Смерть извещала о себе белым саваном, опустившимся на его лицо. Вместе с тем казалось, что человек спит мирным сном — так беззвучно было его дыхание и почти незаметно вздымалась грудь.
Квил встал перед отцом:
— Отец, я хочу представить тебе Габриэлу Дженингем. Я собираюсь на ней жениться.
Спящий ничего не ответил.
Китти приложила руку к его щеке и, помолчав, произнесла:
— Возможно, Терлоу слышит нас. Рано утром я рассказывала ему о венчании. — Она наклонилась и нежно позвала: — Дорогой…
Веки задрожали, и виконт открыл глаза. Он поймал взглядом жену, стоящую у кровати, и что-то тихо пробормотал,
— Что ты сказал, дорогой?
— Несравненная… любимая Китти, — вполне внятно проговорил виконт.
У Габби на глаза навернулись слезы. Она протянула руку и легко коснулась виконта.
— Очень приятно познакомиться с вами, сэр.
— Милостивые и горячо любимые наши, — начал мягким голосом мистер Mop, — мы собрались здесь, чтобы перед лицом Бога и семьи соединить этого мужчину и эту женщину узами законного брака…
Квил взял руку Габби большой теплой рукой. Она подняла глаза и стиснула его пальцы, как протянутый спасательный канат.
— Решаясь на этот шаг, все участвующие стороны, — продолжал мистер Mop, — сознают, что брак не может заключаться необдуманно, легковесно и безответственно, ибо назначение его не в удовлетворении плотских инстинктов. В отличие от животных, которые лишены разума, для человека это священный союз, и он вступает в него благоговейно, осознанно и трезво, при свидетельстве Бога.
Квил набрал в легкие побольше воздуха, до сих пор не осознав реальности происходящего. Он, Эрскин Дьюленд, женится на Габриэле Дженингем! Трудно поверить, что он вообще женится. Но все вокруг подтверждало это: и недвижное тело отца по правую руку, и мистер Мор, говорящий о первородном грехе, и мать, держащая руку отца у своей щеки. Но больше всего — Габби, уже почти жена.
В ее коньячных глазах, которые он так любил, застыло горе. Она скорбела о человеке, которого никогда не знала. Ее роскошные волосы были закрыты фатой, напоминающей невесомое облачко.
— Я, Эрскин Мэтью Клавдий Дьюленд, — повторял Квил за священником, — беру тебя, Габриэлу Элизабет Дженингем, в жены. С этого дня и впредь обязуюсь быть верным супругом, вне зависимости от богатств твоих или бедности, лучшего или худшего…
Слушая его голос, Габби видела будто в тумане, как виконтесса баюкает руку мужа у щеки и как по другую сторону кровати криво улыбается Питер. Постепенно комната сузилась до предела — в ней не осталось ничего, кроме бездонных зеленых глаз Квила и его сильных рук. Габби держала их крепко.
— В здоровье ли, в болезни ли, — четко произнесла она, — я буду любить и лелеять моего мужа, повиноваться ему и до смерти исполнять свой долг, согласно священному повелению Бога. И в этом даю свою клятву.
Квил улыбнулся, и улыбка его долетела до сердца Габби. Он взял ее руку и надел кольцо на безымянный палец.
— Даря это свадебное кольцо, поклоняюсь тебе всем телом и всеми богатствами, которыми я владею.
Виконтесса беззвучно рыдала по другую сторону кровати. Габби тяжело сглотнула.
Мистер Мор положил руку поверх двух соединенных рук.
— Объявляю вас мужем и женой. — Квил шагнул к новобрачной, приподнял ее подбородок и наклонился. Их губы встретились. Обычно, прикасаясь к Габби, он впадал в лихорадочный дурман. На это раз все, было иначе — он испытал сладость обладания.
Габби прильнула к нему, обвив руками его шею. В триумфальном экстазе Квил забыл обо всем на свете.
Он добился ее и женился на ней! Она теперь всецело принадлежала ему, эта очаровательная нескладеха Габби. Его жена.
Секунду спустя к ней устремилась Китти, заключив ее в свои душистые объятия.
— Я так счастлива, дорогая! Желаю вам всего наилучшего, Габриэла. И Терлоу пожелал бы вам того же. То есть он и желает. Я вполне уверена, он понимает, что здесь происходит.
— Мама… — позвал ее Квил. Он по-прежнему стоял в изголовье кровати.
Глаза виконта были закрыты, руки расслаблены. Габби подумала, что он снова уснул. Но когда Квил поднял руку отца и затем бережно положил ее на покрывало, вперед вышел мистер Мор.
— С Богом. — Китти прошептала:
— О, Терлоу… Нет, нет!
Питер, обойдя вокруг кровати, обнял мать. Габби отошла к соседнему стулу, на котором сидела леди Сильвия.
