Зачем? Зачем она так осторожничает? Почему в этой женщине столько противоречий?
— Кэт, — прошептал Марш. — Прости меня… Я был не прав… тогда…
Ему действительно было больно и стыдно за себя, но Маршу показалось, что извинение прозвучало неуклюже и неискренне. Он понимал, что слова не в силах передать тонкие оттенки чувств, и страдал от этого. Ему было больно за то, кем он был и кем он стал, за то, кем хотел стать, и не знал, возможно ли это. Его переполняло желание быть с Каталиной, которое не имело ничего общего с грубым вожделением. Но разве возможно удержать мгновение? Разве возможно взять назад обидные слова? Как можно удержать чужую душу, которая рвется прочь от тебя, потому что не хочет больше терпеть боль, которую ты причинил?
Марш, преисполненный душевной боли, резко отвернулся от Каталины. Он готов был горы свернуть для нее! Он мог бы защитить ее от всех опасностей. А что? Может быть, именно этим путем и следует двигаться? Но он достаточно хорошо знал Каталину, чтобы предположить, что она не примет его помощи, не станет жаловаться ему на обидчика. Итак, он ждал. Ждал, что она примет его предложение. Он ждал реакции на свое извинение, но Каталина будто застыла.
— То, что вы сказали тогда, не имеет значения, — наконец выжала она из себя.
Марш повернулся к ней лицом:
— Нет, имеет. Для меня имеет.
— В ваших словах была некоторая доля истины, — печально произнесла Каталина и устало повела плечами.
Марш коснулся ее руки.
— Ах, Каталина, не знаю, счастье это или горе, что мы встретили друг друга. А может, это произошло слишком поздно, но я точно знаю, что никто так не привлекал меня, как вы. Во мне проснулось нечто, с чем я не знаю, что делать.
— Неужели Кантон неуверен в себе?
Марш горько усмехнулся. Он ненавидел неуверенность и неопределенность. Особенно в себе. Но с Каталиной нужна полная искренность и честность, а может, и этого мало.
— Да, немного, — произнес он.
Кэт улыбнулась трепетной, за душу берущей улыбкой. Раньше такой улыбки Марш у нее не видел. Наверное, это результат его искренности, решил Марш. И вздохнул. Никогда она не была так желанна. Он нагнулся и прикоснулся губами к ее губам, ожидая ответа.
Его не было. Марш был разочарован. Он не может вызвать в ней ответное чувство. Это все… после того, что он совершил несколько дней назад. Тем не менее он не мог не заметить, что пальцы ее рук слегка задрожали, в глазах зажегся чувственный огонь. Марш восхищался ее выдержкой, несмотря на то, что глубоко страдал от ее хладнокровия. Он восхищался ее характером и поступками. День ото дня все сильнее.
Кантон отступил на шаг. Он не хотел, чтобы Каталина подумала, что ее отказ может повлиять на их договоренность и подписание документа. Это было одним из самых суровых наказаний, выпавших на его долю, но он его заслужил.
— Возьмите это, — сказал Марш и протянул документ Каталине.
Кэт аккуратно сложила его и положила в сумочку. Ей было трудно, очень трудно не отвечать на его ласки, не реагировать, когда он гладил ее лицо. Каталина чувствовала, с каким нетерпением он ждет ее ответа, но она знала, что ответить она не могла. Она никогда больше не позволит поставить себя в положение, в котором оказалась несколько дней назад. Она не станет расплачиваться собственным телом, не даст ему повода думать, что ее легко купить. Но, — Лучезарный Люцифер! — как же она хотела быть с ним!
Кэт уже решила, что она встретится с Джеймсом Кэхуном сегодня вечером. Нельзя откладывать разговор. Она выберет удобное для себя время и предпримет меры предосторожности.
Каталина достала документы на «Серебряную леди» Взглянув на озадаченного Кантона, она спросила:
— Так деньги будут у вас завтра?
Он кивнул, и Кэт глубоко вздохнула. Уж лучше пусть Кантон владеет «Серебряной леди», чем Кэхун.
— Если что-нибудь случится со мной, позаботьтесь, чтобы деньги получил Тедди, — распорядилась она. — Вы даете слово?
— Что может случиться, Кэт?
Каталина пожала плечами.
— Надеюсь, ничего. У вас найдутся перо и чернила?
Кантон кивнул и достал из бюро требуемое. Каталина аккуратно развернула лист бумаги, который держала в руках, и поставила внизу свою подпись.
— Хью засвидетельствует это, — сказала она, протягивая документ Кантону.
Марш внимательно прочитал бумагу, из которой следовало, что теперь он, Тэйлор Кантон, является владельцем салуна «Серебряная леди».
— Вы… уверены? — с удивлением спросил он.
