Сара не могла точно утверждать почему. Возможно, «перспективный жених» решил, что подобный тактический шаг неверен, а может быть, просто обнаружил, что поцелуй никому не доставил удовольствия.
Сару страшила предстоящая встреча с Галагером. Но в эти три дня он постоянно находился возле дома и избежать столкновения было просто невозможно. Всякий раз, встречаясь с его взглядом, Сара буквально умирала от унижения. По выражению его лица девушка видела, что он тоже не забыл поцелуя! Глядя на Сару, Галагер будто бы лукаво поддразнивал ее. Иногда ей казалось, что он подчинил ее, сковал ее волю к сопротивлению. Но возможности избавиться от его присутствия не было. Молодой человек сразу бы догадался, какое впечатление произвел на нее этот злосчастный поцелуй. Сара считала, что Галагер и без того достаточно презирает ее.
Хуже всего было то, что он поцеловал ее в приступе ярости, надеясь отомстить за пощечину. Для него подобные действия просто ответная оплеуха. Наверное, он здорово злорадствовал, почувствовав ее отклик! Должно быть, он не сгорал от внутреннего огня, ведь она – невзрачная простушка, отлично осведомленная о своей непривлекательности. Сара слишком хорошо знает жестокость реальной жизни. Сам Галагер тогда в конюшне гостиницы Янси назвал ее тощей и сообщил, что женственности у нее не больше, чем у швабры. Однако, к великому сожалению, он был точной копией мужчины ее мечты, олицетворением образа любимого человека.
Он превратил ее в настоящую дурочку. Нет, она сама превратилась в дурочку, грубо подумала о себе Сара. Если бы она сумела вовремя обуздать собственные чувства, создала видимость рассудительной женщины или хотя бы сделала вид, что ее охватил праведный гнев, то теперь не пришлось бы страдать от унижения.
Но она позволила каторжнику приласкать себя. Хуже того, она вела себя как распутница, целовала полузнакомого человека с нежной страстностью. Сара была готова убить себя, ей хотелось, чтобы Галагер навсегда забыл об этом поцелуе. Но факт оставался фактом, она была слишком разочарована, когда он внезапно отстранился.
Сара решила, что должна сохранить остатки самоуважения, она не может показать Галагеру всю глубину стыда за свой поступок. Необходимо вести себя так, будто ничего не произошло. Но сначала она должна дать ему понять, как далеко отстоят друг от друга их нынешние позиции… Тогда, после того, как он отстранился, Сара убежала в свою комнату и бросилась на кровать, с ужасом и стыдом вспоминая все позорные подробности объятий. Изводя себя горькими и бессмысленными упреками, она сообразила, что не может всю жизнь оставаться в комнате. Придется рано или поздно покинуть ее, а значит, встретиться с каторжником. Надо каким-то образом дать ему понять, что между ними ничего не изменилось. Он по-прежнему слуга, а она хозяйка. Она не позволит каких бы то ни было отклонений от установленного раз и навсегда порядка.
На следующее утро Сара собрала остатки мужества и вызвала Галагера в контору. Он вошел и остановился у большого чистого стола, на котором она вела бухгалтерские книги. Сара села. Галагер, не слыша приглашения, остался стоять перед столом, разделяющим молодых людей. Шляпу Доминик держал в руках. Сара взглянула на него. Галагер уставился на девушку синими глазами, в которых кипела ярость. Несмотря на внешнее спокойствие, Сара была разъярена не меньше, чем Галагер. Ей казалось, что все нервы сжались в трепетный болезненный комок, но мужчина не должен этого знать. Вдобавок ко всему она стала разговаривать с ним суровым голосом, уверяя, что если хотя бы раз он позволит себе забыться, то ей придется доложить о его поведении отцу. Конечно, он получит самое строгое наказание. Она старалась доказать ему, что вина за случившееся целиком и полностью ложится на его плечи. Девушка не замечала того, что ее глаза призывали его вспомнить, каким образом реагировало ее тело на его столь возмутительный поступок.
Пока Сара говорила, Доминик молчал, холодно и отчужденно глядя на нее. Он был такой большой, что, казалось, маленькая комната становилась в его присутствии совсем крохотной. Как Сара ни старалась, она никак не могла понять, что он думает сейчас.
Закончив свою речь, Сара надменно и презрительно осмотрела молодого человека. Она ждала, но Галагер не произнес ни слова. Вместо этого, он поклонился насмешки ради, нагло и пренебрежительно, круто повернулся и решительно вышел вон, не дожидаясь дозволения.
