Глаза парнишки в тусклом свете казались почти черными. В них явно читались протест и нежелание. Дрю хотел подбодрить парня, но и сам был расстроен и слишком устал.
Наэлектрилизованную тишину прорезал голос Кингсли:
— Шкет! Сюда!
Парнишка подчинился.
Дрю со вздохом подумал, что дорога до Уиллоу-Спрингс покажется долгой, но уже в следующее мгновение он забыл о Гэйбе Льюисе, потому что Туз опять застонал. Дрю поднес бутылку виски к губам раненого, а повар стал отдирать, от ран присохшие куски ткани. Поколебавшись, Джед вылил спиртное на рваные, кровоточащие раны. Туз пронзительно вскрикнул и потерял сознание.
— Ты тоже глотни, — посоветовал Джед. — Понадобится, чтобы продержаться эту ночь. До городка день езды. Чем быстрее ты довезешь парня к врачу, тем больше у него будет шансов выжить.
Дрю кивнул и пошел за одеялом и теплой рубашкой. Он промок до костей и замерз. Рука невыносимо болела. Он не спал восемнадцать часов. И теперь ему предстояла долгая, изнурительная поездка с еле живым раненым на руках и с зеленым юнцом, от которого ничего, кроме неприятностей, ожидать не приходилось. Нет, подумал он, приключения — это только для дураков.
5.
Уиллоу-Спрингс, Техас
— Я Туза здесь одного не оставлю, — заявил Гэйб. — Я побуду с ним.
Дрю подавил вертевшийся на языке резкий ответ и глубоко вздохнул. Он устал до изнеможения, и рука болела нестерпимо. Надо поговорить с доктором наедине, а затем найти место, где можно выспаться. Любое. Хоть на полу.
Стоя в крошечной приемной перед кабинетом врача, он старался не раздражаться упрямством Гэйба.
— Доктор сказал, что Туз выживет и, может быть, даже удастся спасти ногу.
Дрю очень хотелось разделить осторожный оптимизм доктора. Вынув из кармана деньги, он протянул монеты Гэйбу:
— Найди помещение для ночлега, две комнаты. Я приду, как только освобожусь.
Юноша угрюмо уставился на него. Руки он держал в карманах и явно не желал брать деньги. Глаза Дрю сузились от гнева, и в конце концов парнишка уступил. С недовольным вздохом он резко кивнул, взял деньги и вышел из комнаты.
Дрю почти виновато смотрел ему вслед. В конце концов, мальчишка был вправе оставаться при больном.
Участие Гэйба в тяжелой поездке, длившейся весь день, оказалось просто благословением. Он не только не отставал от Дрю, не жалуясь на усталость, но и с безграничной нежностью ухаживал за раненым.
Дрю не знал, на что можно рассчитывать, и не ожидал, что найдет в юноше неутомимого и очень полезного помощника. Легко и умело, с неизменной улыбкой он менял Тузу повязки, облегчая страдания больного.
Эта улыбка, однако, не распространялась на второго спутника, и если на каждом привале мальчик охотно разговаривал с Тузом, то ему нечего было сказать Дрю, и он лишь изредка выдавливал из себя пару слов.
Вздохнув, шотландец вернулся в кабинет, где доктор Сондерс обрабатывал ногу Туза. У худого уставшего врача был такой вид, словно он тоже нуждался в медицинской помощи.
— Не задерживайтесь долго, — предупредил Сондерс, — ему необходим сон.
Дрю кивнул, доктор вышел и оставил его наедине с больным.
Лицо Туза исказилось от боли.
— Доктор говорит, что я смогу ходить, только немного похуже.
Дрю сел на стул возле кровати.
— Ты все равно почти не слезаешь с лошади.
— Это точно, — сказал Туз, и его лицо немного разгладилось. — До войны я собирал хлопок в Техасе и теперь хотел бы держаться подальше от земли.
Дрю достал тонкую пачку долларов.
— Мистер Кингсли просил тебе передать.
Туз изумился. Губы его задрожали, глаза увлажнились. Он перебрал пачку.
— Сколько… здесь?
И Дрю внезапно понял, что Туз, вероятно, не умеет ни читать, ни считать.
— Двести долларов, — сказал он мягко. — Помогут тебе продержаться месяца четыре, а то и больше.
Он смотрел, как раненый поглаживает банкноты, удивленно качая головой.
— У меня никогда столько не было. И я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь из хозяев так поступал.
— Хозяин человек удивительный, — сказал Дрю, усмехнувшись.
— Скажите ему, что я очень ему благодарен.
— Передам. Ты поаккуратнее будь с деньгами.
— Я приколю их к подкладке, поближе к телу, — улыбнулся Туз и нерешительно добавил:
— П-послушай, Скотти…
Дрю вопросительно изогнул бровь. Они с Тузом и Хуаном выполняли самую черную работу на перегоне, и между ними возникла своего рода привязанность. Негр неуверенно протянул ему руку, и Дрю почувствовал, как тот боится, что он погнушается ее пожать.
