– Поля и фермы, – прошептала она. – Долг и горечь. Я выполнила условия нашего свадебного соглашения.
С этими словами она резко открыла дверь и вышла из кладовой. Рэннольф проводил ее горящим взглядом, потом вздохнул. Разве не он сам – как она там говорила, – купил товар, не проверив его качество. А теперь он обречен на этот фарс в виде их брака. Будь она проклята за то, что всегда пробуждает в нем зверя.
Он еще раз посмотрел на послание. Надо хорошенько поразмыслить, прежде чем отвечать Освальду. На самом деле, в глубине души он даже был рад войне – это позволило бы ему избавиться от накопившейся желчи. Лорд Грэстан задул лампу, прикрыл жаровню и вышел из комнаты. По крайней мере, теперь он знает, чем заняться.
Глава двенадцатая
Ровена стояла у окна и смотрела на двор невидящим взглядом. Ее отец умер. Как грустно, что он умер, а она не может ничего почувствовать по этому поводу, даже облегчения от его кончины. У нее заныло сердце. Что, если матери удастся сделать из нее нищую? Что тогда случится с леди Грэстан? Она крепко зажмурилась. Без ее богатства Рэннольф вскоре найдет какой-нибудь подходящий предлог, например, ранее неустановленную степень их родства, и она уже не будет здесь хозяйкой. С какой стати муж захочет держать ее в Грэстане? Ровена пересекла комнату и опустилась на колени перед маленьким алтарем, залитым огнем свечей. Ее губы двигались в беззвучной молитве, но этим вечером она не в силах была общаться с Богом. Неожиданно слова сложились сами собой, и женщина воскликнула:
– О, Мария, Матерь Божья! Я не хочу его терять!
Терять его! Ровена горько рассмеялась. Как она может потерять то, что никогда ей не принадлежало? Женщина стремилась привязать его к себе, чтобы удержать Грэстан. Вместо этого получилось, что он унизил ее так, что трудно себе представить даже в дурном сне. Рэннольф был воином. Он взял се штурмом, сломив все защитные барьеры, и подчинил себе, находясь все время в отдалении. Как могла она мечтать о том, чтобы всерьез строить свои отношения с человеком, который не обращает на жену никакого внимания, даже избегает се?
Неожиданно Ровена все поняла. Это началось в тот самый день, когда она прибыла в Грэстан, когда люди замка приняли ее и признали, когда сын Рэннольфа занял не последнее место в ее сердце. А то, что случилось за пологом их постели, положило этому конец. Если днем на нем была непроницаемая маска сурового властелина, то в темноте ночи, в спальне, он демонстрировал, каким нежным может быть. И после любовных ласк в его взгляде она видела тепло, предназначавшееся только ей одной.
Было легко убедить себя, что со временем он примет ее, даже полюбит, как это произошло со всем остальным Грэстаном. Но оказалось, что она обманывала себя и видела лишь то, что хотела видеть. Она служила для него всего лишь участком земли, который требовалось вспахать и сделать плодородным. Если она перестанет быть для мужа полезной, то совсем перестанет что-либо значить в его жизни. Боль в сердце становилась невыносимой.
Дверь без стука широко распахнулась. Она вскочила на ноги, прижимая к груди четки. Это был муж со своими братьями. Рэннольф мельком взглянул на нее и расположился в кресле.
– Налейте нам вина, Ровена, – сухо сказал он.
Боль саднила как заноза, засевшую в груди. Женщина налила всем вина и снова отошла к окну.
– Честно говоря, – произнес Рэннольф, потягивая вино, – я не понимаю, как они собираются воплотить в жизнь свой нелепый план. У Освальда находятся оба завещания. Не могут же они рассчитывать на то, что епископ предпочтет предсмертные слова, сказанные какому-то незначительному священнику, более убедительными, чем составленное завещание. И эта секретность! Когда мы потребуем ответа, они будут выглядеть просто жалкими трусами.
– Но, может быть, истцы не знают о завещаниях или о том, что Освальд является правой рукой епископа, – предположил Гилльям.
Рэннольф откинулся на спинку кресла и задумался.
– Что ж, тогда они играют ва-банк и проиграли после первого же броска костей. Их увертки заставят епископа прислушаться повнимательнее к тому, что они говорят.
Пока Рэннольф говорил, Ровена изучающе разглядывала на его суровые черты лица. Даже в этот момент она помнила об удивительных ощущениях от любовных ласк мужа. Как нечто столь невероятное могло оказаться фальшивкой?
– И тем не менее, – сказал он, наконец, – оба завещания не совсем обычны, и я должен признать, что их следует внимательно изучить. Что, если в них есть какая-то уловка, которую мы не заметили?
– Хотя я не считаю это слишком вероятным, но вдова Бенфилда могла бы получить земли своего отца, даже несмотря на отказ в завещании, – сказал Темрик. – А если она снова выйдет замуж? Леди Эдит достаточно молода, чтобы родить ребенка.
– Она не сможет выйти замуж, если я буду ее опекуном, – быстро ответил Рэннольф. – С помощью Освальда я смогу добиться опекунства. Но как обстоит дело с завещанием лорда Бенфилда? Вдруг епископ Вильям решит, что старшая сестра тоже является законной наследницей, чего они и добиваются? Суд может разделить владения на две равные части между двумя дочерьми, не обращая внимания на все остальное. Недаром мне казалось все слишком уж простым, когда лорд Бенфилд в первый раз описывал мне всю процедуру.
– Есть еще одна возможность, которую ты не рассматривал, – заметил Гилльям. – Что, если вдова Бенфилда с самого начала планировала судебный поединок. Это объясняет присутствие Линдхерста. Он будет ее защитником.
Рэннольф с удивлением посмотрел на брата.
– Гилльям, где это ты научился таким хитрым ходам? Хотя я сомневаюсь, что епископ согласится на такой незаконный шаг.
У Ровены сильно забилось сердце. Возможно ли такое?
– И вы стали бы драться за меня? – воскликнула она.
– За вас? – резким тоном произнес Рэннольф. – Вы и так принадлежите мне. Теперь мне нужно ваше наследство.
Она не смогла сдержать возглас обиды. Прижав руку к губам, Ровена повернулась к окну.
– Черт, – сказал он голосом, в котором звучало почти столько же боли, сколько и у нее. – Прошу прощения, это было сказано не очень хорошо.
– Не очень хорошо? Это было сказано совсем плохо. – В голосе Темрика были слышны нотки гнева.
– Разве я не принес свои извинения? Но, если тебя, брат, это так задевает, я повторю это еще раз. Ровена, я не хотел этого говорить, просто я размышляю совсем о другом.
Не оборачиваясь, она кивнула в ответ. От поддержки Темрика у нее стало чуточку легче на душе. Муж может смотреть на нее, как на пустое место, но, к счастью, есть другие люди, которые относятся к ней иначе.
– В таком случае, – продолжал лорд Грэстан, – все зависит от того, сможем ли мы повернуть дело в нашу пользу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81