Кстати, ее саму это стремительное сближение пугало. Вот и сейчас, как бы они ни конспирировались, покидая контору по одному, все сразу заметят их общее отсутствие и сделают правильный вывод, что они проводят время вместе.
Но пока Регина не могла «затормозить», ее сковывало его горе — она вела себя с Губиным очень осторожно и, пожалуй, даже бережно. Сначала смерть Киры, потом известие о гибели Булыгина… Как бы она к Булыгину ни относилась, но он был многолетним испытанным приятелем и партнером Сергея — это что-нибудь да значит.
Так она оказалась на губинской даче. Регина ничего не сказала Губину про слежку — кстати, с тех пор вроде бы все прекратилось. Она думала, что надо бы позвонить Занозину, еще раз поблагодарить его и сказать, что все кончилось. Но думала-думала, а потом забыла и сейчас корила себя за это. Сколько она ни ломала голову, кто за ней следил и зачем, так ни к какому выводу и не пришла, а прошло три дня. Больше господина Мигуры она не видела — и стала забывать. «Все-таки удивительная беспечность с твоей стороны! — обращалась она к самой себе. — Ты так и не поняла, что это было. А непонятное и есть самое страшное и опасное. А что, если он опять появится на углу у булочной? Все-таки надо выяснить все до конца. Ты просто откладываешь решение проблемы…» Но теперь образ коварного преследователя Мигуры поблек в ее глазах и не вызывал того ужаса и беспокойства, как три дня назад. Не волновал он ее сейчас, как будто перевернула страницу с помощью Занозина — и нет Мигуры, вроде сдунули. "Дурочка!
Какая ты дурочка…"
Регина стояла на веранде, слушала тишину и не могла не признать, что здесь хорошо и что идея сбежать из конторы и приехать сюда была благотворной.
Она не собиралась оставаться на ночь и вечером хотела попросить Губина отвезти ее домой — для полного счастья не хватало только семейных сцен с Игорем!
Честно говоря, в последнее время она все реже оглядывалась на мужа, все реже задавалась вопросом, что он скажет, подумает по тому или иному поводу, что предпримет в ответ на те или иные ее действия. Просто не думала о нем — наверное, это было бессердечно, но как это исправить, она не знала. Вот уехала на дачу к Губину и пока даже не придумала, что сказать Игорю… Врать не хотелось. Но как можно признаться мужу, что была на даче у хозяина, в которого к тому же, кажется, влюблена? Немыслимо! Хотя то ли американские феминистки, то ли психологи по семейным отношениям советуют как раз противоположное. Изменила — тут же расскажи мужу и обсуди с ним ситуацию, проанализируй, как это произошло и почему… Дескать, только так можно сохранить отношения. Но, на взгляд Регины, подобный совет подпадал под русскую поговорку «простота хуже воровства». «Представляю сцену, — усмехнулась она. — Я пытаюсь объяснить Игорю и проанализировать вместе с ним, почему я провела вечер с Губиным…» Бессмыслица!
— Что ты там увидела? — раздался за ее спиной голос Сергея. Он спустился по лестнице со второго этажа и неслышно подкрался со спины.
— Здесь так тихо, — она медленно обернулась к нему.
Он подошел ближе и обнял ее со спины за талию.
Они молча стояли так какое-то время. Регине нравилось, что Сергей вел себя как бы слегка отрешенно и сдержанно. Стоял, обняв ее, прижавшись щекой к ее макушке, и смотрел вдаль, как только что смотрела она — на верхушки сосен, и ничего больше не предпринимал.
— Пойдем прогуляемся в лес, — предложил он.
Регина опустила голову и критически осмотрела свой наряд — туфли на каблуках, узкая юбка до колен и ослепительно белая блузка для таких занятий не очень подходили.
— Я найду, во что тебе переодеться, — сказал Сергей, заметив ее взгляд.
Регина насторожилась — ей совсем не хотелось, чтобы он предлагал ей надеть Кирины вещи. Она стала ломать голову, как бы ей отказаться так, чтобы не обидеть его. Но она плохо о нем думала — Сергей взял ее за руку, повел наверх в одну из спален и остановился перед шкафом с собственной одеждой. Они вместе нашли ей какие-то неновые, но чистые Сергеевы джинсы — штанины пришлось высоко закатать, а ремень затянуть потуже, так что вокруг Регининой талии образовались равномерные складки.