Дрю усмехнулся и стиснул его руку в своей.
— Скоро опять сядешь в седло.
Хотя Туз очень в этом сомневался, рукопожатие его было крепким.
— Я никогда не забуду, что ты для меня сделал, — сказал он. — Как ты ради меня тогда остановился.
— Каждый на моем месте сделал бы то же. Каждый, кто участвовал в перегоне.
Дрю не любил сантименты, но опять крепко пожал руку Туза.
Негр покачал головой:
— Нет, не каждый. И я всю жизнь буду благодарить тебя и мистера Кингсли.
Дрю стало неловко. Он не любил изъявлений благодарности.
Туз вздохнул.
— Мы с тобой никогда не играли в покер. А ведь я из-за покера получил свое прозвище. Когда я пришел на ранчо мистера Кингсли, я в первый же вечер вытащил самый большой козырь. Первый раз в жизни.
Дрю эту историю слышал несколько раз, но он улыбнулся и дал Тузу досказать. Видно было, что раненому хочется поговорить, и Дрю одобрительно кивнул:
— Тебе опять повезет. А сейчас отдохни. Береги себя, а когда перегон кончится, я тебя разыщу. Сообщи доктору, где тебя искать. Если у меня будет свое ранчо, мне наверняка понадобится чертовски умелый работник.
Глаза Туза опять увлажнились. Он кивнул:
— Заметано.
— Береги себя, — повторил Дрю.
— Ты тоже, Скотта.
Дрю, мрачный, направился к единственной в городе гостинице. Он думал о Тузе, о том, как безропотно негр переносил несправедливость и трагедию, омрачившую его жизнь. Другие погонщики презирали Туза так же, как поначалу игнорировали Дрю. Но его они постепенно признали за своего, а чернокожий для них остался чужим. Будь оно все проклято, Дрю так устал от расовой и сословной розни! Еще и поэтому он уехал из Шотландии. А еще — потому, что питал отвращение к своему титулу.
Добравшись до гостиницы, Дрю постарался отбросить от себя все мысли, кроме одной — спать. Гроза, паника в стаде, два дня в седле без отдыха — все это его предельно измотало. За горячую ванну и чистую постель он продал бы душу дьяволу. И вдобавок ко всему он пребывал в замешательстве. Для человека, который всегда думал только о себе и избежал любых привязанностей, Дрю оказался втянутым в жизни многих людей.
Мрачно размышляя о странном повороте своей судьбы, Дрю вошел в гостиницу — и увидел растрепанного и взъерошенного Гэйба, который спал на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Наэлектрилизованную тишину прорезал голос Кингсли:
— Шкет! Сюда!
Парнишка подчинился.
Дрю со вздохом подумал, что дорога до Уиллоу-Спрингс покажется долгой, но уже в следующее мгновение он забыл о Гэйбе Льюисе, потому что Туз опять застонал. Дрю поднес бутылку виски к губам раненого, а повар стал отдирать, от ран присохшие куски ткани. Поколебавшись, Джед вылил спиртное на рваные, кровоточащие раны. Туз пронзительно вскрикнул и потерял сознание.
— Ты тоже глотни, — посоветовал Джед. — Понадобится, чтобы продержаться эту ночь. До городка день езды. Чем быстрее ты довезешь парня к врачу, тем больше у него будет шансов выжить.
Дрю кивнул и пошел за одеялом и теплой рубашкой. Он промок до костей и замерз. Рука невыносимо болела. Он не спал восемнадцать часов. И теперь ему предстояла долгая, изнурительная поездка с еле живым раненым на руках и с зеленым юнцом, от которого ничего, кроме неприятностей, ожидать не приходилось. Нет, подумал он, приключения — это только для дураков.
5.
Уиллоу-Спрингс, Техас
— Я Туза здесь одного не оставлю, — заявил Гэйб. — Я побуду с ним.
Дрю подавил вертевшийся на языке резкий ответ и глубоко вздохнул. Он устал до изнеможения, и рука болела нестерпимо. Надо поговорить с доктором наедине, а затем найти место, где можно выспаться. Любое. Хоть на полу.
Стоя в крошечной приемной перед кабинетом врача, он старался не раздражаться упрямством Гэйба.
— Доктор сказал, что Туз выживет и, может быть, даже удастся спасти ногу.
Дрю очень хотелось разделить осторожный оптимизм доктора. Вынув из кармана деньги, он протянул монеты Гэйбу:
— Найди помещение для ночлега, две комнаты. Я приду, как только освобожусь.
Юноша угрюмо уставился на него. Руки он держал в карманах и явно не желал брать деньги. Глаза Дрю сузились от гнева, и в конце концов парнишка уступил. С недовольным вздохом он резко кивнул, взял деньги и вышел из комнаты.
Дрю почти виновато смотрел ему вслед. В конце концов, мальчишка был вправе оставаться при больном.