Сара растерянно посмотрела, как за ним закрылась дверь. Ей с огромным трудом удалось сдержаться и не запустить ему вслед тяжелым стеклянным пресс-папье.
С тех пор она почти не разговаривала с молодым человеком, только отдавала ему распоряжения. Холодным, бесстрастным тоном она произносила необходимые слова. Его ответы были отрывистыми и абсолютно вежливыми, подчеркнуто-вежливыми.
– Да, мисс Сара. Нет, мисс Сара.
Живой ирландский выговор поддразнивал, а глаза откровенно насмехались. Сара выходила из себя, злилась и чувствовала, что необходимо все рассказать отцу. Обо всем, начиная с вопиющей самонадеянности и кончая отказом признать отведенное ему место. Но поведать отцу обо всем было невозможно, тогда надо было бы признаться в том, что она целовалась с каторжником. А на это у Сары не хватало духу.
За день до бала начали съезжаться гости. Многие жили так далеко, что собирались погостить двое-трое суток. И конечно же, каждый приглашенный должен был побывать на балу.
Сара очень обрадовалась, когда приехали Том и Мэри Итон вместе с тремя сыновьями. Следом прибыли Амос Мак-Клинтокс и его единственное чадо, дочь Хлоя. Одиноких мужчин устроили в общежитии каторжников, которое по такому случаю было отремонтировано и тщательно вычищено. Каторжникам на время пребывания гостей пришлось перебраться в овчарню.
Тома и Мэри Сара поселила в собственной гостиной, которую снова пришлось на время переоборудовать в спальню. Хлоя была одной из ближайших подруг Лизы и поселилась с ней. С ними будет спать и Кэти Армбрустер. В конце концов Сара освободила и свою спальню, чтобы поселить какую-нибудь супружескую пару и перебралась на чердак вместе с миссис Эботт и служанками. Предполагалось, что Сара поступила так для удобства гостей, но девушке просто не хотелось находиться в покоях, где будут жить несколько юных леди. Почти все девушки, которые приедут на бал, по возрасту больше подходят в подруги Лизе. Они обращались с Сарой словно она была представительницей старшего поколения. В их поведении подсознательно проскальзывали нотки жалости к старой деве, упустившей в свое время возможность выйти замуж. Сара понимала, что девушки ведут себя так непреднамеренно, но ей не становилось легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Сару страшила предстоящая встреча с Галагером. Но в эти три дня он постоянно находился возле дома и избежать столкновения было просто невозможно. Всякий раз, встречаясь с его взглядом, Сара буквально умирала от унижения. По выражению его лица девушка видела, что он тоже не забыл поцелуя! Глядя на Сару, Галагер будто бы лукаво поддразнивал ее. Иногда ей казалось, что он подчинил ее, сковал ее волю к сопротивлению. Но возможности избавиться от его присутствия не было. Молодой человек сразу бы догадался, какое впечатление произвел на нее этот злосчастный поцелуй. Сара считала, что Галагер и без того достаточно презирает ее.
Хуже всего было то, что он поцеловал ее в приступе ярости, надеясь отомстить за пощечину. Для него подобные действия просто ответная оплеуха. Наверное, он здорово злорадствовал, почувствовав ее отклик! Должно быть, он не сгорал от внутреннего огня, ведь она – невзрачная простушка, отлично осведомленная о своей непривлекательности. Сара слишком хорошо знает жестокость реальной жизни. Сам Галагер тогда в конюшне гостиницы Янси назвал ее тощей и сообщил, что женственности у нее не больше, чем у швабры. Однако, к великому сожалению, он был точной копией мужчины ее мечты, олицетворением образа любимого человека.
Он превратил ее в настоящую дурочку. Нет, она сама превратилась в дурочку, грубо подумала о себе Сара. Если бы она сумела вовремя обуздать собственные чувства, создала видимость рассудительной женщины или хотя бы сделала вид, что ее охватил праведный гнев, то теперь не пришлось бы страдать от унижения.
Но она позволила каторжнику приласкать себя. Хуже того, она вела себя как распутница, целовала полузнакомого человека с нежной страстностью. Сара была готова убить себя, ей хотелось, чтобы Галагер навсегда забыл об этом поцелуе. Но факт оставался фактом, она была слишком разочарована, когда он внезапно отстранился.
