Лучше я убью себя.
— Я женюсь на Габби, — повторил Квил.
— Ты?! — Питер повернулся к нему так резко, что едва не потерял равновесие. — Это невозможно!
— Это возможно.
— Отец… говорил… ты сказал… — заикаясь, лепетал Питер, — что ты не годен для женитьбы, что ты не можешь выполнять супружеские обязанности.
Квил чувствовал, как в душе зарождается какое-то неуместное веселье и наружу рвется смех. И действительно Питер даже открыл рот от удивления.
— Я могу выполнять супружеские обязанности. И буду это делать с наслаждением.
— С наслаждением?
— Я испытываю к ней влечение. — Квил не мог сдержать усмешку — ощущение непривычное, но не сказать чтобы неприятное. К тому же Габби мне нравится. Конечно, если я женюсь и она родит сына, ты никогда не станешь виконтом.
Лицо Питера застыло.
— Это самое оскорбительное, что ты мог сказать. — Он стоял неподвижно, словно каменный, улыбка Квила мгновенно исчезла.
— Питер, я не в этом смысле. Я знаю, ты не гонишься за титулом.
Его брат оставался таким же мрачным.
— Ты советовал мне жениться на Габби, чтобы иметь деньги хотя бы на одежду. Я был пьян в тот вечер, но достаточно хорошо помнил этот разговор на следующий день. Вы оба, ты и отец, думаете обо мне как о бездельнике. Отец вообще не способен понять различие между человеком, следящим за модой, и безмозглым фатом!
— Ну что ты, Питер! Просто я пытался сделать все, чтобы мне не пришлось жениться, — признался Квил. — Прошу прощения.
— Почему ты сказал нам, что не годен для брака? — настойчиво допытывался Питер. — Это была неправда?
— Это было не так далеко от правды. Мои эпизодические контакты в течение последних двух лет доставляли мне исключительное удовольствие, но потом следовали мигрени продолжительностью до трех дней.
— О, так все дело, оказывается, в головных болях? — Лицо Питера сразу стало участливым. — И врачи ничего не могут сделать?
Квил пожал плечами:
— Видимо, нет. Это следствие травмы головы. Может пройти само, но скорее всего нет. — Питер явно испытывал неловкость.
— Фу ты, черт! Но как же ты женишься… Я могу ошибаться, но мне кажется, Габби увлечена мной.
— О да, — хмыкнул Квил, — она воображает, будто влюблена в тебя по уши.
— Тогда как же ты изменишь ее отношение ко мне? Не говорить же ей, что я отказываюсь жениться!
Спросить бы у него, что бы он стал ей говорить перед отъездом в Америку!
— Габби — натура романтичная, — вздохнул Квил. — Она великая выдумщица…
— То есть?
— Она постоянно что-то сочиняет. Воображает себе самые невероятные вещи.
— У вас с ней не много общего, — скептически заметил Питер.
Квил снова пожал плечами:
— Я скажу, что влюбился в нее с первого взгляда. Как только увидел ее в порту. И объясню ей, что мое чувство так сильно, что его нельзя игнорировать.
— Ты думаешь, она клюнет на это?
— Она романтик, — повторил Квил. Он вспомнил поездку в карете. Судя по всему, Габби видела, что он был на пределе.
Питер кусал губу.
— Я чувствую себя подлецом. Получается, что я сбываю ее с рук.
— Только потому, что не желаешь ее — в отличие от меня, — подчеркнул Квил. — Совершенно ясно, ваш брак был бы катастрофой для вас обоих.
— А что мы скажем отцу с матерью?
— То же, что и Габби. Я скажу, что влюбился и не мог…
— Никто этому не поверит, — прервал брата Питер. — Габби — может быть, поскольку она тебя не знает, но больше никто.
— Я так не думаю. Почему бы и нет.
— О чем ты, Квил! — снисходительно усмехнулся Питер, — Ни один здравомыслящий человек не вообразит тебя влюбленным. С твоей-то невозмутимостью! От страсти люди теряют голову. Вспомни Патрика Фоукса. Когда он влюбился в леди Софи Йорк, это было жалкое зрелище.
— Мне казалось, Патрик вел себя весьма разумно.
Питер фыркнул.
— Фоукс увел невесту у своего лучшего друга и требовал немедленного бракосочетания — всего через неделю после того, как леди Софи расторгла помолвку. Естественно, родители притормозили это дело. Но поверь мне, следующие две недели, куда бы я ни пришел — везде Фоукс, срывающий поцелуи у своей нареченной. Он был как помешанный. Никакого самоограничения, не говоря уже об уважении к обществу!
Квилу понравилась идея с поцелуями.
— Определенно, я готов целовать Габби прилюдно, если это послужит доказательством, что я в нее влюблен.
Питер брезгливо передернулся.
— А вот я никогда не смог бы этого сделать. Этой ночью… — Он запнулся.
— Габби мне рассказала, — насмешливо бросил Квил. — Она хотела тебя поцеловать, а ты отказался.
