Если бы он хотел что-то с ней сделать, он уже давно бы сделал это. Злые слова только подхлестнули девушку. Она настаивала на своем, голос звенел, как натянутая струна.
Мужчина повернулся к ней, его глаза блеснули в лунном свете.
– Значит, в любом случае, у меня нет выбора? Да, конечно, вы владеете мной, верно? Ваш папа купил меня сегодня. – Каторжник откровенно глумился над ней, криво усмехаясь.
Сара недовольно поджала губы и холодно подтвердила:
– Да, купил. Верно.
– Никто не будет владеть мной! – слова были сердитыми, и сказал он их так страстно. Легкий ирландский акцент придавал голосу неожиданную прелесть. Сара в упор разглядывала мужчину, а он почти рычал:
– Тем более, тощая, порядочная девица, у которой женственности не больше, чем у швабры! В чем дело, леди? Вы, наверное, не можете найти грелку для постели? Вы никому не нужны, и пришлось попросить папу, чтобы он купил кого-нибудь?
Сара раскрыла рот от ужаса и негодования. По мере того, как до нее доходил смысл сказанного, в ее жилах кровь закипала от ярости.
– Ах ты неблагодарная свинья! – выпалила она со злостью. – Если бы не я, то ты бы кормил сейчас рыб в Мельбурнском порту. Как ты смеешь говорить мне гадости? Я тебя… – внезапно она замолчала, вообразив, чем хочет напугать его, в приступе раздражения.
– Высеку? – подсказал он с убийственной точностью. – Вы возбуждаетесь таким образом? Наблюдая, как избивают мужчин? Или вам нравится сечь их лично?
– Если ты сейчас не закроешь свой поганый рот, я найду кого-нибудь, кто заткнет его тебе.
Сара уже кричала в полный голос, не владея собой от ярости. Она вскочила на ноги, забыв про лежащую на коленях сумку. Медикаменты рассыпались во все стороны.
– Я, должно быть, ничего не соображала, когда остановила палача. Мой отец прав: ты заслужил подобное наказание. Стоило бы добавить и сверх того. Жаль, что тебя не засекли до смерти! Я…
Девушка замолчала, почувствовав, что кто-то стоит у нее за спиной, яркий луч света заметался по соломе. Сара повернулась к двери, распахнув от ужаса глаза и задыхаясь. В проеме темнела фигура мужчины. Сара сразу не узнала вошедшего. Мужчина поднял фонарь повыше, яркий свет ослепил девушку. Она догадалась, что это либо отец, либо Персиваль.
– Какого черта? – послышался сердитый окрик Персиваля. – Ты, маленькая потаскушка, – сказал он и резко умолк. Махнув фонарем, опустил его. Узнав Сару, замер от ужаса и растерянности. Заметив, что девушка смотрит на него изумленно, начал медленно багроветь.
– Извините, мисс Сара, – потрясенно пробормотал он, глядя на нее смущенно и виновато; он помялся и добавил:
– Я подумал, дело в том, что я услышал женский голос в помещении, где спят каторжники. Я решил, что сюда явилась одна из официанток из пивной.
– Все в порядке, мистер Персиваль, – голос девушки прозвучал отрывисто, но ее гнев по-прежнему предназначался лежащему у ее ног человеку. Без сомнения, тот наслаждался эпитетом, слетевшим с губ Персиваля. Сара уставилась на надсмотрщика, чтобы не видеть разозлившего ее каторжника, с достоинством и гордостью двинулась к выходу из конюшни. Персиваль оцепенел, не в состоянии стряхнуть сковавший его ужас. Но как только до него дошел смысл происходящего, он поджал губы и подозрительно прищурился.
– Мисс Сара, что вы делаете в конюшне? Почему вы здесь ночью, наедине с преступником? – он говорил требовательно. Не дожидаясь ответа – совершенно очевидно, что подобному поведению нет оправдания – продолжал, раздражаясь все сильнее:
– Мой Бог, мисс Сара, о чем вы думали, приближаясь к такому мерзавцу? Он мог вас ранить, убить! Или того хуже.
Догадавшись, что Персиваль подразумевает под словом «хуже», Сара почувствовала, как лицо заливает краска стыда. Может быть, Персиваль и прав. Осужденный оказался грубой, неблагодарной скотиной, ей хотелось заставить себя поверить в то, что он способен на любое преступление, включая и то, на которое столь явно намекнул Персиваль. Она не сомневалась, что от страшной участи ее спасли непривлекательность и состояние здоровья каторжника.