Сара решила, что должна сохранить остатки самоуважения, она не может показать Галагеру всю глубину стыда за свой поступок. Необходимо вести себя так, будто ничего не произошло. Но сначала она должна дать ему понять, как далеко отстоят друг от друга их нынешние позиции… Тогда, после того, как он отстранился, Сара убежала в свою комнату и бросилась на кровать, с ужасом и стыдом вспоминая все позорные подробности объятий. Изводя себя горькими и бессмысленными упреками, она сообразила, что не может всю жизнь оставаться в комнате. Придется рано или поздно покинуть ее, а значит, встретиться с каторжником. Надо каким-то образом дать ему понять, что между ними ничего не изменилось. Он по-прежнему слуга, а она хозяйка. Она не позволит каких бы то ни было отклонений от установленного раз и навсегда порядка.
На следующее утро Сара собрала остатки мужества и вызвала Галагера в контору. Он вошел и остановился у большого чистого стола, на котором она вела бухгалтерские книги. Сара села. Галагер, не слыша приглашения, остался стоять перед столом, разделяющим молодых людей. Шляпу Доминик держал в руках. Сара взглянула на него. Галагер уставился на девушку синими глазами, в которых кипела ярость. Несмотря на внешнее спокойствие, Сара была разъярена не меньше, чем Галагер. Ей казалось, что все нервы сжались в трепетный болезненный комок, но мужчина не должен этого знать. Вдобавок ко всему она стала разговаривать с ним суровым голосом, уверяя, что если хотя бы раз он позволит себе забыться, то ей придется доложить о его поведении отцу. Конечно, он получит самое строгое наказание. Она старалась доказать ему, что вина за случившееся целиком и полностью ложится на его плечи. Девушка не замечала того, что ее глаза призывали его вспомнить, каким образом реагировало ее тело на его столь возмутительный поступок.
Пока Сара говорила, Доминик молчал, холодно и отчужденно глядя на нее. Он был такой большой, что, казалось, маленькая комната становилась в его присутствии совсем крохотной. Как Сара ни старалась, она никак не могла понять, что он думает сейчас.
Закончив свою речь, Сара надменно и презрительно осмотрела молодого человека. Она ждала, но Галагер не произнес ни слова. Вместо этого, он поклонился насмешки ради, нагло и пренебрежительно, круто повернулся и решительно вышел вон, не дожидаясь дозволения.
Сара растерянно посмотрела, как за ним закрылась дверь. Ей с огромным трудом удалось сдержаться и не запустить ему вслед тяжелым стеклянным пресс-папье.
С тех пор она почти не разговаривала с молодым человеком, только отдавала ему распоряжения. Холодным, бесстрастным тоном она произносила необходимые слова. Его ответы были отрывистыми и абсолютно вежливыми, подчеркнуто-вежливыми.
– Да, мисс Сара. Нет, мисс Сара.
Живой ирландский выговор поддразнивал, а глаза откровенно насмехались. Сара выходила из себя, злилась и чувствовала, что необходимо все рассказать отцу. Обо всем, начиная с вопиющей самонадеянности и кончая отказом признать отведенное ему место. Но поведать отцу обо всем было невозможно, тогда надо было бы признаться в том, что она целовалась с каторжником. А на это у Сары не хватало духу.
За день до бала начали съезжаться гости. Многие жили так далеко, что собирались погостить двое-трое суток. И конечно же, каждый приглашенный должен был побывать на балу.
Сара очень обрадовалась, когда приехали Том и Мэри Итон вместе с тремя сыновьями. Следом прибыли Амос Мак-Клинтокс и его единственное чадо, дочь Хлоя. Одиноких мужчин устроили в общежитии каторжников, которое по такому случаю было отремонтировано и тщательно вычищено. Каторжникам на время пребывания гостей пришлось перебраться в овчарню.
Тома и Мэри Сара поселила в собственной гостиной, которую снова пришлось на время переоборудовать в спальню. Хлоя была одной из ближайших подруг Лизы и поселилась с ней. С ними будет спать и Кэти Армбрустер. В конце концов Сара освободила и свою спальню, чтобы поселить какую-нибудь супружескую пару и перебралась на чердак вместе с миссис Эботт и служанками. Предполагалось, что Сара поступила так для удобства гостей, но девушке просто не хотелось находиться в покоях, где будут жить несколько юных леди. Почти все девушки, которые приедут на бал, по возрасту больше подходят в подруги Лизе. Они обращались с Сарой словно она была представительницей старшего поколения. В их поведении подсознательно проскальзывали нотки жалости к старой деве, упустившей в свое время возможность выйти замуж. Сара понимала, что девушки ведут себя так непреднамеренно, но ей не становилось легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94