— Да, — рявкнул Питер, — она просто прыгнула в мои объятия! Дверь на балкон была распахнута, и Тиддлбенд смотрел прямо на нас. Я чуть не умер от ужаса.
— Я уведомлю мою будущую невесту, что нельзя целоваться у всех на глазах, — улыбнулся Квил.
— Благодарю Бога за эту милость! — пробормотал Питер и опять начал пинать поленья. — Квил, ты уверен, что выдержишь? Фарс должен будет длиться, по меньшей мере, три месяца. Если ты женишься поспешно, это повредит ее репутации. Ты это понимаешь?
— Разумеется. — Квил встал и направился к двери, — Завтра я сообщу мисс Дженингем, что я, гм… что я в нее влюблен. Я скажу ей об этом во время завтрака.
— Во время завтрака! В тебе нет романтической жилки, Квил. Габби моментально почует, что здесь что-то не так.
Квил с вежливо-вопросительным выражением выдержал паузу.
— Почему?
— Потому что никто, даже Патрик Фоукс, не стал бы обсуждать столь важный вопрос с утра, да еще за столом!
У Квила на этот счет было совсем другое мнение. Он бы с радостью отбросил в сторону вареные яйца и овладел Габби прямо на обеденном столе. Но разрабатывать здесь детали этого вопроса не имело смысла.
— Разговор нужно перенести на ужин, — заявил Питер. — Мы подадим шампанское — много шампанского. Ты подождешь, пока она как следует выпьет. В таком состоянии ей будет труднее осмыслить, что ты говоришь.
— Я думаю, Габби должна быть трезвой, когда я попрошу ее выйти за меня замуж, — мягко возразил Квил.
— Тогда у тебя ничего не выйдет, — убежденно произнес Питер. — Вот когда она выпьет полморя, запускай свою байку. Может, и пройдет.
— Гм… — буркнул Квил и открыл дверь в коридор.
— Квил! — пронзительно закричал Питер, так сильны были его дружеские чувства к брату.
— Я рассмотрю твое предложение, — угрюмо ответил Квил.
Нет, он не станет этого делать. Габби, эта романтичная натура, внушила себе, что влюблена в Питера. Это было вчера, а завтра она с такой же легкостью скажет себе, что влюблена в него, Квила. В любом случае лгать ей о своих чувствах было достаточно дурно, но напоить ее так, чтобы она оказалась под столом, — двойной грех.
День казался нескончаемо длинным. Нога давала о себе знать пульсирующей болью. Поднимаясь по лестнице, Квил заметно хромал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Я женюсь на Габби, — повторил Квил.
— Ты?! — Питер повернулся к нему так резко, что едва не потерял равновесие. — Это невозможно!
— Это возможно.
— Отец… говорил… ты сказал… — заикаясь, лепетал Питер, — что ты не годен для женитьбы, что ты не можешь выполнять супружеские обязанности.
Квил чувствовал, как в душе зарождается какое-то неуместное веселье и наружу рвется смех. И действительно Питер даже открыл рот от удивления.
— Я могу выполнять супружеские обязанности. И буду это делать с наслаждением.
— С наслаждением?
— Я испытываю к ней влечение. — Квил не мог сдержать усмешку — ощущение непривычное, но не сказать чтобы неприятное. К тому же Габби мне нравится. Конечно, если я женюсь и она родит сына, ты никогда не станешь виконтом.
Лицо Питера застыло.
— Это самое оскорбительное, что ты мог сказать. — Он стоял неподвижно, словно каменный, улыбка Квила мгновенно исчезла.
— Питер, я не в этом смысле. Я знаю, ты не гонишься за титулом.
Его брат оставался таким же мрачным.
— Ты советовал мне жениться на Габби, чтобы иметь деньги хотя бы на одежду. Я был пьян в тот вечер, но достаточно хорошо помнил этот разговор на следующий день. Вы оба, ты и отец, думаете обо мне как о бездельнике. Отец вообще не способен понять различие между человеком, следящим за модой, и безмозглым фатом!
— Ну что ты, Питер! Просто я пытался сделать все, чтобы мне не пришлось жениться, — признался Квил. — Прошу прощения.
— Почему ты сказал нам, что не годен для брака? — настойчиво допытывался Питер. — Это была неправда?
— Это было не так далеко от правды. Мои эпизодические контакты в течение последних двух лет доставляли мне исключительное удовольствие, но потом следовали мигрени продолжительностью до трех дней.
— О, так все дело, оказывается, в головных болях? — Лицо Питера сразу стало участливым. — И врачи ничего не могут сделать?
Квил пожал плечами:
— Видимо, нет. Это следствие травмы головы. Может пройти само, но скорее всего нет. — Питер явно испытывал неловкость.
— Фу ты, черт! Но как же ты женишься… Я могу ошибаться, но мне кажется, Габби увлечена мной.
— О да, — хмыкнул Квил, — она воображает, будто влюблена в тебя по уши.
— Тогда как же ты изменишь ее отношение ко мне? Не говорить же ей, что я отказываюсь жениться!
