К удивлению Люсьена, этот сукин сын вернулся к мосту Блэкфрайарз и перешел на другой берег.
Значит, он работает не за пределами Сити, с удивлением понял Люсьен. Ничего странного, что поиски констеблей в складах на берегу ни к чему не привели. Он работает не в Саутуорке и не в Ламбете, а на другом берегу реки.
Люсьен шел за Барду. Тот добрался до южного берега Темзы и пустился по Альбион-стрит. Повсюду вертелись фабричные колеса, шли последние часы работы перед праздником. Холодный осенний воздух полнился запахами рыбных доков и фабрик, которых было много в этом районе. Барду шагал целенаправленно, и его хромота по мере того, как время шло, становилась все заметнее. Он прошел мимо старой пивоварни Барджа, мимо ткацкой мануфактуры, мимо литейного завода. Люсьен следил за ним, пока он пробирался по оживленной бирже лесоматериалов, и вот наконец Барду поспешил к полуразрушенному, заросшему сорной травой кирпичному складу, стоявшему на отшибе, у самой воды. Хотя здание выглядело заброшенным, из трубы поднимался дым.
Держась в тени высокого забора, окружавшего соседнюю лесную биржу, Люсьен скользнул ближе, изучая в сгущающихся сумерках обстановку. На обоих углах складского здания, которые были видны с его наблюдательного пункта, стояли на страже вооруженные часовые. Барду ответил на их приветствия, а потом с оглядкой вошел в дом.
Люсьен предположил, что на других углах здания тоже стоят часовые, но подумал, что вряд ли внутри есть кто-то еще. На вражеской территории разумный агент старается ограничить количество своих сподвижников необходимым для дела минимумом наиболее опытных. Люсьена очень интересовало, что находится внутри склада, но сначала нужно было избавиться от часовых.
Его глаза взволнованно блестели, когда он сунул пистолет в кобуру и вынул нож из ножен, тихо звякнув металлом. Он вжался в тень от забора, потом начал перемещаться от одного укрытия к другому, подкрадываясь, как тигр в траве. Когда подходить дальше было уже опасно, Люсьен подобрал горсть камешков.
Через несколько секунд первый часовой посмотрел в ту сторону, откуда раздался какой-то тихий подозрительный шорох. Когда он повернулся к Люсьену спиной, тот вырос рядом с ним, схватил сзади, зажал рот рукой и бесшумно перерезал глотку. Потом осторожно, не без изящества положил тело на землю так, чтобы его не было видно, и снова скрылся в тени у стены дома. Ярость пела в его душе, как его приспешник в Гроте в свои самые экстатические, самые пьянящие мгновения, хотя он и старался хранить в сердце любовь Элис, призывавшую его к справедливости, а не к той жестокости, которую диктовала ему ненависть.
Минут через пять второго часового постигла та же участь, но когда Люсьен подкрался к третьему, тот обернулся и увидел его.
Люсьен выбил ружье у него из рук, а тот громко закричал. Четвертый часовой отозвался с расстояния пятидесяти футов. Люсьен успел поставить разоруженного часового впереди себя как раз в тот момент, когда четвертый выстрелил. Пуля угодила не в Люсьена, а в дюжего француза. Люсьен бросил его, плавным движением выхватил один из двух своих пистолетов и прицелился прежде, чем четвертый часовой успел перезарядить ружье. Люсьен видел, как глаза у того расширились от страха, и нажал на спуск.
Прошло всего лишь несколько секунд. Четвертый часовой затих, скорчившись на земле, и тогда Люсьен вынул второй пистолет, подошел к двери склада и распахнул ее ударом ноги, чуть не сорвав с ржавых петель. Когда дверь отворилась, Люсьен оказался лицом к лицу с Барду, их разделяло всего шесть-семь футов. Судя по всему, француз бросился к дверям, чтобы узнать, почему у дома стреляют. Барду похолодел — Люсьен поднял пистолет и наставил на него.
— Передайте от меня поклон дьяволу.
— Не стреляйте, Аргус! Взгляните! — Барду поднял руки, сдаваясь, но кивнул в сторону бочек, стоявших позади него.
Люсьен сразу же увидел белую букву А, нарисованную на каждой бочке. Порох высшего качества. Он понял, что это взрывчатка, о которой его предупреждала София.
Люсьен обежал взглядом помещение склада и похолодел при виде пушки, чье дуло было нацелено в окно. Оно было устремлено прямо на другой берег реки, на парламент. Неудивительно, что он не нашел никакой взрывчатки, заложенной в Вестминстер-Холле. Барду намеревался начать атаку отсюда. Люсьен увидел жаровню, вделанную в большой промышленный горн, пышущую таким огнем, , что в помещении было нестерпимо жарко. «Господи, — понял он в ужасе, — Барду занимался приготовлением зажигательных бомб».
