В хорошей одежде, с гладко зачесанными назад волосами, он выглядел отчужденно и совсем не походил на мужчину, с которым она дралась, которого любила и с которым спала в одной постели.
Наконец, священник объявил молодых людей мужем и женой, Доминик повернулся к ней. Даже через тысячу лет она не сможет забыть ярко-голубые глаза, какие могут принадлежать только уроженцу Ирландии.
Он прикоснулся к ней холодными, словно бы чужими губами, наверное, только потому, что был обязан это сделать. Но в конце концов, все-таки улыбнулся, когда Эдвард с видом человека, умеющего выходить с честью из любой неприятной ситуации, предложил тост за здоровье новобрачных. Сара тоже улыбнулась, так же печально, как и Доминик. К поздравлениям присоединился священник. Принесли и разрезали торт, выпили еще раз, и на этом свадьба закончилась. А муж и словом не обмолвился с женой.
Миссис Эботт принесла торт и сразу же удалилась на кухню. Лидия и Лиза отправились в свои комнаты, чтобы обязательно отдохнуть днем. Ведь дневной сон необходим для сохранения красоты. Священник отправился следом за миссис Эботт, соблазнившись горячим завтраком.
Оставшись наедине с дочерью и зятем, Эдвард допил одним глотком оставшееся в бокале вино, поставил бокал на полированный буфет, отчищенный по случаю свадьбы до блеска и направился к Доминику.
– Галагер, ты хорошо знаешь, что мне не нравится эта ситуация. Моя дочь вышла за тебя замуж по своей воле. Возможно, глупая девчонка разрушила свое будущее.
Доминик поднял голову, мрачно и пристально уставился на тестя. Эдвард продолжал свою речь:
– Но, как бы там ни было, что сделано, то сделано. Вы с Сарой поженились. И полагаю, скоро сделаете меня дедом…
Он протестующе поднял руку, как только Доминик собрался заговорить, сохраняя суровый вид. Молодой человек неохотно уступил, а старик продолжал:
– Я хочу, чтобы ты знал, к тебе не будут относиться с предубеждением. Как муж моей дочери ты можешь оставаться на Ловелле сколько угодно. Мне бы очень хотелось, чтобы Сара была счастлива.
– Спасибо, сэр, но…
Лицо Доминика несколько смягчилось, разгладилось, но взгляд оставался по-прежнему откровенно неприязненный. В это время в комнату вошла Тесс и передала пакет. Сара услышала последние слова отца и начало фразы Доминика. Она знала, что он собирается отказаться. Но Эдвард снова заставил его замолчать.
– Я понимаю, что нас еще очень многое разделяет. Но, думаю, что ради моей дочери и ее ребенка, а моего внука, мы преодолеем все. Ты должен подумать о многом. Конечно же, скоро ты станешь свободным человеком. Я уже отправил прошение новому губернатору в Канберре. Попросил сэра Джорджа Гиббса пересмотреть твое дело. У меня есть все основания надеяться на то, что скоро нам помогут. А так как Персиваль покинул нас… Нет, нет, я не собираюсь обвинять тебя, но все же нельзя отрицать, что он уехал из-за вашей свадьбы, – слова были адресованы и Саре, которая стояла с виноватым видом. Она прекрасно знала, что Эдвард сильно зависел от Персиваля. Потом Эдвард снова посмотрел на Доминика.
– Мне нужен помощник. Если ты захочешь, работа твоя.
– Спасибо, сэр. Я подумаю, – Доминик ответил официально, он не хотел сейчас обижать тестя, но взгляд у молодого человека так и остался мрачным.
Сара почувствовала, как в душе затеплилась надежда. Вероятно, в конце концов, они смогут остаться на Ловелле. Если конечно не взыграет непомерная гордость Доминика. Она наблюдала, как отец протянул руку молодому человеку и сказал:
– Добро пожаловать в нашу семью, Галагер.
Доминик какое-то время молчал, смотрел на протянутую руку, не зная, что делать, потом улыбнулся и сжал ладонь Эдварда.
– Для меня это большая честь, сэр.
Сара посмотрела на соединенные руки, одна была короткопалая, широкая, с выступающими венами и утолщенными суставами. Вторая – загорелая, до цвета тикового дерева, с длинными цепкими пальцами, сильная.
У Сары стиснуло горло, слезы подступили к глазам. Этих мужчин она любила больше всего на свете, сейчас ей хотелось обнять их. Но вместо этого она просто сдержанно улыбнулась. Отец разжал руку и отвернулся.
Сара не удержалась, подошла и поцеловала морщинистую щеку. Что бы ни случилось дальше, она должна благодарить обстоятельства, сохранившие ей отношения с отцом. Впервые она почувствовала, что он по-настоящему любит ее.
– Будь счастлива, дочка, – сказал он хрипловато и взглянул на нее сквозь слезы. Он не дал возможности чувствам захлестнуть обоих, внезапно он заметил, что она держит в руке плоский пакет.