Видимо, супружеские клятвы меняют характер человека, размышляла Габби спустя некоторое время.
Отчасти ей было приятно сознавать, что Квил мог войти к ней в любую минуту. Он имел на это полное право. И ее не смущало, что сейчас на ней не было ничего, кроме нижнего белья, поскольку в данный момент с нее снимали мерки для траурной одежды. По этому случаю специально пригласили портниху.
В то же время не хотелось думать о совпадении двух событий. Венчание и смерть так же не сочетались между собой, как белое и черное, радость и печаль. От подобных мыслей рукой подать до суеверия, подумала Габби. Тем более с ее воображением.
Отец часто называл предрассудки отравой нецивилизованных культур. Она старалась об этом не забывать, но на практике все получалось наоборот.
Неожиданно в спальню заглянул Квил. Он внес в комнату свое массивное тело, будто не видел в этом ничего необычного. И тогда Габби реально осознала, как круто изменилась ее жизнь.
Квил, с абсолютно непроницаемым лицом, прошелся взглядом по ее телу. Его глаза остановились на портнихе, царапавшей для себя какие-то заметки. Затем переместились на Маргарет, стоявшую с платьем хозяйки.
Он резко тряхнул головой. Горничная тотчас дернула за руку портниху.
Квил прошел на середину комнаты, прежде чем Габби успела что-либо сказать. Она стояла перед ним в одной сорочке.
Глава 14
«Неужели он хочет прямо сейчас, в два часа дня?» — испугалась Габби. Правда, когда он целовал ее на ковре в библиотеке, было всего восемь утра. Горячий жар от щек быстро распространялся по телу.
Видимо, Квил и впрямь собирался немедленно заявить о своих супружеских правах. Она слышала от служанок о нетерпеливости новоиспеченных супругов. Говорили, что после свадьбы они три дня не дают своим женам встать с постели. Некоторые мужчины даже в церкви, во время церемонии, не отнимают рук от своих невест. Габби всегда с упоением слушала подобные рассказы, понимая, что по неопытности упускает некоторые детали важного таинства. Теперь она могла познать их на собственном опыте.
Пока ее муж выпроваживал женщин, она стояла неподвижно и наблюдала. И все в ней разом проснулось, каждая клеточка заговорила вдруг живым языком, вспомнив прикосновения пальцев и губ Квила, медленные, долгие поцелуи.
На самом деле он думал сейчас совсем о другом.
Идя к ней, он собирался только побеседовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Квил встал перед отцом:
— Отец, я хочу представить тебе Габриэлу Дженингем. Я собираюсь на ней жениться.
Спящий ничего не ответил.
Китти приложила руку к его щеке и, помолчав, произнесла:
— Возможно, Терлоу слышит нас. Рано утром я рассказывала ему о венчании. — Она наклонилась и нежно позвала: — Дорогой…
Веки задрожали, и виконт открыл глаза. Он поймал взглядом жену, стоящую у кровати, и что-то тихо пробормотал,
— Что ты сказал, дорогой?
— Несравненная… любимая Китти, — вполне внятно проговорил виконт.
У Габби на глаза навернулись слезы. Она протянула руку и легко коснулась виконта.
— Очень приятно познакомиться с вами, сэр.
— Милостивые и горячо любимые наши, — начал мягким голосом мистер Mop, — мы собрались здесь, чтобы перед лицом Бога и семьи соединить этого мужчину и эту женщину узами законного брака…
Квил взял руку Габби большой теплой рукой. Она подняла глаза и стиснула его пальцы, как протянутый спасательный канат.
— Решаясь на этот шаг, все участвующие стороны, — продолжал мистер Mop, — сознают, что брак не может заключаться необдуманно, легковесно и безответственно, ибо назначение его не в удовлетворении плотских инстинктов. В отличие от животных, которые лишены разума, для человека это священный союз, и он вступает в него благоговейно, осознанно и трезво, при свидетельстве Бога.
Квил набрал в легкие побольше воздуха, до сих пор не осознав реальности происходящего. Он, Эрскин Дьюленд, женится на Габриэле Дженингем! Трудно поверить, что он вообще женится. Но все вокруг подтверждало это: и недвижное тело отца по правую руку, и мистер Мор, говорящий о первородном грехе, и мать, держащая руку отца у своей щеки. Но больше всего — Габби, уже почти жена.
В ее коньячных глазах, которые он так любил, застыло горе. Она скорбела о человеке, которого никогда не знала. Ее роскошные волосы были закрыты фатой, напоминающей невесомое облачко.