— Нет, — честно призналась женщина. — Но это единственное, что я могу сделать.
— Кэт?
Ледяная Королева не желала замечать сочувствия в глазах бывшего соперника.
— Я надеюсь получить деньги завтра, — властно распорядилась она.
— Что происходит, Кэт, — тревожно и настойчиво добивался ответа Марш.
— Прошлое, — просто ответила она. — Оно так близко, что я могу пощупать его.
У Марша от бессилия заныло под ложечкой. Если бы он не был таким ослом… Но глядя на лицо Каталины, Кантон понял, что ничего нового не узнает.
— Если вам что-нибудь понадобится…
— …Я не обращусь, — резко оборвала Каталина. — Моя единственная просьба касается Тедди.
Кэт с трудом заставила себя выйти из комнаты, не теряя достоинства. Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия. Ей хотелось позаимствовать у него силы, хотелось нежности и любви. Ей многого хотелось, но ни одно желание не стоило того, чтобы принести себя в жертву.
Сначала Джеймс, а потом она закончит дела с Кантоном.
Сделав шаг к двери, Каталина услышала глухое рычание. Винчестер поднялся и стоял, скаля зубы.
— Ты сильный пес, не так ли? — прошептала хозяйка «Серебряной леди». — Может, и я научусь быть такой.
— Вы прекрасно справляетесь и так, — сообщил ей Кантон.
Голос у него был низкий и очень задушевный. Каталина сначала подозрительно посмотрела на него, но потом смягчилась.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Благодарность прозвучала так же робко, как и его извинения.
— Будьте осторожны, дорогая, — Марш хотел еще многое сказать, но осекся: не время.
— Я всегда осторожна. Кроме как с вами.
Марш кивнул. Ему было больно смотреть, как она уходит, но выбора у него не было. Она ясно дала понять, что в его ласках не нуждается. Ну, что ж, он будет уважать чужие желания.
Так или иначе он решил не спускать глаз с «Серебряной Леди»… по крайней мере сегодня вечером. Уж он-то проследит.
Глава двадцатая
Раздался стук в дверь, и Каталина медленно отправилась открывать. Было поздно. Она долго сидела у себя в комнате, размышляя над жизнью. Каталина подумала, что это Тедди, и открыла не спрашивая.
— Бог мой, — сказал он. — Я рад, что вы здесь. Я волновался.
— Кто-нибудь из посетителей задержался в зале?
— Несколько прихлебателей. Я собираюсь запирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Кэт, — прошептал Марш. — Прости меня… Я был не прав… тогда…
Ему действительно было больно и стыдно за себя, но Маршу показалось, что извинение прозвучало неуклюже и неискренне. Он понимал, что слова не в силах передать тонкие оттенки чувств, и страдал от этого. Ему было больно за то, кем он был и кем он стал, за то, кем хотел стать, и не знал, возможно ли это. Его переполняло желание быть с Каталиной, которое не имело ничего общего с грубым вожделением. Но разве возможно удержать мгновение? Разве возможно взять назад обидные слова? Как можно удержать чужую душу, которая рвется прочь от тебя, потому что не хочет больше терпеть боль, которую ты причинил?
Марш, преисполненный душевной боли, резко отвернулся от Каталины. Он готов был горы свернуть для нее! Он мог бы защитить ее от всех опасностей. А что? Может быть, именно этим путем и следует двигаться? Но он достаточно хорошо знал Каталину, чтобы предположить, что она не примет его помощи, не станет жаловаться ему на обидчика. Итак, он ждал. Ждал, что она примет его предложение. Он ждал реакции на свое извинение, но Каталина будто застыла.
— То, что вы сказали тогда, не имеет значения, — наконец выжала она из себя.
Марш повернулся к ней лицом:
— Нет, имеет. Для меня имеет.
— В ваших словах была некоторая доля истины, — печально произнесла Каталина и устало повела плечами.
Марш коснулся ее руки.
— Ах, Каталина, не знаю, счастье это или горе, что мы встретили друг друга. А может, это произошло слишком поздно, но я точно знаю, что никто так не привлекал меня, как вы. Во мне проснулось нечто, с чем я не знаю, что делать.
— Неужели Кантон неуверен в себе?
Марш горько усмехнулся. Он ненавидел неуверенность и неопределенность. Особенно в себе. Но с Каталиной нужна полная искренность и честность, а может, и этого мало.
— Да, немного, — произнес он.
Кэт улыбнулась трепетной, за душу берущей улыбкой. Раньше такой улыбки Марш у нее не видел. Наверное, это результат его искренности, решил Марш. И вздохнул. Никогда она не была так желанна. Он нагнулся и прикоснулся губами к ее губам, ожидая ответа.