— Если вы нажмете на спусковой крючок, мы оба погибли, -предупредил Барду, — достаточно одной искры.
— Отойдите от бочек.
Барду тихо засмеялся, покачав головой.
— Даже не надейтесь.
— Отойдите от бочек и сразитесь со мной, трус! — заорал Люсьен.
— Трус?
— Вы прятались за Кейро точно так же, как теперь пытаетесь спрятаться за бочки. Вы, верно, просто боитесь меня, раз на мне больше нет кандалов.
— А может быть, Аргус, вам следует просто спустить курок и убить нас обоих, потому что теперь я знаю о вашей маленькой любовнице, Элис Монтегю. — С лица Люсьена сбежали все краски, и Барду улыбнулся. — Такая нежная молодая красавица! Надеюсь, она станет сопротивляться, когда я схвачу ее. Надеюсь, она будет кричать. На самом деле я уж постараюсь, чтобы так оно и было.
Слепая ярость охватила Люсьена. В глазах его полыхал адский огонь, он отшвырнул пистолет так, чтобы Барду не имел возможности им воспользоваться. Не нужен ему пистолет, чтобы убить этого сукина сына. Ему хотелось сделать это голыми руками. И Люсьен бросился на Барду, сбив его с ног и опрокинув на бочки с порохом, которые попадали вокруг, причем некоторые разбились и выпустили облака черного пороха, который повис в воздухе, как копоть, и накрыл обоих мужчин тонкой металлической пылью. Люсьен размахнулся и ударил Барду кулаком в челюсть.
Они боролись отчаянно, колотя друг друга с налитыми кровью глазами. Люсьен был непроницаем для ударов, пока кулак Барду не угодил в его зашитую рану. Он хрипло вскрикнул от боли и согнулся вдвое, уклонившись тем самым от удара по голове. Но все же на ногах не удержался. Люсьен закашлялся, вдохнув пороховой пыли.
Грубо крякнув, Барду поднял одну из бочек с порохом и занес ее над Люсьеном, который едва успел отреагировать на это. Вспомнив о хромоте Барду, он ударил его по правому колену с сокрушительной силой. Барду взревел от боли и выронил бочку. Люсьен успел откатиться в сторону. Бочка рухнула на пол и разбилась.
Чертыхаясь из-за поврежденной ноги, Барду побежал, припадая на нее, из здания склада, задержавшись только для того, чтобы схватить глянцевитый кожаный чехол с ружьем. Он убегал! Люсьен отчаянно шарил в густом слое черного пороха, пытаясь отыскать свой отброшенный пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Значит, он работает не за пределами Сити, с удивлением понял Люсьен. Ничего странного, что поиски констеблей в складах на берегу ни к чему не привели. Он работает не в Саутуорке и не в Ламбете, а на другом берегу реки.
Люсьен шел за Барду. Тот добрался до южного берега Темзы и пустился по Альбион-стрит. Повсюду вертелись фабричные колеса, шли последние часы работы перед праздником. Холодный осенний воздух полнился запахами рыбных доков и фабрик, которых было много в этом районе. Барду шагал целенаправленно, и его хромота по мере того, как время шло, становилась все заметнее. Он прошел мимо старой пивоварни Барджа, мимо ткацкой мануфактуры, мимо литейного завода. Люсьен следил за ним, пока он пробирался по оживленной бирже лесоматериалов, и вот наконец Барду поспешил к полуразрушенному, заросшему сорной травой кирпичному складу, стоявшему на отшибе, у самой воды. Хотя здание выглядело заброшенным, из трубы поднимался дым.
Держась в тени высокого забора, окружавшего соседнюю лесную биржу, Люсьен скользнул ближе, изучая в сгущающихся сумерках обстановку. На обоих углах складского здания, которые были видны с его наблюдательного пункта, стояли на страже вооруженные часовые. Барду ответил на их приветствия, а потом с оглядкой вошел в дом.
Люсьен предположил, что на других углах здания тоже стоят часовые, но подумал, что вряд ли внутри есть кто-то еще. На вражеской территории разумный агент старается ограничить количество своих сподвижников необходимым для дела минимумом наиболее опытных. Люсьена очень интересовало, что находится внутри склада, но сначала нужно было избавиться от часовых.
Его глаза взволнованно блестели, когда он сунул пистолет в кобуру и вынул нож из ножен, тихо звякнув металлом. Он вжался в тень от забора, потом начал перемещаться от одного укрытия к другому, подкрадываясь, как тигр в траве. Когда подходить дальше было уже опасно, Люсьен подобрал горсть камешков.
Через несколько секунд первый часовой посмотрел в ту сторону, откуда раздался какой-то тихий подозрительный шорох. Когда он повернулся к Люсьену спиной, тот вырос рядом с ним, схватил сзади, зажал рот рукой и бесшумно перерезал глотку. Потом осторожно, не без изящества положил тело на землю так, чтобы его не было видно, и снова скрылся в тени у стены дома. Ярость пела в его душе, как его приспешник в Гроте в свои самые экстатические, самые пьянящие мгновения, хотя он и старался хранить в сердце любовь Элис, призывавшую его к справедливости, а не к той жестокости, которую диктовала ему ненависть.