— Я, Эрскин Мэтью Клавдий Дьюленд, — повторял Квил за священником, — беру тебя, Габриэлу Элизабет Дженингем, в жены. С этого дня и впредь обязуюсь быть верным супругом, вне зависимости от богатств твоих или бедности, лучшего или худшего…
Слушая его голос, Габби видела будто в тумане, как виконтесса баюкает руку мужа у щеки и как по другую сторону кровати криво улыбается Питер. Постепенно комната сузилась до предела — в ней не осталось ничего, кроме бездонных зеленых глаз Квила и его сильных рук. Габби держала их крепко.
— В здоровье ли, в болезни ли, — четко произнесла она, — я буду любить и лелеять моего мужа, повиноваться ему и до смерти исполнять свой долг, согласно священному повелению Бога. И в этом даю свою клятву.
Квил улыбнулся, и улыбка его долетела до сердца Габби. Он взял ее руку и надел кольцо на безымянный палец.
— Даря это свадебное кольцо, поклоняюсь тебе всем телом и всеми богатствами, которыми я владею.
Виконтесса беззвучно рыдала по другую сторону кровати. Габби тяжело сглотнула.
Мистер Мор положил руку поверх двух соединенных рук.
— Объявляю вас мужем и женой. — Квил шагнул к новобрачной, приподнял ее подбородок и наклонился. Их губы встретились. Обычно, прикасаясь к Габби, он впадал в лихорадочный дурман. На это раз все, было иначе — он испытал сладость обладания.
Габби прильнула к нему, обвив руками его шею. В триумфальном экстазе Квил забыл обо всем на свете.
Он добился ее и женился на ней! Она теперь всецело принадлежала ему, эта очаровательная нескладеха Габби. Его жена.
Секунду спустя к ней устремилась Китти, заключив ее в свои душистые объятия.
— Я так счастлива, дорогая! Желаю вам всего наилучшего, Габриэла. И Терлоу пожелал бы вам того же. То есть он и желает. Я вполне уверена, он понимает, что здесь происходит.
— Мама… — позвал ее Квил. Он по-прежнему стоял в изголовье кровати.
Глаза виконта были закрыты, руки расслаблены. Габби подумала, что он снова уснул. Но когда Квил поднял руку отца и затем бережно положил ее на покрывало, вперед вышел мистер Мор.
— С Богом. — Китти прошептала:
— О, Терлоу… Нет, нет!
Питер, обойдя вокруг кровати, обнял мать. Габби отошла к соседнему стулу, на котором сидела леди Сильвия.
Видимо, супружеские клятвы меняют характер человека, размышляла Габби спустя некоторое время.
Отчасти ей было приятно сознавать, что Квил мог войти к ней в любую минуту. Он имел на это полное право. И ее не смущало, что сейчас на ней не было ничего, кроме нижнего белья, поскольку в данный момент с нее снимали мерки для траурной одежды. По этому случаю специально пригласили портниху.
В то же время не хотелось думать о совпадении двух событий. Венчание и смерть так же не сочетались между собой, как белое и черное, радость и печаль. От подобных мыслей рукой подать до суеверия, подумала Габби. Тем более с ее воображением.
Отец часто называл предрассудки отравой нецивилизованных культур. Она старалась об этом не забывать, но на практике все получалось наоборот.
Неожиданно в спальню заглянул Квил. Он внес в комнату свое массивное тело, будто не видел в этом ничего необычного. И тогда Габби реально осознала, как круто изменилась ее жизнь.
Квил, с абсолютно непроницаемым лицом, прошелся взглядом по ее телу. Его глаза остановились на портнихе, царапавшей для себя какие-то заметки. Затем переместились на Маргарет, стоявшую с платьем хозяйки.
Он резко тряхнул головой. Горничная тотчас дернула за руку портниху.
Квил прошел на середину комнаты, прежде чем Габби успела что-либо сказать. Она стояла перед ним в одной сорочке.
Глава 14
«Неужели он хочет прямо сейчас, в два часа дня?» — испугалась Габби. Правда, когда он целовал ее на ковре в библиотеке, было всего восемь утра. Горячий жар от щек быстро распространялся по телу.
Видимо, Квил и впрямь собирался немедленно заявить о своих супружеских правах. Она слышала от служанок о нетерпеливости новоиспеченных супругов. Говорили, что после свадьбы они три дня не дают своим женам встать с постели. Некоторые мужчины даже в церкви, во время церемонии, не отнимают рук от своих невест. Габби всегда с упоением слушала подобные рассказы, понимая, что по неопытности упускает некоторые детали важного таинства. Теперь она могла познать их на собственном опыте.
Пока ее муж выпроваживал женщин, она стояла неподвижно и наблюдала. И все в ней разом проснулось, каждая клеточка заговорила вдруг живым языком, вспомнив прикосновения пальцев и губ Квила, медленные, долгие поцелуи.
На самом деле он думал сейчас совсем о другом.
Идя к ней, он собирался только побеседовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95