– Что это у тебя?
Сара взглянула на письмо, она совсем забыла про него. Только что Тесс принесла пакет и передала Саре.
– Это тебе, па.
– А, я давно ждал. – Отец взял из рук Сары письмо, надорвал край и с удовлетворенным видом изучил бумаги.
– Прибыли твои документы, – обратился он к Доминику, который все еще пребывал в мрачном настроении. – С этого момента ты – свободный человек.
– Благодарю вас за хлопоты!
– Не стоит благодарности. Теперь ты член моей семьи, я буду делать для тебя все, что сделал бы для Лидии, Лизы или этой девицы.
– Несомненно, я ценю ваши хлопоты.
Эдвард кивнул, признавая свои заслуги, и предложил Саре проводить его из комнаты.
– Он – гордый мужчина, Сара. Тебе будет очень трудно с ним. Сомневаюсь, что он захочет остаться на Ловелле. Тем более в подобных обстоятельствах. Я бы и сам не остался, потому и не могу его упрекать.
Эдвард тяжело вздохнул. Сара заметила, что кожа у него имеет серовато-землистый оттенок. Она почувствовала к нему жалость.
– Папа, – Сара поймала руку отца, когда тот попытался ухватиться за косяк, чтобы не упасть. – Ты здоров?
– Должно быть, много выпил, – пробормотал он, не глядя на нее. Потом сунул ей в руку документы. – Держи их у себя, Сара. Я не хочу отдавать их ему. Я знавал, этих, черт бы побрал их красивые глаза, ирландцев. Они способны обидеться в мгновение ока. А мне не хочется, чтобы он обижался на меня. Мне хочется увидеть внука.
Сара засмеялась смущенно, отец очень хорошо разобрался в ситуации, очень хорошо, гораздо лучше, чем можно было предположить.
– Не волнуйся, обязательно увидишь. Я позабочусь.
– Собираешься управлять курятником, да, девочка? – он усмехнулся и потрепал ее по щеке. Сара с облегчением заметила, что он стоит без поддержки, кожа приняла нормальный, здоровый цвет.
– Должно быть, тебе предстоят шумные баталии. Единственное, чего хочу, это посмотреть на них.
Сара, недоумевая, нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду? – какая-то недоговоренность пугала ее. Может быть, отец сильно болен, но не хочет пугать ее? Очень на него похоже, очень.
– Что? А что я должен иметь в виду? Как и все замужние женщины, ты собираешься завести свой дом, если не сейчас, то в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Наконец, священник объявил молодых людей мужем и женой, Доминик повернулся к ней. Даже через тысячу лет она не сможет забыть ярко-голубые глаза, какие могут принадлежать только уроженцу Ирландии.
Он прикоснулся к ней холодными, словно бы чужими губами, наверное, только потому, что был обязан это сделать. Но в конце концов, все-таки улыбнулся, когда Эдвард с видом человека, умеющего выходить с честью из любой неприятной ситуации, предложил тост за здоровье новобрачных. Сара тоже улыбнулась, так же печально, как и Доминик. К поздравлениям присоединился священник. Принесли и разрезали торт, выпили еще раз, и на этом свадьба закончилась. А муж и словом не обмолвился с женой.
Миссис Эботт принесла торт и сразу же удалилась на кухню. Лидия и Лиза отправились в свои комнаты, чтобы обязательно отдохнуть днем. Ведь дневной сон необходим для сохранения красоты. Священник отправился следом за миссис Эботт, соблазнившись горячим завтраком.
Оставшись наедине с дочерью и зятем, Эдвард допил одним глотком оставшееся в бокале вино, поставил бокал на полированный буфет, отчищенный по случаю свадьбы до блеска и направился к Доминику.
– Галагер, ты хорошо знаешь, что мне не нравится эта ситуация. Моя дочь вышла за тебя замуж по своей воле. Возможно, глупая девчонка разрушила свое будущее.
Доминик поднял голову, мрачно и пристально уставился на тестя. Эдвард продолжал свою речь:
– Но, как бы там ни было, что сделано, то сделано. Вы с Сарой поженились. И полагаю, скоро сделаете меня дедом…
Он протестующе поднял руку, как только Доминик собрался заговорить, сохраняя суровый вид. Молодой человек неохотно уступил, а старик продолжал:
– Я хочу, чтобы ты знал, к тебе не будут относиться с предубеждением. Как муж моей дочери ты можешь оставаться на Ловелле сколько угодно. Мне бы очень хотелось, чтобы Сара была счастлива.
– Спасибо, сэр, но…
Лицо Доминика несколько смягчилось, разгладилось, но взгляд оставался по-прежнему откровенно неприязненный. В это время в комнату вошла Тесс и передала пакет. Сара услышала последние слова отца и начало фразы Доминика. Она знала, что он собирается отказаться. Но Эдвард снова заставил его замолчать.