Его не было. Марш был разочарован. Он не может вызвать в ней ответное чувство. Это все… после того, что он совершил несколько дней назад. Тем не менее он не мог не заметить, что пальцы ее рук слегка задрожали, в глазах зажегся чувственный огонь. Марш восхищался ее выдержкой, несмотря на то, что глубоко страдал от ее хладнокровия. Он восхищался ее характером и поступками. День ото дня все сильнее.
Кантон отступил на шаг. Он не хотел, чтобы Каталина подумала, что ее отказ может повлиять на их договоренность и подписание документа. Это было одним из самых суровых наказаний, выпавших на его долю, но он его заслужил.
— Возьмите это, — сказал Марш и протянул документ Каталине.
Кэт аккуратно сложила его и положила в сумочку. Ей было трудно, очень трудно не отвечать на его ласки, не реагировать, когда он гладил ее лицо. Каталина чувствовала, с каким нетерпением он ждет ее ответа, но она знала, что ответить она не могла. Она никогда больше не позволит поставить себя в положение, в котором оказалась несколько дней назад. Она не станет расплачиваться собственным телом, не даст ему повода думать, что ее легко купить. Но, — Лучезарный Люцифер! — как же она хотела быть с ним!
Кэт уже решила, что она встретится с Джеймсом Кэхуном сегодня вечером. Нельзя откладывать разговор. Она выберет удобное для себя время и предпримет меры предосторожности.
Каталина достала документы на «Серебряную леди» Взглянув на озадаченного Кантона, она спросила:
— Так деньги будут у вас завтра?
Он кивнул, и Кэт глубоко вздохнула. Уж лучше пусть Кантон владеет «Серебряной леди», чем Кэхун.
— Если что-нибудь случится со мной, позаботьтесь, чтобы деньги получил Тедди, — распорядилась она. — Вы даете слово?
— Что может случиться, Кэт?
Каталина пожала плечами.
— Надеюсь, ничего. У вас найдутся перо и чернила?
Кантон кивнул и достал из бюро требуемое. Каталина аккуратно развернула лист бумаги, который держала в руках, и поставила внизу свою подпись.
— Хью засвидетельствует это, — сказала она, протягивая документ Кантону.
Марш внимательно прочитал бумагу, из которой следовало, что теперь он, Тэйлор Кантон, является владельцем салуна «Серебряная леди».
— Вы… уверены? — с удивлением спросил он.
— Нет, — честно призналась женщина. — Но это единственное, что я могу сделать.
— Кэт?
Ледяная Королева не желала замечать сочувствия в глазах бывшего соперника.
— Я надеюсь получить деньги завтра, — властно распорядилась она.
— Что происходит, Кэт, — тревожно и настойчиво добивался ответа Марш.
— Прошлое, — просто ответила она. — Оно так близко, что я могу пощупать его.
У Марша от бессилия заныло под ложечкой. Если бы он не был таким ослом… Но глядя на лицо Каталины, Кантон понял, что ничего нового не узнает.
— Если вам что-нибудь понадобится…
— …Я не обращусь, — резко оборвала Каталина. — Моя единственная просьба касается Тедди.
Кэт с трудом заставила себя выйти из комнаты, не теряя достоинства. Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия. Ей хотелось позаимствовать у него силы, хотелось нежности и любви. Ей многого хотелось, но ни одно желание не стоило того, чтобы принести себя в жертву.
Сначала Джеймс, а потом она закончит дела с Кантоном.
Сделав шаг к двери, Каталина услышала глухое рычание. Винчестер поднялся и стоял, скаля зубы.
— Ты сильный пес, не так ли? — прошептала хозяйка «Серебряной леди». — Может, и я научусь быть такой.
— Вы прекрасно справляетесь и так, — сообщил ей Кантон.
Голос у него был низкий и очень задушевный. Каталина сначала подозрительно посмотрела на него, но потом смягчилась.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Благодарность прозвучала так же робко, как и его извинения.
— Будьте осторожны, дорогая, — Марш хотел еще многое сказать, но осекся: не время.
— Я всегда осторожна. Кроме как с вами.
Марш кивнул. Ему было больно смотреть, как она уходит, но выбора у него не было. Она ясно дала понять, что в его ласках не нуждается. Ну, что ж, он будет уважать чужие желания.
Так или иначе он решил не спускать глаз с «Серебряной Леди»… по крайней мере сегодня вечером. Уж он-то проследит.
Глава двадцатая
Раздался стук в дверь, и Каталина медленно отправилась открывать. Было поздно. Она долго сидела у себя в комнате, размышляя над жизнью. Каталина подумала, что это Тедди, и открыла не спрашивая.
— Бог мой, — сказал он. — Я рад, что вы здесь. Я волновался.
— Кто-нибудь из посетителей задержался в зале?
— Несколько прихлебателей. Я собираюсь запирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93