Минут через пять второго часового постигла та же участь, но когда Люсьен подкрался к третьему, тот обернулся и увидел его.
Люсьен выбил ружье у него из рук, а тот громко закричал. Четвертый часовой отозвался с расстояния пятидесяти футов. Люсьен успел поставить разоруженного часового впереди себя как раз в тот момент, когда четвертый выстрелил. Пуля угодила не в Люсьена, а в дюжего француза. Люсьен бросил его, плавным движением выхватил один из двух своих пистолетов и прицелился прежде, чем четвертый часовой успел перезарядить ружье. Люсьен видел, как глаза у того расширились от страха, и нажал на спуск.
Прошло всего лишь несколько секунд. Четвертый часовой затих, скорчившись на земле, и тогда Люсьен вынул второй пистолет, подошел к двери склада и распахнул ее ударом ноги, чуть не сорвав с ржавых петель. Когда дверь отворилась, Люсьен оказался лицом к лицу с Барду, их разделяло всего шесть-семь футов. Судя по всему, француз бросился к дверям, чтобы узнать, почему у дома стреляют. Барду похолодел — Люсьен поднял пистолет и наставил на него.
— Передайте от меня поклон дьяволу.
— Не стреляйте, Аргус! Взгляните! — Барду поднял руки, сдаваясь, но кивнул в сторону бочек, стоявших позади него.
Люсьен сразу же увидел белую букву А, нарисованную на каждой бочке. Порох высшего качества. Он понял, что это взрывчатка, о которой его предупреждала София.
Люсьен обежал взглядом помещение склада и похолодел при виде пушки, чье дуло было нацелено в окно. Оно было устремлено прямо на другой берег реки, на парламент. Неудивительно, что он не нашел никакой взрывчатки, заложенной в Вестминстер-Холле. Барду намеревался начать атаку отсюда. Люсьен увидел жаровню, вделанную в большой промышленный горн, пышущую таким огнем, , что в помещении было нестерпимо жарко. «Господи, — понял он в ужасе, — Барду занимался приготовлением зажигательных бомб».
— Если вы нажмете на спусковой крючок, мы оба погибли, -предупредил Барду, — достаточно одной искры.
— Отойдите от бочек.
Барду тихо засмеялся, покачав головой.
— Даже не надейтесь.
— Отойдите от бочек и сразитесь со мной, трус! — заорал Люсьен.
— Трус?
— Вы прятались за Кейро точно так же, как теперь пытаетесь спрятаться за бочки. Вы, верно, просто боитесь меня, раз на мне больше нет кандалов.
— А может быть, Аргус, вам следует просто спустить курок и убить нас обоих, потому что теперь я знаю о вашей маленькой любовнице, Элис Монтегю. — С лица Люсьена сбежали все краски, и Барду улыбнулся. — Такая нежная молодая красавица! Надеюсь, она станет сопротивляться, когда я схвачу ее. Надеюсь, она будет кричать. На самом деле я уж постараюсь, чтобы так оно и было.
Слепая ярость охватила Люсьена. В глазах его полыхал адский огонь, он отшвырнул пистолет так, чтобы Барду не имел возможности им воспользоваться. Не нужен ему пистолет, чтобы убить этого сукина сына. Ему хотелось сделать это голыми руками. И Люсьен бросился на Барду, сбив его с ног и опрокинув на бочки с порохом, которые попадали вокруг, причем некоторые разбились и выпустили облака черного пороха, который повис в воздухе, как копоть, и накрыл обоих мужчин тонкой металлической пылью. Люсьен размахнулся и ударил Барду кулаком в челюсть.
Они боролись отчаянно, колотя друг друга с налитыми кровью глазами. Люсьен был непроницаем для ударов, пока кулак Барду не угодил в его зашитую рану. Он хрипло вскрикнул от боли и согнулся вдвое, уклонившись тем самым от удара по голове. Но все же на ногах не удержался. Люсьен закашлялся, вдохнув пороховой пыли.
Грубо крякнув, Барду поднял одну из бочек с порохом и занес ее над Люсьеном, который едва успел отреагировать на это. Вспомнив о хромоте Барду, он ударил его по правому колену с сокрушительной силой. Барду взревел от боли и выронил бочку. Люсьен успел откатиться в сторону. Бочка рухнула на пол и разбилась.
Чертыхаясь из-за поврежденной ноги, Барду побежал, припадая на нее, из здания склада, задержавшись только для того, чтобы схватить глянцевитый кожаный чехол с ружьем. Он убегал! Люсьен отчаянно шарил в густом слое черного пороха, пытаясь отыскать свой отброшенный пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92