– Правильно, – сказал учитель фехтования, – только мне кажется странным, что мы обращаемся на «ты» к сыну моего генерала, который к тому же маркиз. Ничего, привыкнем. Стало быть, я говорил, что отвечаю за тебя, но при условии: ты будешь делать все, что я сочту нужным.
– Ну, и чего же ты от меня хочешь? Я надеюсь, ты не посоветуешь мне совершить какую-нибудь подлость?
– Эх, господин маркиз, – сказал Ожеро, – не стройте подобных предположений, или, разрази гром Республику, мы поссоримся.
– Полно, милый Пьер, не сердись; что ты мне предлагаешь? Говори скорее.
– У меня множество оснований не доверять человеку, который прячется за носом такого размера, будто мы на карнавале. Во-первых, он не будет драться.
– Почему же он не будет драться?
– Да потому, что он, по всей видимости, страшный трус!
– Хорошо, а если он все-таки будет драться?
– Если он будет драться, тут ничего не скажешь; тогда мы рискуем всего лишь получить удар шпагой или пулю; ну, а если он не будет драться?..
– И что же тогда?
– Тогда совсем другое дело! Если он не будет драться, опасность возрастает, если он не будет драться, тебе могут отрубить голову, я же хочу избавить тебя от этого.
– Каким образом?
– Я возьму тебя с собой в казарму парижских волонтеров; ручаюсь, что там он не станет тебя искать.
– Прятаться? Ни за что!
– Тише, мой юный друг! – сказал старший сержант, нахмурившись. – Не говори подобных вещей Пьеру Ожеро: он кое-что смыслит в отваге; нет, ты не будешь прятаться, ты всего-навсего будешь там ждать.
– Чего я буду там ждать?
– Секундантов гражданина Тетреля.
– Его секундантов? Он же пришлет их сюда, а я даже не буду знать, что он их послал, поскольку меня здесь не будет.
– Ну, а малютка Шарль, который ничем не рискует, не для того ли он появился на свет, чтобы оставаться здесь и сообщать нам о том, что тут будет происходить? Тысяча чертей! До чего же у вас скверный характер: во всем вы видите только сложности.
– Ты видишь, – поправила его гражданка Тейч, во второй раз проходя мимо них.
– Ты видишь! Ты видишь! – повторил эти слова старший сержант, как бы внушая их себе. – Однако мамаша Тейч права… Ладно, решено, ты пойдешь ко мне.
– И как только что-нибудь произойдет, ты прибежишь в казарму, не так ли, Шарль?
– Даю твое честное слово.
– А теперь, – сказал Ожеро, – пол-оборота налево!
– Куда мы идем?
– В казарму. – Через двор?
– Через двор.
– А почему не через дверь?
– Если мы выйдем через дверь, какой-нибудь зевака может нас заметить и, от нечего делать, проследить, куда мы направляемся, а во дворе я знаю одну надежную дверь, которая выходит в переулок, где и днем никого не сыщешь; так, петляя по переулкам, мы доберемся до казармы, и ни одна душа не будет знать, куда подевались пташки.
– Ты не забудешь о том, что обещал, Шарль?
– Хотя я и моложе тебя на два года, я, как и ты, всегда держу слово, Эжен; впрочем, за сегодняшний день я стал старше – твоим ровесником; прощай, спи спокойно, Ожеро позаботится о твоей безопасности, а я позабочусь о твоей чести.
Молодые люди пожали друг другу руки, и старший сержант едва не расплющил ладошку Шарля, сжав ее в своем кулаке; затем он повел Эжена во двор, а Шарль тем временем морщился от боли, пытаясь разлепить свои пальцы.
Преуспев в этом, юноша, как обычно, взял ключ и подсвечник, вернулся в свою комнату и лег спать.
Но едва лишь он улегся, как дверь отворилась и г-жа Тейч вошла на цыпочках, показывая жестом, что ей нужно сообщить нечто важное.