– Я пришла, чтобы смазать ему раны на спине, мистер Персиваль, – спокойно сообщила Сара, надеясь не выдать собственного смущения и приближаясь к выходу из конюшни. Она приблизилась к Персивалю вплотную и остановилась, ожидая, когда тот освободит проход. Но надсмотрщик не двинулся с места, а стоял, переводя взгляд с девушки на осужденного и обратно. Тогда Сара попросила:
– Дайте мне пройти, пожалуйста. Персиваль даже не пошевелился, а потом резко спросил:
– Почему разбросаны лекарства? Если вы пришли лечить его, то почему не сделали этого? Мне показалось, что вы кричали. Ради Бога, скажите, если этот подлец дотронулся до вас… Он прикасался к вам, Сара? Только скажите, и я довершу начатое капитаном Фарли.
Персиваль отступил в сторону, освободив проход, а сам не сводил взгляда с каторжника, который лежал на животе и молча наблюдал за происходящим. Когда Персиваль разразился злобной тирадой, заключенный только приподнялся на локте, молча уставившись в глаза надсмотрщику, он был зол не меньше.
– Боже, если ты, ублюдок, прикоснулся к этой леди, то скоро будешь умолять меня о смерти до того, как я решу покончить с тобой.
– Не будьте смешным, мистер Персиваль! – несмотря на то, что Сара все еще была зла на заключенного, она попыталась остановить разбушевавшегося надсмотрщика. Она не может смотреть на зверства, не важно, заслужил ли этот подлец их или нет.
– Сара… – Персиваль шумно и возбужденно дышал. Лицо его сморщилось от ярости. Он был готов рвануться вперед, крепко сжав кулаки. Его глаза орехового цвета, буквально буравили девушку, требуя освободить дорогу. Сара властно вздернула подбородок, не двигаясь с места.
– Мне кажется, я не позволяла вам называть меня по имени, мистер Персиваль, – она попыталась отвлечь мужчину. К ее облегчению, ее маневр удался.
– Не глупи, девушка, – ответил он. – Нет ничего особенного в том, что я назвал тебя Сарой. В конце концов, мы скоро станем мужем и женой. Я позавчера говорил об этом с твоим отцом. Ты скоро привыкнешь и будешь звать меня по имени – Джон.
Персиваль отказывался принимать ее «нет» в ответ на предложение руки и сердца. Его самоуверенность только прибавила Саре злости. Она и без того была вне себя, а теперь оказалась близка к взрыву негодования. Обычно, она всегда вела себя очень сдержанно, была уравновешенной и спокойной. Но сегодня она выходила из себя по меньшей мере в третий раз. Выпрямив спину, Сара холодно уставилась на Персиваля и убрала руку с его груди.
– Я не намерена выходить за вас замуж. Вы это прекрасно знаете, мистер Персиваль, – произнесла она ледяным тоном, умышленно выделив обращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Мужчина повернулся к ней, его глаза блеснули в лунном свете.
– Значит, в любом случае, у меня нет выбора? Да, конечно, вы владеете мной, верно? Ваш папа купил меня сегодня. – Каторжник откровенно глумился над ней, криво усмехаясь.
Сара недовольно поджала губы и холодно подтвердила:
– Да, купил. Верно.
– Никто не будет владеть мной! – слова были сердитыми, и сказал он их так страстно. Легкий ирландский акцент придавал голосу неожиданную прелесть. Сара в упор разглядывала мужчину, а он почти рычал:
– Тем более, тощая, порядочная девица, у которой женственности не больше, чем у швабры! В чем дело, леди? Вы, наверное, не можете найти грелку для постели? Вы никому не нужны, и пришлось попросить папу, чтобы он купил кого-нибудь?
Сара раскрыла рот от ужаса и негодования. По мере того, как до нее доходил смысл сказанного, в ее жилах кровь закипала от ярости.
– Ах ты неблагодарная свинья! – выпалила она со злостью. – Если бы не я, то ты бы кормил сейчас рыб в Мельбурнском порту. Как ты смеешь говорить мне гадости? Я тебя… – внезапно она замолчала, вообразив, чем хочет напугать его, в приступе раздражения.
– Высеку? – подсказал он с убийственной точностью. – Вы возбуждаетесь таким образом? Наблюдая, как избивают мужчин? Или вам нравится сечь их лично?
– Если ты сейчас не закроешь свой поганый рот, я найду кого-нибудь, кто заткнет его тебе.
Сара уже кричала в полный голос, не владея собой от ярости. Она вскочила на ноги, забыв про лежащую на коленях сумку. Медикаменты рассыпались во все стороны.
– Я, должно быть, ничего не соображала, когда остановила палача. Мой отец прав: ты заслужил подобное наказание. Стоило бы добавить и сверх того. Жаль, что тебя не засекли до смерти! Я…
Девушка замолчала, почувствовав, что кто-то стоит у нее за спиной, яркий луч света заметался по соломе. Сара повернулась к двери, распахнув от ужаса глаза и задыхаясь. В проеме темнела фигура мужчины. Сара сразу не узнала вошедшего. Мужчина поднял фонарь повыше, яркий свет ослепил девушку. Она догадалась, что это либо отец, либо Персиваль.
