом, если она так хороша, как ты рассказываешь, то я куплю эту землю, а ты дашь ей имя!
Они сидели в той самой полутемной комнате, где он и старый сэр Эдвард обменялись такими обидными попреками, и тут до Моргана дошло, что мать Мэри Элизабет скорее всего будет против их брака. Конечно, вести о его триумфе смягчат ее сопротивление.
– Успех – хорошее средство борьбы против критически настроенных родителей. – Так это сформулировала Мэри Элизабет. – А теперь, когда ты вошел в доверие губернатора, мне кажется, и мой брат Чарльз не будет возражать. Раз папа умер, то он, конечно, глава нашей семьи. Бедная мама во всем соглашается с ним.
Морган взял с блюда орешек.
– Я полагаю, что сэр Эдвард хорошо обеспечил твою мать?
Девушка мягко кивнула маленькой головкой:
– Да, даже лучше, чем мы ожидали. Да, мне кажется, что леди Анна сейчас одна из самых богатых женщин на Ямайке. И между прочим, Гарри, – Мэри Элизабет положила ему на рукав сильную, крепкую ручку, – когда ты будешь наносить визит леди Модифорд, – я думаю, ты еще не успел этого сделать, – пожалуйста, не говори про ее сына Джека. Он… ну, она уже два года не получала о нем никаких известий. Боятся, что корабль пропал вместе со всеми, кто был на борту.
Во время прощальных поцелуев Морган захотел узнать, когда им можно будет пожениться.
– После Нового года, – спокойно ответила Мэри Элизабет. – Если мы поженимся раньше, то это нарушит все правила хорошего тона, а если ты, Гарри, действительно собираешься добиться того, о чем говоришь, то ты должен всегда оставаться на высоте.
– Чертовски долго придется ждать, – вздохнул он. Его порывистый характер не мог с этим смириться. – Но ты, конечно, права. Ямайка станет нашим домом, здесь наши дети унаследуют земли, которые я завоюю для них. Да, Лиззи, я сделаю тебя первой леди Ямайки. Хочешь стать леди Мэри Элизабет, женой сэра Генри Моргана, королевского губернатора?
– Пока у меня есть ты, – тихо произнесла она, – мне больше ничего не надо.
Как позднее писал в своем дневнике Дэвид Армитедж, свадьба Мэри Элизабет и Генри, ее двоюродного брата, стала великолепным, торжественным и значительным событием. Никогда за всю историю этой все еще не оперившейся британской колонии свадьбу не праздновали с такой пышностью и роскошью.
В старой испанской церкви, откуда вытащили идолопоклоннические изображения и другие папистские штучки, его превосходительство сэр Томас Модифорд, баронет, королевский губернатор острова Ямайка, серьезно и солидно вел к венцу дочь своего умершего помощника.
Сидя на хорах, Армитедж, у которого оказался превосходный тенор, мог видеть весь неф и блестящее собрание. Женщин было очень мало, потому что только самые сильные из них выдерживали этот климат, где так часто вспыхивали эпидемии. Леди Модифорд и другие надели свои лучшие наряды и кружева, большинство из них придерживалось моды, которая царила в Лондоне лет двадцать пять – тридцать назад. Но драгоценностей было много – благодаря недавним успехам пиратов. Губернатор и члены совета, сэр Томас Уайтстоун, спикер, члены Ассамблеи и служащие офицеры выглядели вполне торжественно. Золотые пуговицы, золотая тесьма и ленты мелькали повсюду.
Рядом с женихом в церкви сидел крепкий, краснолицый Бледри Морган, теперь уже подполковник. Очевидно, он считал себя по крови ближе к Генри, чем к невесте. Томас Морган, который все еще хромал от раны в ноге, предпочел занять скамейку на левой стороне нефа, рядом с невестой.
На красивом лице доктора Армитеджа появилась широчайшая ухмылка, когда он заметил человек двадцать пять или тридцать пиратов и капитанов, которые надели самые экстравагантные костюмы, чтобы присутствовать при том, как их товарищ законным образом свяжет себя с женщиной. Они чувствовали себя не совсем в своей тарелке, потому что им привычнее было грабить церковь, а не посещать ее. Эти свирепые на вид парни пихались и тихо ругались, а пот ручьями струился по их тщательно умащенным маслом усам и бородам.
Генри Кот нагнулся к Джереми Дейту:
– Видишь эту чашу? Смотри, какие рубины по краю, может, после службы… а?
– Можно. Отличная добыча. Когда-нибудь она будет стоить не меньше тысячи фунтов.
Лысая голова Мэнсфилда блеснула, когда он повернул к ним свое лицо, все в пятнах и шрамах, и хрипло прошептал:
– Да я сам дам за нее пятнадцать сотен.
Пестрые, словно стайка обезьян, капитаны берегового братства потели, одергивали мечи и палаши, глазели на подруг невесты и страстно мечтали о выпивке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142