– Нет, – закричала леди Мэв, пытаясь вырваться из рук своих стражей. – Ты, глупая ворона! Дура! Только попробуй так сделать, и ты дорого за все заплатишь! Никто не смеет мне перечить! – Ярость придала ей силы, и она почти вырвалась от удерживающих ее стражников. – Тебе никогда не получить от меня эти деньги!
Леди Грэстан только рассмеялась.
– Поверь мне, сестра, я уж найду способ получить от тебя все обратно. Свяжите ее и смотрите, сделайте это надежно! Она хитрая ведьма, и мы не можем позволить ей убежать. Я поеду с вами засвидетельствовать мое почтение аббатисе и прослежу, чтобы для леди Мэв подыскали подходящую келью.
– Когда милорд узнает, что ты бросила меня гнить в вонючем монастыре, он приедет за мной! И тогда смотри, держись покрепче за свой драгоценный будуар – только он у тебя и останется, когда я покончу с тобой!
Эти слова прозвучали, как проклятие. Они пробудили в душе Ровены непонятную ей тревогу. Тем временем леди Мэв выступила вперед, сжав руки, и глаза ее пылали, как у одержимой.
– Твоя власть здесь кончена. То, что ты видишь здесь, создано моим трудом и моей любовью. Все в этом замке принадлежит мне. И никто – уж, конечно, не ты, – у меня этого не отнимет. Я клянусь в этом.
Леди Мэв откинула голову назад и расхохоталась. И смех ее был полон злобной угрозы.
– Так и будет, – кричала она, пока мужчины связывали ее. – Если мне придется убить тебя, чтобы все вернуть, я так и сделаю. Ты ничем не отличаешься от слуг. Ты пошла против меня, теперь ты узнаешь мою месть!
По толпе слуг, словно рябь по воде, побежали испуганные восклицания:
– Ведьма, ведьма!
Ровена услышала это и поняла, что страх может заставить их сделать как раз то, что обещала ей леди Мэв. Ровена повысила голос, чтобы все в зале отчетливо ее слышали.
– Глупое создание, если слова, которыми ты пугаешь, – это все, что у тебя осталось, тогда ты действительно побеждена. Так знай, что с этого дня у тебя нет здесь никакой власти. Ступай, твое место в монастыре! Именем Пресвятой Девы, Матери Божьей, я заклинаю тебя исповедаться в грехах и очистить свою душу.
Она повернулась к стражникам, которые заканчивали связывать пленницу веревками.
– Заткните ей рот, чтобы она ничего больше не могла сказать.
Ровена наблюдала за ними, но вопреки всей логике страх преследовал ее. Конечно, как только Рэннольф узнает правду, то будет рад тому, что она сделала сегодня. Даже, если он и любит леди Мэв так, как та об этом заявляет, ради благосостояния своего замка и своих людей ему придется держать ее подальше от Грэстана.
Глава восьмая
Легкий ветерок, напоенный густым ароматом весенних цветов, трепал аметистовый шелк платка Ровены, касаясь ее щеки. Она нетерпеливо заправила концы головного убора под тяжелую серебряную цепь, обнимавшую ее шею. Это простое украшение превосходно подходило к ее наряду: верхнее платье из серебристого шелка цвета лаванды поверх серой сорочки, шитой серебром и аметистами. Величие должно было компенсировать отсутствие ее мужа.
По традиции лорд и леди Грэстан должны были возглавлять празднества по случаю Первого Мая – Дня весны. К сожалению, в последнем письме Рэннольф сообщал, что все еще ожидает, когда ему будет разрешено оставить службу при королевском дворе. Конечно, она предпочла бы одеться более скромно и удобно, чтобы присутствовать на празднике рядом с ним. Ровена вздохнула – сейчас не было времени на сожаления. Сегодня ей предстояло договариваться о приобретении тех продуктов, что не производились на ее землях, так же как и заключать сделки о продаже шерсти и пшеницы, в избытке произведенных в Грэстане. Все это нужно было сделать прежде, чем она сможет присоединиться к городскому совету для полуденной трапезы.
Когда Ровена вышла на двор, из дверей конюшен показался Гилльям, серебро его кольчуги сверкало под голубым плащом.
– Ты готова отправляться? – спросил он.
– Если готовы мои горничные, то готова и я, – откликнулась она. – Ну как, ты не забыл, о чем я тебе говорила?
Рыцарь рассмеялся, слыша, каким тоном она это сказала.
– Нет, мамочка. Если ты крутишь цепь в правой руке, то мне следует сбивать цену еще больше. Если крутишь в левой, – цена нам подходит. Но почему ты не хочешь говорить об этом сама?
Она фыркнула от негодования.
– Потому, что я всего лишь жена, а ты управляющий доброго лорда Грэстана. Полагается, что торговаться о припасах для лорда должен управляющий.
– Если мне придется работать целый день, я пропущу все веселье, – проворчал он.
– Какой ты еще ребенок, – рассмеялась она, и от смеха слова ее вовсе не показались ему обидными. Ровена отлично знала, как невысоко он ценит должность управляющего, но знала так же и о том, как решительно он настроен показать себя с лучшей стороны, чтобы доставить удовольствие своему брату. – А теперь, если я только смогу отыскать этих ленивых горничных, мы сможем, наконец, отправляться.
– Мы идем, миледи, – прокричала в ответ Ильза от дверей холла. Она выглядела просто великолепно в шерстяном платье зеленого цвета с золотом. Наряды двух ее дочерей были коричневого цвета. Девушки следовали за ней, спускаясь по ступеням.
Голубые глаза Гилльяма заискрились лукавством.
– Вы только посмотрите, – старая свинья превращается в шелковый кошелек!
– Ах ты, сорванец! – возмутилась Ильза.
– Да успокойтесь же вы оба! – воскликнула Ровена в притворном гневе. – Ну, отправляемся?
– Я к вашим услугам, миледи, – ответил Гилльям, подавая сигнал своему отряду, который должен был сопровождать их. И они выехали за крепостные ворота.
Хотя рассвет наступил всего лишь час назад, рыночная площадь города была полна торговцев со всех краев, которые были готовы начать продавать любые товары – от ранних овощей до подлинных щепочек от истинного креста Господня. Те, чей карман мог это позволить, устанавливали передвижную лавку, украшенную лентами, цветами. Другие же просто раскладывали свой товар на грубой подстилке. Но и богатые, и бедные, – все пытались привлечь внимание покупателей, во весь голос расхваливая свой товар.
Запахи жареного лука, терпкого эля и подгорающего мяса смешивались в воздухе с экзотическими ароматами корицы, гвоздики и чеснока. После долгих недель Великого поста такое разнообразие еды легко подталкивало покупателей к обжорству.
Повсюду толпились люди, они кричали и смеялись. Дудочники дудели изо всех сил, барабанщики громко стучали в барабаны, а вокруг в ожидании переминались с ноги на ногу зеваки. Нищие попрошайки сновали среди торговцев, карманники разрезали кошельки, совершенствуя свое искусство, горожане, облаченные в свои лучшие наряды, оказывались бок о бок с обовшивевшимися бедняками в домотканой одежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81