Спросить бы у него, что бы он стал ей говорить перед отъездом в Америку!
— Габби — натура романтичная, — вздохнул Квил. — Она великая выдумщица…
— То есть?
— Она постоянно что-то сочиняет. Воображает себе самые невероятные вещи.
— У вас с ней не много общего, — скептически заметил Питер.
Квил снова пожал плечами:
— Я скажу, что влюбился в нее с первого взгляда. Как только увидел ее в порту. И объясню ей, что мое чувство так сильно, что его нельзя игнорировать.
— Ты думаешь, она клюнет на это?
— Она романтик, — повторил Квил. Он вспомнил поездку в карете. Судя по всему, Габби видела, что он был на пределе.
Питер кусал губу.
— Я чувствую себя подлецом. Получается, что я сбываю ее с рук.
— Только потому, что не желаешь ее — в отличие от меня, — подчеркнул Квил. — Совершенно ясно, ваш брак был бы катастрофой для вас обоих.
— А что мы скажем отцу с матерью?
— То же, что и Габби. Я скажу, что влюбился и не мог…
— Никто этому не поверит, — прервал брата Питер. — Габби — может быть, поскольку она тебя не знает, но больше никто.
— Я так не думаю. Почему бы и нет.
— О чем ты, Квил! — снисходительно усмехнулся Питер, — Ни один здравомыслящий человек не вообразит тебя влюбленным. С твоей-то невозмутимостью! От страсти люди теряют голову. Вспомни Патрика Фоукса. Когда он влюбился в леди Софи Йорк, это было жалкое зрелище.
— Мне казалось, Патрик вел себя весьма разумно.
Питер фыркнул.
— Фоукс увел невесту у своего лучшего друга и требовал немедленного бракосочетания — всего через неделю после того, как леди Софи расторгла помолвку. Естественно, родители притормозили это дело. Но поверь мне, следующие две недели, куда бы я ни пришел — везде Фоукс, срывающий поцелуи у своей нареченной. Он был как помешанный. Никакого самоограничения, не говоря уже об уважении к обществу!
Квилу понравилась идея с поцелуями.
— Определенно, я готов целовать Габби прилюдно, если это послужит доказательством, что я в нее влюблен.
Питер брезгливо передернулся.
— А вот я никогда не смог бы этого сделать. Этой ночью… — Он запнулся.
— Габби мне рассказала, — насмешливо бросил Квил. — Она хотела тебя поцеловать, а ты отказался.
— Да, — рявкнул Питер, — она просто прыгнула в мои объятия! Дверь на балкон была распахнута, и Тиддлбенд смотрел прямо на нас. Я чуть не умер от ужаса.
— Я уведомлю мою будущую невесту, что нельзя целоваться у всех на глазах, — улыбнулся Квил.
— Благодарю Бога за эту милость! — пробормотал Питер и опять начал пинать поленья. — Квил, ты уверен, что выдержишь? Фарс должен будет длиться, по меньшей мере, три месяца. Если ты женишься поспешно, это повредит ее репутации. Ты это понимаешь?
— Разумеется. — Квил встал и направился к двери, — Завтра я сообщу мисс Дженингем, что я, гм… что я в нее влюблен. Я скажу ей об этом во время завтрака.
— Во время завтрака! В тебе нет романтической жилки, Квил. Габби моментально почует, что здесь что-то не так.
Квил с вежливо-вопросительным выражением выдержал паузу.
— Почему?
— Потому что никто, даже Патрик Фоукс, не стал бы обсуждать столь важный вопрос с утра, да еще за столом!
У Квила на этот счет было совсем другое мнение. Он бы с радостью отбросил в сторону вареные яйца и овладел Габби прямо на обеденном столе. Но разрабатывать здесь детали этого вопроса не имело смысла.
— Разговор нужно перенести на ужин, — заявил Питер. — Мы подадим шампанское — много шампанского. Ты подождешь, пока она как следует выпьет. В таком состоянии ей будет труднее осмыслить, что ты говоришь.
— Я думаю, Габби должна быть трезвой, когда я попрошу ее выйти за меня замуж, — мягко возразил Квил.
— Тогда у тебя ничего не выйдет, — убежденно произнес Питер. — Вот когда она выпьет полморя, запускай свою байку. Может, и пройдет.
— Гм… — буркнул Квил и открыл дверь в коридор.
— Квил! — пронзительно закричал Питер, так сильны были его дружеские чувства к брату.
— Я рассмотрю твое предложение, — угрюмо ответил Квил.
Нет, он не станет этого делать. Габби, эта романтичная натура, внушила себе, что влюблена в Питера. Это было вчера, а завтра она с такой же легкостью скажет себе, что влюблена в него, Квила. В любом случае лгать ей о своих чувствах было достаточно дурно, но напоить ее так, чтобы она оказалась под столом, — двойной грех.
День казался нескончаемо длинным. Нога давала о себе знать пульсирующей болью. Поднимаясь по лестнице, Квил заметно хромал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95