Сергей помогал ей одеваться как ребенку — застегивал пуговицы, крутил, вертел, отходил назад, чтобы полюбоваться. Регина надела старую Сергееву рубашку — она доходила ей до колен, а рукава тоже пришлось закатать несколько раз. Она не побоялась надеть и старые его кроссовки. Хотя выглядела в них как коверный — все-таки его размер ноги с ее размером было не сравнить. Но ее это не смущало. Регина подумала, что в новом наряде, наверное, выглядит как какой-то недомерок, но, судя по взгляду Губина, устремленному на нее, он находил в ее дурацком виде новую прелесть.
Сам Губин успел переодеться, пока Регина стояла на веранде и таращилась на верхушки сосен.
За домом начинался луг, за ним — лес. Туда они и отправились. Регине почему-то пришло в голову, что Губин как-то эпизодически, фрагментарно и непоследовательно заботится о своей безопасности. В городе он не расстается с телохранителем Олегом — с работы и на работу только с ним, не говоря уже о переговорах и прочих передвижениях. А здесь, на даче, запросто идет один (только с ней) в лес. Шофер и Олег остались на даче. Как будто в темном лесу намного безопаснее, чем в Москве, и как будто злоумышленники и недоброжелатели, если таковые у Губина есть, здесь его не достанут.
Как только они переступили черту леса, стало прохладнее и темнее. Они шли, взявшись за руки, и молчали. Регина покосилась на Сергея — он не терял задумчивости, и она не могла понять, о чем он думает.
Знала только, что не о ней. Она чувствовала, что ему приятно ощущать всей кожей ее присутствие, держать ее за руку, но все-таки думает он не о ней, и ее это не задевало. Она понимала, что все неприятности последних дней, обрушившиеся на Губина и на его контору, угрожали самому существованию его дела, к которому он относился всерьез. Было бы странно, если бы голова его была забита чем-то иным, кроме мыслей о том, как преодолеть все эти проблемы.
И потом, она не уважала мужчин, которые постоянно думали о бабах и слишком часто обращали внимание На их капризы. По ее понятиям, это было не очень по-мужски. Регина вспомнила одну свою подругу, которая вообще считала, что настоящая женщина днями и ночами должна сидеть у телефона и ждать звонка от любимого. А настоящий мужчина должен разговаривать со своей женщиной так, чтобы та каждый раз после разговора с ним клала трубку вся зареванная. Это был ее идеал. «Да, феминистки нас с Танькой за такие мысли заплевали бы!» — подумала Регина. Впрочем, одновременно она была сторонницей женской независимости и считала, что женщина должна сама собой распоряжаться, сама выбирать линию поведения, и если подчиняться мужчине, то по свободному выбору и добровольно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Но пока Регина не могла «затормозить», ее сковывало его горе — она вела себя с Губиным очень осторожно и, пожалуй, даже бережно. Сначала смерть Киры, потом известие о гибели Булыгина… Как бы она к Булыгину ни относилась, но он был многолетним испытанным приятелем и партнером Сергея — это что-нибудь да значит.
Так она оказалась на губинской даче. Регина ничего не сказала Губину про слежку — кстати, с тех пор вроде бы все прекратилось. Она думала, что надо бы позвонить Занозину, еще раз поблагодарить его и сказать, что все кончилось. Но думала-думала, а потом забыла и сейчас корила себя за это. Сколько она ни ломала голову, кто за ней следил и зачем, так ни к какому выводу и не пришла, а прошло три дня. Больше господина Мигуры она не видела — и стала забывать. «Все-таки удивительная беспечность с твоей стороны! — обращалась она к самой себе. — Ты так и не поняла, что это было. А непонятное и есть самое страшное и опасное. А что, если он опять появится на углу у булочной? Все-таки надо выяснить все до конца. Ты просто откладываешь решение проблемы…» Но теперь образ коварного преследователя Мигуры поблек в ее глазах и не вызывал того ужаса и беспокойства, как три дня назад. Не волновал он ее сейчас, как будто перевернула страницу с помощью Занозина — и нет Мигуры, вроде сдунули. "Дурочка!
Какая ты дурочка…"
Регина стояла на веранде, слушала тишину и не могла не признать, что здесь хорошо и что идея сбежать из конторы и приехать сюда была благотворной.
Она не собиралась оставаться на ночь и вечером хотела попросить Губина отвезти ее домой — для полного счастья не хватало только семейных сцен с Игорем!
