Она сидела на кухне, пила кофе и обдумывала предстоящий день. Они опять договорились встретиться с Губиным сегодня вечером, но до того надо было еще зайти на рынок, в книжный магазин и Сбербанк. Она выглянула в окно — вчерашний дождь так и не перестал, плавно перешел в день сегодняшний. С Трошей придется погулять совсем недолго…
На рынке Регина начала тихо сатанеть от обилия безмозглых идиотов, которые перемещались, еле передвигая ноги, а кроме того, так и норовили наступить на ногу, толкались и рвались пролезть без очереди. Чем больше разрастался этот рынок, расположенный рядом с метро, тем больше набегало народу. При желании в этой толчее можно было найти какую-то живописность и колорит — эти вопли, лица, разудалые реплики на непонятном языке, горы сомнительных товаров, своеобразные взаимоотношения, плутоватые глаза, глуповатые глаза, турецкие помидоры «из Краснодара» и «из Шамхора», заговаривание зубов, драки между лихими кавказцами, стоны толстой, едва говорящей по-русски тетки: «Кофэ-э-э! Ча-аай» и еще третье слово что-то вроде «айра-а-ан»… Но такого желания у Регины сегодня не было — она уже полчаса стояла в очереди к ларьку, и досада заглушала ее способность к созерцанию. Какая-то дама никак не могла отойти от прилавка, выбирая товар, загружая продавщицу вопросами и с трудом считая деньги.
Продавщица выложила на весы клубящуюся связку сосисок, потом отсекла полбатона сырокопченой колбасы и снова шмякнула на весы, потом схватилась за ветчину…
— Да-а-а, мадам ведет аскетич-с-с-сский образ жизни, — хрипло во всеуслышание провозгласил стоящий за Региной мужичонка, как и все, видимо, уставший от суеты покупающей дамы. Та покраснела и стала поспешно запихивать покупки в сумку — гирлянда сосисок так и не влезла в пакет до конца и свесилась из него.
Регина улыбнулась и обернулась назад, чтобы получше рассмотреть мужичонку, благодаря ехидной реплике которого дама наконец отлипла от прилавка.
Обернулась, насладилась его задрипанным видом и .. ее внимание будто что-то царапнуло. Что? Она обернулась еще раз и уже внимательно посмотрела вокруг.
Ничего особенного — все та же хаотично бегущая пестрая толпа, те же очереди…
Регина купила масло и пошла в другой ряд за йогуртами — ощущение какого-то чужого присутствия не покидало ее. Это было странно, не то чтобы пугало, а как-то настораживало. Регина медленно повернулась. «Глупо! — подумала она. — Какое чужое присутствие в такой толпе?» И все же была странность. Пока Регина бродила по рынку, она еще не раз оборачивалась и пыталась понять, что же такого странного было вокруг.
Как все женщины, пользовавшиеся в дни беззаботной юности успехом, Регина знала, хотя ныне уже и подзабыла, что такое подцепить «хвост» в метро, на улице или в магазине. В ее незамужнем студенческом прошлом были разные эпизоды — обычно такой «хвост» рано или поздно (чаще рано) подходил знакомиться и пригласить на чашку кофе, на день рождения, на футбол. Но были другие случаи — один, например, на пятом курсе ходил кругами многие месяцы, боясь подойти близко. Пока она не закончила университет, видела его каждый день — он так и не осмелился приблизиться и любил ее издали.
Вот и сейчас у нее было то же самое ощущение — за ней следовал «хвост». Он-то ее и беспокоил — постоянно попадающий в поле зрения один и тот же молодой человек. «Ну-ну, старушка, а не расфантазировалась ли ты? Молодость вспомнила?» — попыталась посмеяться над собой Регина. Но на самом деле, когда она поняла, что происходит, ей стало совсем не смешно. Ей стало страшно.
Стараясь раньше времени не паниковать, Регина продолжила как ни в чем не бывало поход по рынку, затем вышла на улицу и переулками двинулась в сторону книжного магазина, все еще надеясь, что ей померещилось. В переулках было как всегда пустынно, и она очень быстро «отфильтровала» своего преследователя — молодой мужчина, ничем не примечательный, в кожаной куртке и узкой кепке. Он на нее почти не смотрел, иногда проходил мимо вперед, в другой раз стоял и рассматривал витрину или даже, когда она проходила через арку и снова обернулась назад, исчез на какое-то время.
В книжном Регина походила между прилавками, полистала новые издания — все понарошку, все для вида и с внутренней дрожью. Думать она могла только об этом парне в куртке, который ждет ее то ли за ближайшим книжным шкафом, то ли под аркой на улице… Который может в любую секунду появиться прямо у нее перед носом, вырасти как из-под земли.
Собственно, в переулке у «Ремонта обуви» они нос к носу уже столкнулись. Она внезапно повернулась, пошла обратно, будто вспомнив, что надо заглянуть еще в «Ремонт обуви», и как бы случайно ткнулась в его плечо. Он извинился, улыбнувшись и придержав ее за локти, и пошел дальше. А Регина успела его разглядеть. Ничего устрашающего в его облике и выражении лица как будто не было, но устрашающей была сама ситуация и все обстоятельства, которые ей сопутствовали, — исчезновение Булыгина и смерть Киры, вчерашние похороны и тот же вопрос Занозина: «А не кажется ли вам в таком случае, что и вам что-то угрожает?»
Регина вышла из магазина, быстрым шагом двинулась по Тверской, засунув ладони под лямки своего красного рюкзачка, и пыталась сообразить, что же ей делать. Она была уже готова запаниковать, хотя из последних сил удерживала себя от этого. "Ладно, положим, он за тобой ходит — и что? — обращалась она к себе самой. — Он же тебя не обижает, никаких попыток к общению не предпринимает. В чем здесь криминал? С этим даже в милицию не пойдешь.
«Спасайте, меня кто-то преследует!» Пожалуй, еще подумают, что я ненормальная, и отправят на обследование. А с другой стороны, что же мне, ждать, когда он меня «обидит»? Тогда уже и в милицию некому будет бежать…" Мысли прыгали, лихорадочно проносясь в ее голове. Она очень боялась предстать в глупом свете, сама терпеть не могла склонных к бессмысленной панике дур и совсем не желала превращаться в одну из них. Сердце ее колотилось, обернуться она уже боялась. Она шла с гадким ощущением неприкрытой спины, будто ожидала выстрела. Представилось, что вот она обернется, а он — тут, вплотную за ней, смотрит в упор с издевкой и идет по пятам как ни в чем не бывало. А вдруг он попытается напасть?
А вдруг как с женой Губина? Отчасти Регина понимала, что у нее просто разыгралось воображение, — она, кстати, не ожидала от собственного воображения такой подлости. Очень хотелось сохранить самообладание.
Регина почти бегом дошла до Маяковки и, свернув к залу Чайковского, нырнула в кондитерскую. Она села за свободный столик, бросила рюкзак на соседний стул и перевела дух. Осторожно обернулась и по" смотрела на вход, затем не удержалась и пошарила — но тоже осторожно — глазами по пространству кондитерской, обследовала панораму, открывающуюся из окон, — ее преследователя нигде не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86