– Я понимаю, что нас еще очень многое разделяет. Но, думаю, что ради моей дочери и ее ребенка, а моего внука, мы преодолеем все. Ты должен подумать о многом. Конечно же, скоро ты станешь свободным человеком. Я уже отправил прошение новому губернатору в Канберре. Попросил сэра Джорджа Гиббса пересмотреть твое дело. У меня есть все основания надеяться на то, что скоро нам помогут. А так как Персиваль покинул нас… Нет, нет, я не собираюсь обвинять тебя, но все же нельзя отрицать, что он уехал из-за вашей свадьбы, – слова были адресованы и Саре, которая стояла с виноватым видом. Она прекрасно знала, что Эдвард сильно зависел от Персиваля. Потом Эдвард снова посмотрел на Доминика.
– Мне нужен помощник. Если ты захочешь, работа твоя.
– Спасибо, сэр. Я подумаю, – Доминик ответил официально, он не хотел сейчас обижать тестя, но взгляд у молодого человека так и остался мрачным.
Сара почувствовала, как в душе затеплилась надежда. Вероятно, в конце концов, они смогут остаться на Ловелле. Если конечно не взыграет непомерная гордость Доминика. Она наблюдала, как отец протянул руку молодому человеку и сказал:
– Добро пожаловать в нашу семью, Галагер.
Доминик какое-то время молчал, смотрел на протянутую руку, не зная, что делать, потом улыбнулся и сжал ладонь Эдварда.
– Для меня это большая честь, сэр.
Сара посмотрела на соединенные руки, одна была короткопалая, широкая, с выступающими венами и утолщенными суставами. Вторая – загорелая, до цвета тикового дерева, с длинными цепкими пальцами, сильная.
У Сары стиснуло горло, слезы подступили к глазам. Этих мужчин она любила больше всего на свете, сейчас ей хотелось обнять их. Но вместо этого она просто сдержанно улыбнулась. Отец разжал руку и отвернулся.
Сара не удержалась, подошла и поцеловала морщинистую щеку. Что бы ни случилось дальше, она должна благодарить обстоятельства, сохранившие ей отношения с отцом. Впервые она почувствовала, что он по-настоящему любит ее.
– Будь счастлива, дочка, – сказал он хрипловато и взглянул на нее сквозь слезы. Он не дал возможности чувствам захлестнуть обоих, внезапно он заметил, что она держит в руке плоский пакет.
– Что это у тебя?
Сара взглянула на письмо, она совсем забыла про него. Только что Тесс принесла пакет и передала Саре.
– Это тебе, па.
– А, я давно ждал. – Отец взял из рук Сары письмо, надорвал край и с удовлетворенным видом изучил бумаги.
– Прибыли твои документы, – обратился он к Доминику, который все еще пребывал в мрачном настроении. – С этого момента ты – свободный человек.
– Благодарю вас за хлопоты!
– Не стоит благодарности. Теперь ты член моей семьи, я буду делать для тебя все, что сделал бы для Лидии, Лизы или этой девицы.
– Несомненно, я ценю ваши хлопоты.
Эдвард кивнул, признавая свои заслуги, и предложил Саре проводить его из комнаты.
– Он – гордый мужчина, Сара. Тебе будет очень трудно с ним. Сомневаюсь, что он захочет остаться на Ловелле. Тем более в подобных обстоятельствах. Я бы и сам не остался, потому и не могу его упрекать.
Эдвард тяжело вздохнул. Сара заметила, что кожа у него имеет серовато-землистый оттенок. Она почувствовала к нему жалость.
– Папа, – Сара поймала руку отца, когда тот попытался ухватиться за косяк, чтобы не упасть. – Ты здоров?
– Должно быть, много выпил, – пробормотал он, не глядя на нее. Потом сунул ей в руку документы. – Держи их у себя, Сара. Я не хочу отдавать их ему. Я знавал, этих, черт бы побрал их красивые глаза, ирландцев. Они способны обидеться в мгновение ока. А мне не хочется, чтобы он обижался на меня. Мне хочется увидеть внука.
Сара засмеялась смущенно, отец очень хорошо разобрался в ситуации, очень хорошо, гораздо лучше, чем можно было предположить.
– Не волнуйся, обязательно увидишь. Я позабочусь.
– Собираешься управлять курятником, да, девочка? – он усмехнулся и потрепал ее по щеке. Сара с облегчением заметила, что он стоит без поддержки, кожа приняла нормальный, здоровый цвет.
– Должно быть, тебе предстоят шумные баталии. Единственное, чего хочу, это посмотреть на них.
Сара, недоумевая, нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду? – какая-то недоговоренность пугала ее. Может быть, отец сильно болен, но не хочет пугать ее? Очень на него похоже, очень.
– Что? А что я должен иметь в виду? Как и все замужние женщины, ты собираешься завести свой дом, если не сейчас, то в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94