Честно говоря, в последнее время она все реже оглядывалась на мужа, все реже задавалась вопросом, что он скажет, подумает по тому или иному поводу, что предпримет в ответ на те или иные ее действия. Просто не думала о нем — наверное, это было бессердечно, но как это исправить, она не знала. Вот уехала на дачу к Губину и пока даже не придумала, что сказать Игорю… Врать не хотелось. Но как можно признаться мужу, что была на даче у хозяина, в которого к тому же, кажется, влюблена? Немыслимо! Хотя то ли американские феминистки, то ли психологи по семейным отношениям советуют как раз противоположное. Изменила — тут же расскажи мужу и обсуди с ним ситуацию, проанализируй, как это произошло и почему… Дескать, только так можно сохранить отношения. Но, на взгляд Регины, подобный совет подпадал под русскую поговорку «простота хуже воровства». «Представляю сцену, — усмехнулась она. — Я пытаюсь объяснить Игорю и проанализировать вместе с ним, почему я провела вечер с Губиным…» Бессмыслица!
— Что ты там увидела? — раздался за ее спиной голос Сергея. Он спустился по лестнице со второго этажа и неслышно подкрался со спины.
— Здесь так тихо, — она медленно обернулась к нему.
Он подошел ближе и обнял ее со спины за талию.
Они молча стояли так какое-то время. Регине нравилось, что Сергей вел себя как бы слегка отрешенно и сдержанно. Стоял, обняв ее, прижавшись щекой к ее макушке, и смотрел вдаль, как только что смотрела она — на верхушки сосен, и ничего больше не предпринимал.
— Пойдем прогуляемся в лес, — предложил он.
Регина опустила голову и критически осмотрела свой наряд — туфли на каблуках, узкая юбка до колен и ослепительно белая блузка для таких занятий не очень подходили.
— Я найду, во что тебе переодеться, — сказал Сергей, заметив ее взгляд.
Регина насторожилась — ей совсем не хотелось, чтобы он предлагал ей надеть Кирины вещи. Она стала ломать голову, как бы ей отказаться так, чтобы не обидеть его. Но она плохо о нем думала — Сергей взял ее за руку, повел наверх в одну из спален и остановился перед шкафом с собственной одеждой. Они вместе нашли ей какие-то неновые, но чистые Сергеевы джинсы — штанины пришлось высоко закатать, а ремень затянуть потуже, так что вокруг Регининой талии образовались равномерные складки.
Сергей помогал ей одеваться как ребенку — застегивал пуговицы, крутил, вертел, отходил назад, чтобы полюбоваться. Регина надела старую Сергееву рубашку — она доходила ей до колен, а рукава тоже пришлось закатать несколько раз. Она не побоялась надеть и старые его кроссовки. Хотя выглядела в них как коверный — все-таки его размер ноги с ее размером было не сравнить. Но ее это не смущало. Регина подумала, что в новом наряде, наверное, выглядит как какой-то недомерок, но, судя по взгляду Губина, устремленному на нее, он находил в ее дурацком виде новую прелесть.
Сам Губин успел переодеться, пока Регина стояла на веранде и таращилась на верхушки сосен.
За домом начинался луг, за ним — лес. Туда они и отправились. Регине почему-то пришло в голову, что Губин как-то эпизодически, фрагментарно и непоследовательно заботится о своей безопасности. В городе он не расстается с телохранителем Олегом — с работы и на работу только с ним, не говоря уже о переговорах и прочих передвижениях. А здесь, на даче, запросто идет один (только с ней) в лес. Шофер и Олег остались на даче. Как будто в темном лесу намного безопаснее, чем в Москве, и как будто злоумышленники и недоброжелатели, если таковые у Губина есть, здесь его не достанут.
Как только они переступили черту леса, стало прохладнее и темнее. Они шли, взявшись за руки, и молчали. Регина покосилась на Сергея — он не терял задумчивости, и она не могла понять, о чем он думает.
Знала только, что не о ней. Она чувствовала, что ему приятно ощущать всей кожей ее присутствие, держать ее за руку, но все-таки думает он не о ней, и ее это не задевало. Она понимала, что все неприятности последних дней, обрушившиеся на Губина и на его контору, угрожали самому существованию его дела, к которому он относился всерьез. Было бы странно, если бы голова его была забита чем-то иным, кроме мыслей о том, как преодолеть все эти проблемы.
И потом, она не уважала мужчин, которые постоянно думали о бабах и слишком часто обращали внимание На их капризы. По ее понятиям, это было не очень по-мужски. Регина вспомнила одну свою подругу, которая вообще считала, что настоящая женщина днями и ночами должна сидеть у телефона и ждать звонка от любимого. А настоящий мужчина должен разговаривать со своей женщиной так, чтобы та каждый раз после разговора с ним клала трубку вся зареванная. Это был ее идеал. «Да, феминистки нас с Танькой за такие мысли заплевали бы!» — подумала Регина. Впрочем, одновременно она была сторонницей женской независимости и считала, что женщина должна сама собой распоряжаться, сама выбирать линию поведения, и если подчиняться мужчине, то по свободному выбору и добровольно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86