Юноша уже достаточно свыкся со своеобразными манерами г-жи Тейч, и его не особенно встревожило ее появление в номере в столь неурочный час.
Приблизившись к его кровати, она прошептала:
– Бедный ангелочек, послушай!
– Боже мой, гражданка Тейч, – спросил Шарль со смехом, – что там еще стряслось?
– Рискуя нарушить ваш покой, я должна сообщить вам, что здесь случилось.
– Когда случилось?
– В то время, когда вы были в театре.
– Значит, что-то произошло?
– Ах! Еще бы! Они явились сюда.
– Кто же?
– Люди, что уже приходили за гражданами Дюмоном и Байлю.
– Ну, и я полагаю, что они нашли их так же, как в первый раз.
– Они искали не их, моя прелесть.
– Кого же они искали?
– Они искали тебя.
– Меня? Ах! И за что же мне такая честь?
– Видимо, они ищут автора той записки, помните?
– В которой я советовал моим землякам как можно скорее уехать?
– Да.
– Ну и что?
– Ну и они зашли в вашу комнату и перерыли все ваши бумаги.
– В этом отношении я спокоен: в них не было ничего против Республики.
– Да, но они нашли акт из трагедии.
– А! Из моей трагедии «Терамен».
– Они унесли его с собой.
– Негодяи! К счастью, я знаю его наизусть.
– Знаете ли вы, почему они его унесли?
– Оттого, полагаю, что стихи пришлись им по вкусу.
– Нет, не поэтому; они увидели, что почерк в этой рукописи тот же, что и в записке.
– А! Это осложняет дело.
– Бедное дитя, ты знаешь закон: всякого, кто приютит у себя подозреваемого или поможет ему бежать…
– Да, его ждет смертная казнь.
– Поглядите, как он судит об этом, чертенок, он словно говорит вам: «Да, ждет бутерброд с вареньем».
– Я говорю об этом так, дорогая госпожа Тейч, потому что это меня не касается.
– Что вас не касается?
– Смертная казнь.
– Почему же это вас не касается?
– Потому что гильотины удостаивается лишь тот, кому уже исполнилось шестнадцать лет.
– Ты в этом уверен, бедный мальчик?
– Разумеется, я справлялся об этом; вдобавок я вчера прочел на стене новый приказ гражданина Сен-Жюста, который запрещает приводить в исполнение всякое постановление об аресте до тех пор, пока ему не представят все документы и он не допросит обвиняемого… И все же…
– Что? – спросила г-жа Тейч.
– Подождите; принесите мне чернила, перо и бумагу. Взяв перо, Шарль написал:
«Гражданин Сен-Жюст, меня арестовали незаконно, и, надеясь на твою справедливость, я прошу разрешения предстать перед тобой».
И он поставил внизу свою подпись.
– Вот, – сказал он г-же Тейч. – В нынешние времена нужно быть готовым ко всему. Если меня арестуют, вы передадите эту записку гражданину Сен-Жюсту.
– Господи Иисусе! Бедный малыш, если случится такая беда я обещаю тебе, что сама отнесу ее и отдам ему прямо в руки, даже если мне придется просидеть в приемной целые сутки.
– Вот и все, что требуется; ну, а теперь, гражданка Тейч, поцелуйте меня и спите спокойно, я постараюсь сделать то же самое.
Госпожа Тейч поцеловала своего гостя и удалилась, бормоча:
– Поистине, Господи, настоящие дети перевелись на земле: один ребенок вызывает на дуэль гражданина Тетреля, а другой просит, чтобы его отвели к гражданину Сен-Жюсту!
Госпожа Тейч закрыла за собой дверь; Шарль задул свечу и уснул.
На следующее утро, около восьми часов, когда он привадил в порядок свои бумаги, слегка перепутанные после вчерашнего обыска, вдруг в его комнату влетела гражданка Тейч с криком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228