Участие Гэйба в тяжелой поездке, длившейся весь день, оказалось просто благословением. Он не только не отставал от Дрю, не жалуясь на усталость, но и с безграничной нежностью ухаживал за раненым.
Дрю не знал, на что можно рассчитывать, и не ожидал, что найдет в юноше неутомимого и очень полезного помощника. Легко и умело, с неизменной улыбкой он менял Тузу повязки, облегчая страдания больного.
Эта улыбка, однако, не распространялась на второго спутника, и если на каждом привале мальчик охотно разговаривал с Тузом, то ему нечего было сказать Дрю, и он лишь изредка выдавливал из себя пару слов.
Вздохнув, шотландец вернулся в кабинет, где доктор Сондерс обрабатывал ногу Туза. У худого уставшего врача был такой вид, словно он тоже нуждался в медицинской помощи.
— Не задерживайтесь долго, — предупредил Сондерс, — ему необходим сон.
Дрю кивнул, доктор вышел и оставил его наедине с больным.
Лицо Туза исказилось от боли.
— Доктор говорит, что я смогу ходить, только немного похуже.
Дрю сел на стул возле кровати.
— Ты все равно почти не слезаешь с лошади.
— Это точно, — сказал Туз, и его лицо немного разгладилось. — До войны я собирал хлопок в Техасе и теперь хотел бы держаться подальше от земли.
Дрю достал тонкую пачку долларов.
— Мистер Кингсли просил тебе передать.
Туз изумился. Губы его задрожали, глаза увлажнились. Он перебрал пачку.
— Сколько… здесь?
И Дрю внезапно понял, что Туз, вероятно, не умеет ни читать, ни считать.
— Двести долларов, — сказал он мягко. — Помогут тебе продержаться месяца четыре, а то и больше.
Он смотрел, как раненый поглаживает банкноты, удивленно качая головой.
— У меня никогда столько не было. И я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь из хозяев так поступал.
— Хозяин человек удивительный, — сказал Дрю, усмехнувшись.
— Скажите ему, что я очень ему благодарен.
— Передам. Ты поаккуратнее будь с деньгами.
— Я приколю их к подкладке, поближе к телу, — улыбнулся Туз и нерешительно добавил:
— П-послушай, Скотти…
Дрю вопросительно изогнул бровь. Они с Тузом и Хуаном выполняли самую черную работу на перегоне, и между ними возникла своего рода привязанность. Негр неуверенно протянул ему руку, и Дрю почувствовал, как тот боится, что он погнушается ее пожать.
Дрю усмехнулся и стиснул его руку в своей.
— Скоро опять сядешь в седло.
Хотя Туз очень в этом сомневался, рукопожатие его было крепким.
— Я никогда не забуду, что ты для меня сделал, — сказал он. — Как ты ради меня тогда остановился.
— Каждый на моем месте сделал бы то же. Каждый, кто участвовал в перегоне.
Дрю не любил сантименты, но опять крепко пожал руку Туза.
Негр покачал головой:
— Нет, не каждый. И я всю жизнь буду благодарить тебя и мистера Кингсли.
Дрю стало неловко. Он не любил изъявлений благодарности.
Туз вздохнул.
— Мы с тобой никогда не играли в покер. А ведь я из-за покера получил свое прозвище. Когда я пришел на ранчо мистера Кингсли, я в первый же вечер вытащил самый большой козырь. Первый раз в жизни.
Дрю эту историю слышал несколько раз, но он улыбнулся и дал Тузу досказать. Видно было, что раненому хочется поговорить, и Дрю одобрительно кивнул:
— Тебе опять повезет. А сейчас отдохни. Береги себя, а когда перегон кончится, я тебя разыщу. Сообщи доктору, где тебя искать. Если у меня будет свое ранчо, мне наверняка понадобится чертовски умелый работник.
Глаза Туза опять увлажнились. Он кивнул:
— Заметано.
— Береги себя, — повторил Дрю.
— Ты тоже, Скотта.
Дрю, мрачный, направился к единственной в городе гостинице. Он думал о Тузе, о том, как безропотно негр переносил несправедливость и трагедию, омрачившую его жизнь. Другие погонщики презирали Туза так же, как поначалу игнорировали Дрю. Но его они постепенно признали за своего, а чернокожий для них остался чужим. Будь оно все проклято, Дрю так устал от расовой и сословной розни! Еще и поэтому он уехал из Шотландии. А еще — потому, что питал отвращение к своему титулу.
Добравшись до гостиницы, Дрю постарался отбросить от себя все мысли, кроме одной — спать. Гроза, паника в стаде, два дня в седле без отдыха — все это его предельно измотало. За горячую ванну и чистую постель он продал бы душу дьяволу. И вдобавок ко всему он пребывал в замешательстве. Для человека, который всегда думал только о себе и избежал любых привязанностей, Дрю оказался втянутым в жизни многих людей.
Мрачно размышляя о странном повороте своей судьбы, Дрю вошел в гостиницу — и увидел растрепанного и взъерошенного Гэйба, который спал на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94