– Какого черта? – послышался сердитый окрик Персиваля. – Ты, маленькая потаскушка, – сказал он и резко умолк. Махнув фонарем, опустил его. Узнав Сару, замер от ужаса и растерянности. Заметив, что девушка смотрит на него изумленно, начал медленно багроветь.
– Извините, мисс Сара, – потрясенно пробормотал он, глядя на нее смущенно и виновато; он помялся и добавил:
– Я подумал, дело в том, что я услышал женский голос в помещении, где спят каторжники. Я решил, что сюда явилась одна из официанток из пивной.
– Все в порядке, мистер Персиваль, – голос девушки прозвучал отрывисто, но ее гнев по-прежнему предназначался лежащему у ее ног человеку. Без сомнения, тот наслаждался эпитетом, слетевшим с губ Персиваля. Сара уставилась на надсмотрщика, чтобы не видеть разозлившего ее каторжника, с достоинством и гордостью двинулась к выходу из конюшни. Персиваль оцепенел, не в состоянии стряхнуть сковавший его ужас. Но как только до него дошел смысл происходящего, он поджал губы и подозрительно прищурился.
– Мисс Сара, что вы делаете в конюшне? Почему вы здесь ночью, наедине с преступником? – он говорил требовательно. Не дожидаясь ответа – совершенно очевидно, что подобному поведению нет оправдания – продолжал, раздражаясь все сильнее:
– Мой Бог, мисс Сара, о чем вы думали, приближаясь к такому мерзавцу? Он мог вас ранить, убить! Или того хуже.
Догадавшись, что Персиваль подразумевает под словом «хуже», Сара почувствовала, как лицо заливает краска стыда. Может быть, Персиваль и прав. Осужденный оказался грубой, неблагодарной скотиной, ей хотелось заставить себя поверить в то, что он способен на любое преступление, включая и то, на которое столь явно намекнул Персиваль. Она не сомневалась, что от страшной участи ее спасли непривлекательность и состояние здоровья каторжника.
– Я пришла, чтобы смазать ему раны на спине, мистер Персиваль, – спокойно сообщила Сара, надеясь не выдать собственного смущения и приближаясь к выходу из конюшни. Она приблизилась к Персивалю вплотную и остановилась, ожидая, когда тот освободит проход. Но надсмотрщик не двинулся с места, а стоял, переводя взгляд с девушки на осужденного и обратно. Тогда Сара попросила:
– Дайте мне пройти, пожалуйста. Персиваль даже не пошевелился, а потом резко спросил:
– Почему разбросаны лекарства? Если вы пришли лечить его, то почему не сделали этого? Мне показалось, что вы кричали. Ради Бога, скажите, если этот подлец дотронулся до вас… Он прикасался к вам, Сара? Только скажите, и я довершу начатое капитаном Фарли.
Персиваль отступил в сторону, освободив проход, а сам не сводил взгляда с каторжника, который лежал на животе и молча наблюдал за происходящим. Когда Персиваль разразился злобной тирадой, заключенный только приподнялся на локте, молча уставившись в глаза надсмотрщику, он был зол не меньше.
– Боже, если ты, ублюдок, прикоснулся к этой леди, то скоро будешь умолять меня о смерти до того, как я решу покончить с тобой.
– Не будьте смешным, мистер Персиваль! – несмотря на то, что Сара все еще была зла на заключенного, она попыталась остановить разбушевавшегося надсмотрщика. Она не может смотреть на зверства, не важно, заслужил ли этот подлец их или нет.
– Сара… – Персиваль шумно и возбужденно дышал. Лицо его сморщилось от ярости. Он был готов рвануться вперед, крепко сжав кулаки. Его глаза орехового цвета, буквально буравили девушку, требуя освободить дорогу. Сара властно вздернула подбородок, не двигаясь с места.
– Мне кажется, я не позволяла вам называть меня по имени, мистер Персиваль, – она попыталась отвлечь мужчину. К ее облегчению, ее маневр удался.
– Не глупи, девушка, – ответил он. – Нет ничего особенного в том, что я назвал тебя Сарой. В конце концов, мы скоро станем мужем и женой. Я позавчера говорил об этом с твоим отцом. Ты скоро привыкнешь и будешь звать меня по имени – Джон.
Персиваль отказывался принимать ее «нет» в ответ на предложение руки и сердца. Его самоуверенность только прибавила Саре злости. Она и без того была вне себя, а теперь оказалась близка к взрыву негодования. Обычно, она всегда вела себя очень сдержанно, была уравновешенной и спокойной. Но сегодня она выходила из себя по меньшей мере в третий раз. Выпрямив спину, Сара холодно уставилась на Персиваля и убрала руку с его груди.
– Я не намерена выходить за вас замуж. Вы это прекрасно знаете, мистер Персиваль, – произнесла она ледяным тоном, умышленно выделив обращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94