– С вами все в порядке, Элизабет?
– Со мной все в порядке, – ответила она обоим мужчинам. – Но вот Колетт… Она плохо себя чувствует.
– Все дело в этом… месте, – всхлипнула француженка. – У меня такое чувство, будто стены наваливаются на меня!
Проводник воскликнул:
– Э, такое бывает! Не все ведут себя спокойно внутри гробниц.
– Придется идти обратно, – заявила Элизабет. – Вот и все.
– Нет, миледи! – запротестовала ее служанка. – Вы должны идти дальше! Я не хочу портить вам день. Я могу вернуться одна.
– Немыслимо, – ответила Элизабет ласково, но твердо, – коридор слишком крутой и скользкий.
Лорд Джонатан вмешался в разговор:
– Леди Элизабет права.
Колетт отчаянно вскрикнула:
– Но, милорд!
– Проблему мы решим очень просто. Али выведет вас наружу, мадемуазель. Вы будете дожидаться нас в деревне у основания сфинкса, где мы оставили осликов. – Он повернулся к их молодому проводнику. – В корзинке есть бутылка вина. Налейте мадемуазель Дюве немного, чтобы успокоить ее нервы.
Али склонил свою красивую голову:
– Это я сделаю, милорд.
– А мы с леди Элизабет все-таки осмотрим усыпальницу фараона. И скоро к вам присоединимся.
– Да, милорд.
– Пока, Колетт! – крикнула Элизабет вслед уходящей служанке, которая вместе с Али направилась обратно к выходу.
Даже когда Колетт и Али скрылись из виду, Элизабет все еще оставалась в нерешительности. Ей было одновременно и страшно, и захватывающе интересно остаться наедине с лордом Джонатаном. В конце концов желание увидеть самое сердце пирамиды Хеопса перевесило чашу весов в пользу того, чтобы продолжить путь.
Лорд Джонатан чуть поклонился:
– Сюда, миледи. – С этими словами он согнул руку в локте. – Возможно, было бы разумнее взять меня под руку. Как вы сами сказали мисс Дюве, коридор крутой и скользкий.
Элизабет рада была опереться на его руку:
– Это так, милорд.
Они пошли дальше, обсуждая, какое огромное количество рабочих требовалось для строительства пирамид Гизы и как после завершения строительства рабочие уходили по специальным коридорам. Говорили, что здесь есть потайные помещения, так и не найденные в течение многих тысяч лет.
Так они добрались до большой галереи и начали подъем к погребальной камере.
Пройдя примерно половину каменной лестницы, лорд Джонатан остановился и достал из кармана свою серебряную фляжку.
– Не хотите сделать глоток воды?
Элизабет кивнула. Она поднесла фляжку к губам, наслаждаясь тем, как прохладная влага стекает в пересохшее горло. Сделав пару небольших глотков, она с благодарностью вернула фляжку лорду Джонатану и увидела, как он поднес ее ко рту, прижавшись губами к тому месту, где всего несколько секунд назад находились ее губы.
По телу Элизабет пробежал холодок совершенно иного свойства. Она очень остро ощущала присутствие лорда Джонатана (сможет ли она когда-нибудь заставить себя называть его Джеком, как он просил?). Никогда прежде присутствие мужчины не внушало ей подобных чувств. Она ощущала его запах, вкус его губ, прикосновение его Рук – хотя стояла, даже не касаясь его! Это было весьма тревожно и непонятно.
– В день похорон тело Хеопса пронесли по коридору и положили в приготовленный для него каменный саркофаг, где он должен был бы лежать вечно, – объяснил лорд Джонатан, когда они вошли в усыпальницу.
Помещение было гранитным и неожиданно просторным. Высокий свод был едва виден в полумраке. Вдоль стен стояли лампы, а перед ними высился пустой саркофаг могучего фараона.
У Элизабет перехватило горло.
– Древние грабители в своей бешеной спешке обломили край саркофага Хеопса, – рассказывал лорд Джонатан. – Они выбросили из гробницы тело фараона, сорвали с него драгоценные знаки власти и великолепные украшения. От Хеопса осталась кучка тлеющей плоти, обрывки покрывал были разбросаны по полу.
– Кощунство, – прошептала Элизабет.
– Кощунство, – согласился лорд Джонатан.
Кощунство.
Кощунство.
Слово эхом отразилось от каменных стен усыпальницы. Элизабет содрогнулась и с трудом подавила желание обхватить лорда руками.
– Вам страшно, Элизабет?
Она моментально возразила:
– Нет!
Но почти сразу же ответила более честно:
– Да.
Его голос звучал негромко и глухо:
– Здесь нет призраков. Здесь нет никого, кроме нас с вами.
Дыхание ее стало частым и прерывистым.
– Я… знаю.
– Вы страдаете тем же недугом, что и ваша служанка?
– Нет.
– Тогда чего вы боитесь?
Ей неудержимо хотелось ответить: «Многого. Вас. Меня. Нас. Этого места. Этой страны. Чар, которые она навевает».
– Идите сюда.
Сама не понимая, что заставляет ее подчиняться, Элизабет неуверенно сделала шаг к нему.
– Ближе.
Она сделала еще один осторожный шаг.
– Еще ближе.
Теперь она оказалась прямо напротив лорда Джонатана.
– Я знаю, что вам холодно, страшно и очень одиноко. – Он говорил тихо и чуть хрипло. Роскошная сеть его слов оплетала ее так же крепко, как охватывает добычу силок охотника. – Достаточно только протянуть руку – и вам будет тепло, спокойно и больше не одиноко.
Ей хотелось ответить, что она привыкла к одиночеству, особенно в последний год, после того, как ее милая, нежная Анни умерла от чахотки.
– Не бойтесь жизни, Элизабет.
Ее сестра не боялась жизни и все равно так мало ее видела!
Элизабет решилась – и положила руку в перчатке на руку лорда Джонатана. Только самые кончики пальцев… но это было началом. А потом она подалась к нему, глубоко вздохнула и положила голову ему на плечо.
Он был сильный и надежный. Ровное и мощное биение его сердца у нее под щекой внушало уверенность. Он был человеком из плоти и крови, как все, и в то же время он был непохож на всех остальных людей. Как он и обещал ей, тепло его тела согрело ее. Руки, которыми он обхватил ее, придали ей сил. Она удовлетворенно вздохнула.
Прошло несколько минут, и Элизабет тревожно шевельнулась, ощутив, что между ними что-то изменилось. Лорд Джонатан больше не успокаивал ее. Она ощутила странно жесткий бугор, образовавшийся в его брюках. А когда она случайно прикоснулась к этой непонятной выпуклости, там что-то зашевелилось! Из груди лорда Джонатана вырвался глухой стон.
Она поспешно отступила.
– Милорд?
Он резко и яростно бросил:
– Что?
– Что это, милорд?
– О чем вы? – процедил он сквозь зубы, словно страдал от боли.
Элизабет боялась спрашивать дальше. А что, если у лорда Джонатана какой-то ужасный недуг, о котором не принято упоминать в обществе? Да, конечно, она заметила его недуг только в ту ночь, когда они были вдвоем на палубе «Звезды Египта»! В остальное время лорд Джонатан казался совершенно нормальным.
Проклиная собственную неосведомленность, она неуверенно продолжила:
– Это потому, что я распутница, милорд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70